«Прости и отпусти» - пела Алла Борисовна Пугачёва. Какая простая и ёмкая фраза, и какой иногда невероятно сложный душевный путь приходится совершить человеку, который прощает. От пронзающей душевной боли до лёгкости принятия.
На этот процесс могут уходить годы. А иногда и вся жизнь, омрачая приятные мгновения, желчным желанием мести или саморазрушающими негодованием и ненавистью к обидчику.
Не подумайте, что я осуждаю человека, который обиделся и не прощает. Как раз наоборот, я с большим уважением отношусь к праву человека на его разные реакции. В том числе на злость, ярость, возмущение, обиду, ненависть, когда больно. Возможно это единственный способ кричать о своей боли, чтобы обидчик, наконец услышал, увидел, понял. Однако бывает так, что, застревая в обиде, уже она начинает разрушать самого человека, лишает его каких-то других возможностей в отношениях. Иногда приходиться проститься с надеждой докричаться до другого, по разным причинам: возможно человек умер и этим причинил боль, возможно он жив, но услышать вас просто не способен. Тогда остаётся только простить.
И вот тогда начинается сложный душевный путь к прощению. На мой взгляд, прощение возможно, когда есть силы открыто посмотреть на свою боль и прожить её. Но психика человека защищается от боли. Формы защиты разнообразны. Вот, например, нарциссическое прощение, такое свысока. Человек говорит: «Я тебя прощаю!», а слышится, что нет, ни фига не прощаю, а буду продолжать тебя наказывать и упиваться властью. Или, например, мазохистическое прощение, такое снизу, быстрое и с готовностью «конечно, я тебя прощаю», а слышится, что, конечно, я прощу тебя, делай что хочешь, «любовь всё прощает».
Оба варианта, не являются истинным прощением. В истинном прощении много признания свободы выбора другого человека, его несовершенства, принятие того, что он может быть агрессивным, или может причинить боль другому, сам того не ведая. Признание и принятие несовершенства другого являются частью истинного прощения. Способность разделить вину и взять часть ответственности за случившееся на себя – ещё одна часть истинного прощения.
Здесь мне вспоминается ритуал, который предложила танатолог Линн Халамиш, на встрече в 2014 году в Первом московском хосписе при поддержке Фонда помощи хосписам «Вера». Танатология изучает смерть, как закономерное завершение жизни. На этой встрече Лин Халамиш описала ритуал завершения отношений и ритуал прощения и прощания с умирающим человеком. Она говорит, что хорошее завершение отношений, может быть следующим:
«Прости меня за то, что я что-то сделал и это невольно причинило тебе боль. Прости меня за то, что я не сделал, а ты ожидал, и это тоже причиняло тебе боль. Я прощаю тебя за то, что ты что-то сделал и этим невольно причинил мне боль. Я прощаю тебя за то, что ты чего-то не делал, а я ожидал и этим ты причинял мне боль».
Да, конечно, бывает так, что простить трудно. Особенно, если отношения были сложные. Боль, обида, злость, негодование переполняют сердце. Здесь важно понять, что прощение, это не эмоция, это решение и действие. Какое решение ты примешь?
Если я не прощаю другого человека, то каждый раз, когда мне что-то или кто-то о нём напоминает, или я его вижу, моё сердце переполняет боль, обида, злоба, и я плачу высокую цену за это не прощение. Плачу своей жизнью, своим здоровьем, своим эмоциональным состоянием. Нельсон Мандела сказал: «Обида – это яд, который мы принимаем, в надежде, что он убьёт наших врагов».
Прощение – это решение о прекращении этого мучения самого себя. Решение о том, что я прекращаю воспроизводить обиду снова и снова. Взять ответственность на себя. Сказать: «Стоп. Я уже достаточно заплатил за это. Это и мои отношения тоже. Я прощаю тебя!»
Дорогие коллеги, приглашаю вас на свой семинар Работа скорби (горя). Семинар-практикум. (zhulaeva.ru), посвящённый особенностям работы с горюющими клиентами.