Пост №1 в самаркандской учебке связи (в/ч 52922) всегда выставлялся на охрану боевого знамени воинской части! Незыблемую святыню воинской части, без которой её существование недействительно, приходилось караулить и мне. Четыре смены по паре часов каждая...
Знамя 151 учебной бригады связи содержалось внутри стеклянной витрины на пьедестале в пару ступенек высоты, в просматриваемом, но глухом закутке коридора на первом этаже штаба. Вошедшие в здание могли наблюдать вооружённого солдата в парадной форме, отглаженной до блеска. На белом ремне подсумок под магазин и пустые ножны, на плече автомат, штык-нож пристыкован на ствол автомата, за спиной стеклянный шкаф со стягом.
При свете дня взор часового заполнял унылый заоконный пейзаж шпалер бирючины и можжевельника, почти как в королевских парках. Лигуструмы поддерживали в правильной квадратной геометрии бойцы бригады, но мне ни разу не пришлось отдохнуть на работах по благоустройству. Наш взвод к такой деятельности не привлекали.
Во тьме ночи можно было сделать пару приседаний, чтобы как-то размять затёкшие ноги, но днём вприсядку не побалуешь. Два часа на ухо коротки, а поди-ка постой на одном месте? А ещё начкар с разводящим предупреждали, нет, недвусмысленно пугали, что в полу возле тумбы хитро встроена тайная кнопка, должная находиться в замкнутом состоянии под тяжестью часового. Шаг в сторону, дескать, и из караулки выбегает команда реагирования, готовая отбить у недруга кумач, а прикорнувшему бойцу воздать подсрач.
Не веруя в хитрость половиц, один воин счёл инструкцию интригующей и дерзнул проверить работоспособность кнопки практикой. Отклонился по вертикали и в некоем пизанском положении раздался жуткий трезвон. Тревога, прискакал разводящий со сменой караула, и солдату пришлось оправдываться, что переносил центр тяжести и пошатнулся лишнего. Подсрачник ему воздали уже в караулке...
Результаты запугивающего инструктажа были прекрасно видны по часовым, воплощавших собой деревянных истуканов, боящихся каждого скрипа половиц, но была и прочая напасть – подполковник, не гнушавшийся придраться. Начальник штаба подполковник Шумилин в силу исполнения положений устава частенько, так сказать, контролировал выучку подчинённых, доводя свои проверки до провокаций. Вставал перед линией разграничения поста, докапывался до какой-нибудь зачастую надуманной мелочи, выжидал ответной реакции. Меня тоже проверял, придира неустанный. Ординарно, оправдаю его – по привычке что ли? Не первому мне такой жребий падал...
Утро, первая смена. Самодовольный такой, туго стянутый портупеей и оттого «грудь колесом» подполковник (а двадцатилетним задохликам каждый в меру упитанный мужик под сороковник кажется шароподобным) подошёл к незримо отмеченной границе незаступа, встал против часового и начал вприщур пялиться как на икону Христа Спасителя. Глаз в глаз...
От меня должностному лицу отвада: стойка столбовая, не моргну, не отворачиваюсь. Жду продолжения диверсии. В переглядках пролетела минута. На зрительные провокации часовой не поддаётся, инквизитор перешёл в натиск вопросами, репетированными, по всей видимости, со времён введения в штабной чин:
― Рядовой! Немедленно поправьте портянку правого сапога!
Часовой ему не товарищ, оказывается? А обратись к подполковнику без «товарища» – гауптвахта меньшим из зол станется...
«Есть, поправить портянку! Но вы пока автомат держите, досточтимый товарищ подполковник!»
Вероятно, подобного ответа ожидал штабной провокатор?
― Солдат, поправьте портянку из правого сапога! Вы не слышите моего указания?
«Сам глухой!» – вступило в распри отважное знание, но трусливое сознание рта не открывало. Я же знал, что и разводящий Бояркин мой внешний вид сверял, и сам в зеркала смотрелся – врёшь, на язык нас не возьмёшь! Настойчивость офицера вызывала душевные метания и даже напрягла поджилки: определяй тут свои действия применимо к обстоятельствам – оно надо? Обязанности часового вроде выучены назубок, защищён амулетом Калашникова, но и начальник штаба, заруливший в запретную зону, тоже не ишак из упёртых? Смотрю, а подполковник намеревается внаглую шагнуть в простреливаемый часовым сектор обзора. Допускать офицера к безобразию никак было нельзя, и я возбудился на геройский подвиг:
― Стой, назад! ― чур мои голосовые связки, не потерпевшие дерзости блюстителя устава.
― Я начальник штаба! ― не отступил подстрекатель и на территорию двухметрового удаления отважно подсунул ногу.
― Стой, стрелять буду! ― схватившись за ремень автомата, заряженного, замечу, боевыми патронами, подаю на вид.
― Всё! Молодец! ― начштаба вскинул руки и отступил на недосягаемую для стража прицельную дальность.
Отстрела начальственного лица не вышло, моё терпение оказалось крепче, нежели казалось! Единственное сомнение, зашедшее мне на ум – сразу вызванивать караулку (с караульным помещением протянута прямая линия связи) или не сообщать до смены?
Воскурения за свою небывалую храбрость я получил после смены поста и от начальника караула, рассказав о неоднозначной ситуации, сложившейся во время охранения знамени.
На второй двухчасовке стоял на посту и ждал, что проверка повторится вновь: тот же гипнотизёр встал уже поодаль – метрах пяти, подмигнул хитрецой нашкодившего спиногрыза, саркастично поджал губы и бодрым аллюром вознамерился скрыться на верхних этажах.
― Да, чуть не забыл! ― послышалась роздумь штабного офицера, прилетевшая с лестницы вместе с эхом.
После второй смены начкар довёл до меня телефонный разговор с начштаба, в котором настойчиво желалось отметить часового. Следующим днём командир роты Тарасенко перед общим строем объявил мне благодарность «За чёткое выполнение Устава Караульной Службы».
Я и простым увольнением в город обошёлся бы, думой богател, но это видимо была непозволительная роскошь для проявившего себя курсанта. Довольствуйся, как говорится, малым...
Начштаба Шумилина неласково поминали за глаза многие курсанты учебной войсковой части, в отношении меня подполковник проявил благородство, не поленился отметить. А так как по службе и тем горше по залёту с товарищем подполковником я нигде в последующем не сталкивался, то неприязни к нему у меня возникать в принципе не должно. Отнесём всё, как оно было, на боевой опыт...
Про караул есть былина как от Гайдая кинокартина: Ух, боевой дух!
Читайте также:
- Когда беда в клозетах
Другие мои армейские рассказы можно прочитать ЗДЕСЬ
Повсеместное распространение интернета, с помощью которого начали находиться старые друзья и в том числе сослуживцы, разбудило во мне щелкопёра и подвигло к описанию срочной военной службы в рядах «интеллигентных» Войск Связи непобедимой Советской Армии, в самый разгар перестройки, 1986 – 1988 годы, Самарканд – Ашхабад. Краснознамённый Туркестанский Военный Округ.
Ознакомиться и скачать можно по ссылке Майами в Туркестане
Подписка и комментарии приветствуются!
помощь автору канала: карта МИР 2202 2032 5146 6795