В метро хорошо. Пахнет чем-то таким, необыкновенным. Недавно завершённой стройкой, электричеством и, почему-то, креозотом. Потом, когда из метро выйдешь, волосы ещё долго пахнут, и всем понятно, что ты был в метро.
Агни почувствовала, что куртка стала велика. Подняла к глазам руку. Худая, почти детская, браслеты из бусин и шнурков так и норовят свалиться.
Уже лежат на суставе большого пальца. И запястье стало тоньше, потеряло округлость.
Агни сидит на лавочке. Выбрала ту, которая поближе к середине станции, чтобы сесть во второй или третий вагон. Обычно вагонов четыре, и Агни старается не садиться в последний и в первый. Там обычно слишком много людей.
В вое и ветре вырвался из тоннеля и подкатил поезд, с раскачкой оттормозился, замер. С усталым вздохом выпустил, словно выдохнул пассажиров на перрон. Пассажиры выходят, оглядываются, спешат. Кто на эскалатор, кто на лестницу в другой сторону, в другой выход. Кто-то замирал перед указателем и становился камнем преткновения для идущих следом.
Поезд закрылся. Красные лампочки над дверями погасли, и жёсткий червь со всё нарастающим воем — будто взлетать собрался где-то там, где станция кончалась — уполз в нору-тоннель.
Значит, скоро поедет в обратную сторону.
Агни поднялась, когда из жерла норы-тоннеля снова потянуло сквозняком. Рюкзак провис почти до коленей.
Кубик молчал, цеплялся когтями за ткань рюкзака и куртки, и — ни звука.
Агни подтянула лямки, подгоняя рюкзак по росту. Опасно ощущать беспомощность тому, кто когда-то был мастером-эмпатом. Сам становишься совсем беспомощным. Агния вот становилась ребёнком каждый раз, когда проблема вдруг казалась неразрешимой. Слишком огромной для неё одной.
Кто-то другой старел или вдруг немел, некоторые теряли возможность управлять телом или начинали плакать — по-разному, но собственная беспомощность становилась опасной, если ты умеешь чувствовать так, как мастер-эмпат. Впрочем, мастеров-эмпатов было ещё меньше, чем кузнецов.
В городе есть кузнец. А вот мастера-эмпата больше нет. Есть хранитель, а эмпата нет. Почему-то вспомнилась собака-кулон, с оскаленной опасной пастью.
Со всё нарастающим воем, как из пушки, выстрелил на станцию поезд. От его близкого бега закружилась голова. Зелёную, в выпуклых полосках, стенку вагона хотелось потрогать ладонью, всего лишь протянуть руку и коснуться, но Агни знала, что нельзя. Где-то там, в кусочке сознания, оставшемся взрослым — знала.
Поезд, качнувшись, остановился и вздохнул дверями. Агни шагнула к нему и поняла, что штаны сваливаются, а ботинки велики и шаркают по полу.
Агни нельзя ругаться. Но очень хотелось чертыхнуться. Как это всё не вовремя!!
Агни натянула капюшон пониже и забилась в угол вагона, потому что штаны пошли складками, а ребёнок в одежде не по размеру всегда привлекает внимание.
Хвала всем богам, никому не пришлось уступать места, а ехать всего одну станцию — через мост.
Бабкой быть проще, право слово!
Поезд вырвался из темноты на свет угасающего дня. Уже зажигались фонари, и город лежал, украшенный ими, как расшитое бусинами полотно. Реки прорезают его безмятежностью и светом зеркальности. Они — покой. Их гладь полна неба и огней.
Отсюда, с высоты моста, виден весь город. Лежит, огромный, в морозных дымах, в снегу и свете окон, придорожных фонарей, автомобильных фар, стоящих в очередь к дому.
Город живёт. Каждый в городе живёт мимо других, сам, но рядом. Каждый в городе — один. Один среди многих. И каждому нужен фамильяр. Хотя бы ненастоящий. Хотя бы в телефоне или мессенджере. Тот, кто услышит или предупредит, тот, кто увидит тебя в толпе. Заметит и подтвердит твою важность.
Агни касалась пальцами холодного стекла. Ветер трепал капюшон и неприятно холодил шею и уши. Когда поезд идёт через мост — всегда холоднее.
Наверное, так устроена вентиляционная система.
Как хорошо, что продлили метро! Теперь можно в верхнюю часть ездить на метро, а не маршрутках.
Какая гадость эти маршрутки! Всегда грязно, всегда тесно!
Агни почувствовала, что в поясе стало тесно. Она перестегнула ремень штанов в ту дырочку, в которую обычно их застёгивала.
Раздражение и негодование — взрослое чувство. Оно позволяет повзрослеть. Хотя брюзжание настолько противно, что Агни иногда предпочитает оставаться мелкой. Мир так светел, так чист и загадочен, когда ты ничего о нём ещё не знаешь! Так огромен и таинственен, что иногда жаль рушить эту красоту взрослением.
Гоша-искатель тоже любит метро. И поезда. Вот только он от восхищения не становится двенадцатилетним.
Агни поняла, что в магазин за продуктами для Гоши придётся идти ребёнком. Хоть и начала она возвращаться в себя, но пока ещё не вернулась.
- Жёванные ёжики... - ребёнок поддёрнул сползающие рукава явно на взрослого рассчитанной куртки.
Положила в корзинку стеклянную банку с «борщом». Ещё одну — Гоша их очень уж уважал. Оглядела ряд и заметила в конце ряда охранника. Пальцы за ремень под толстым пузом. Агни вздохнула: «Привяжется. Ну, чего ты смотришь?»
Он ходил за ней по всему залу до кассы. Потом Агни пыталась уложить все в два пакета, явно слишком тяжёлых для ребёнка. А ещё рюкзак и кот. Кот крутился вокруг неё, пристёгнутый на шлейку красным поводком.
- Детка, тебе помочь?
«Детка» подняла на охранника глаза и улыбнулась краем рта:
- Да, пожалуйста! Позвольте пройти!
Сказано было громко и тоном, не позволяющим ослушаться.
Охранник ухмыльнулся, поглядел на кассиршу и пожал плечами. Агни тоже оглянулась на блондинку с короткой стрижкой, а потом как можно нетерпеливее уставилась на охранника.
- Мне тяжело, знаете ли.
Тот посторонился и Агни смогла пройти мимо. Пакеты занимали обе руки и дверь ей пришлось толкать всем телом, плечом, вначале пропустив вперёд Кубика.
Кубик, задрав хвост, кошачьей лёгкой рысью выскочил на свежесть зимнего вечера. Следом за ним - и Агни.
__________________________
Продолжение будет тут
Поддержать автора можно здесь, а можно подпиской, лайком или коментом.
Читать ещё:
Имя для мага - первая часть о Рене
Голод мага - вторая часть о Рене
Маг и демон - третья часть о Рене.
На канале есть ещё рассказы и немного записок, их можно почитать в подборках.
Приятного чтения!
Автор рад читателям и комментаторам)