Обширное поместье, более похожее на дендрарий, принадлежит пожилой Норме Неверхилл. Главным Садовником здесь служит Нарвел Рот, протекционист во всем, живущий в аскезе, развлекающийся по вечерам записями об особенностях отдельных растений. Но иногда его тревожит бессонница, вспышки прошлого, которое отпечаталось на его теле говорящими татуировками.
Однажды Норма обращается с просьбой к Нарвелу обучить мастерству садоведения свою неприкаянную племянницу Майю. Рот, исполнительный подчинённый, берётся за поручение, Но когда девушку начинают одолевать старые знакомые, садовнику приходится отложить ежевечерние занятия по описанию цветов, служение Норме и расстаться с любимым садом.
Пол Шредер до сих пор известен для масс как сценарист культовых фильмов Мартина Скорсезе Таксист и Бещенный бык. Это понятно и где-то даже не удивительно, ведь фильмы навсегда стали визитками как для одного, так и для другого кинодеятелей. Но если присмотреться к фильмографии Шредера - режиссёра более пристально, без предвзятого отношения, то можно обнаружить, что он нисколько не уступает своему старшему соратнику в части выбираемых тем, их мощности и силе.
Так и здесь, в Садовнике, зачин довольно прост и незамысловат, но с развитием сюжет набирает с каждым оборотом и к финалу словно снежный ком на голову зрителя, падает и придавливает пока не начинаешь разгребать каждую песчинку смысла.
Садоводство - это грамотная манипуляция природой. Садовник наводит порядок там, где его не должно быть. И делает он это не только на определённом участке земли, но и в своей жизни, и в жизни близких и окружающих.
По Шредеру садовничество становится таким же убежищем как и религия. Оно исцеляет и приучает жить по правилам. Садовник из прогнившего скина преобразуется, становится созидателем, полубогом на своей пашне. Его метаморфозы впечатляют, они могут стать примером для многих. Но он концентрируется на главном, его работодательнице и молодой заблудшей, но не вполне пропащей, девушке. Он, как маленький Принц ухаживает за розой, оберегает их, исцеляет и даёт питательных сил для продолжения жизни. Тем самым и сам питается собственным милосердием, ведь известно - то, что мы делаем для себя, мы так же делаем и для других.
Пол Шредер на поздней осени жизни, хочется надеяться, выдаёт по микрошедевру, один за одним. И это радует. Ведь теперь не снимают как он, который помнит как это делали в пятидесятые, и видел как это делали в семидесятые. Он находка для нынешнего кинематографа.