Улетал Максим налегке, с одним небольшим рюкзаком. В выданных новых джинсах, свитере и куртке, как обычно, всё синего цвета. На начинающей зарастать голове плотно сидела черная шерстяная шапка, очень похожая на ту, красную, от которой остались лишь воспоминания. Единственной его собственностью были американские светлые высокие ботинки, которые он купил в Москве, когда гулял по городу. Денег ему заплатили достаточно, что делать с такой кучей денег, он и не подозревал. В его новом паспорте на имя Христофора Максимова красовалась медицинская израильская виза. Игуменья предупредила, что для частных поездок следует использовать именно этот паспорт.
В Иерусалиме его встречал серьезный молодой человек с табличкой с именем Максима.
- Добрый день, Кристофэр! – старательно выговаривая русские слова приветствовал его израильтянин. – Меня зовут Томер.
- Я говорю по-английски, если так будет проще. – улыбнулся Максим и протянул руку.
Томер облегченно вздохнул. Говорить по-русски для него было сложно.
-Где твой багаж? – спросил он
- Нет багажа. Это все, что есть. – и Максим показал на рюкзак.
- Хорошо. Пойдем. Тебя ждут. – кивнул Томер и повел Максима к машине.
Иерусалим внезапно показался Максиму похожим на Ташкент. Удушающая жара, пыль, сеть переплетенных старинных улочек, в которых разберется только местный житель. Он терпеливо слушал рассказ Томера о разделении Иерусалима на Восточную, арабскую часть и Западную, еврейскую. Сейчас их путь лежал определенно в старую часть города. Со старым городом было вообще все сложно, он делился на несколько кварталов: христианский, мусульманский, еврейский, армянский, и собственно, место, где располагалась Храмовая гора.
Максим решил, что Томер везет его в христианскую часть, но машина въехала определенно в арабский квартал. Замелькали надписи на арабском, кое-где виднелись купола мечетей с полумесяцем. Машина свернула на тихую улочку и остановилась.
- Пойдем. – сказал Томер и направился к неприметной двери с металлической решеткой.
За дверью оказался маленький рай. Фонтан, в окружении разнообразных пальм в кадках, какие-то цветущие кусты, названия которых Максим не знал, и розы, море всевозможных роз. Навстречу Максиму вышел архимандрит в простой домашней одежде и крепко прижал его к груди, троекратно расцеловав.
- Как я рад! Ты даже не представляешь! – с жаром сказал он.
- И я очень рад, отче! Я так долго вас искал, пришлось выйти к связному! – сразу выпалил Максим.
- Знаю, знаю, дорогой мой. Пойдем скорей в дом. – Илларион повел Максима в дом, обставленный в странном эклектичном стиле, где сочеталась восточная эстетика и европейский комфорт. Совершенно непринужденно соседствовали восточные ковры, резные кофейные столики, яркие ткани с характерными мотивами и современная техника, модная посуда и дизайнерская мебель.
-Это моя секретная берлога, впрочем, не совсем моя. Это дом моей матушки, знакомься, Максим, Софья Марковна! – представил архимандрит сидящую в широком кресле сухонькую старушку с ярко-рыжими волосами
- Что ты делаешь мальчику мозги? Веди скорее его к столу! Где твое русское гостеприимство? По отцу- то ты русский! – велела Софья Марковна и опираясь на красивую трость с серебряной рукояткой в форме утиной головы встала и прошла под арку, где уже был накрыт стол.
Максим впервые пробовал израильскую кухню. Особенно ему понравился хумус и чолнт, который приготовили по случаю шаббата.
- Мама не религиозна, но чолнт на шаббат это традиция. – пояснил Илларион.
После ужина архимандрит предложил Максиму прогуляться, к большому неудовольствию Софьи Марковны.
- Боря, куда ты тащишь мальчика на ночь глядя? Сплошные бандиты ходят по улице в это время! – причитала она
- Не переживайте, пожалуйста, Софья Марковна, но я всё-таки солдат, я смогу за нас постоять. - попытался отговориться Максим
- Ты на лечение сюда прибыл, на восстановление, а не на мордобитие! Аккуратнее, прошу тебя, Боря! Слышишь? - крикнула она в след.
Максим с архимандритом, которого в прежней светской жизни звали Борис Алексеевич Кимрин, вышли в укутанный спасительной прохладной тьмой арабский квартал. Они неспешно дошли до кофейни, где расположились за арабским кофе с кюнафе и фисташковой халвой.
Максиму было невероятно уютно в кофейне, ароматы кофе с кардамоном и восточными сластями ласкали его измученное последними событиями тело, а восточная музыка и певучая арабская речь почему-то успокаивала мятущееся сознание. Мог ли он, уличный мальчишка, понятия не имевший о том, что такое иерусалимская нить, веривший безоговорочно в ее волшебную силу поверить в то, что станет частью секретного подразделения, окажется в этом самом волшебном городе и будет пить кофе с могущественным и таинственным человеком.
- Ну как ты после всего этого? - участливо спросил архимандрит
- Неплохо, наверное. Волос жалко. - Максим провел ладонью по колючей голове.
- А скажи-ка, чего такого вы вытащили из саркофага? – заинтересовался Илларион.
Максим задумался. По сути, он ничего и не рассмотрел, как следует. Сейчас он очень жалел, что так мало внимания уделил самим находкам. О чем честно признался архимандриту.
- Жаль, жаль. Но то, что ты рассказал Наталье, имеет огромное значение. Пора тебе узнать, зачем все это затевалось.
Максим напрягся. Он сам так много хотел рассказать архимандриту, а заодно сомневался стоит ли спрашивать про монастырь, про Нану. Но Илларион уже начал:
- После развала Союза новая власть стала искать новую опору внутри страны. Как и других капиталистических странах церковь оказалась очень полезной и надежной. За то, за что нас притесняли, сажали и расстреливали теперь начали награждать. Власть поняла, что этот союз весьма удобен и хорош для всех. Тем более, что на внешнеполитической арене нам сразу дали понять, что у нас есть соперник- Ватикан. Мы долго шли к тому, что имеем сейчас, а сейчас дела у нас относительно неплохи. Соблюдаем очень хрупкий нейтралитет. Они не мешают нам, мы –им.
- В чем, отче? – так и не понял Максим
- В работе на государство, разумеется. – улыбнулся Илларион. – Военная разведка, научные исследования, военные разработки. Ну, про это сам знаешь, не мне тебе говорить. Изначально наш проект задумывался как сверхсекретная группировка для всевозможных нужд, но потом вмешалась Ольга. Ты же читал всяческую желтую прессу? Кремлевская таблетка,25 кадр и все такое? Подобные Ольгиному подразделения существовали с незапамятных времен. И знаешь, всегда добивались успеха. Иван Грозный, Петр Первый, императрица Екатерина Великая… Там, где церковь и государство шли плечом к плечу, страна добивалась небывалых успехов. Сам понимаешь, Ватикану это никогда не нравилось. Они сами хотели быть впереди всех.Постоянное вмешаельство в дела друг друга, контрразведка, дезинформация. Это не только про войну. Ватикан почище Абвера, Мосада и ЦРУ будет. Распутин-это их проект, вместе с женитьбой нашего царя на внучке королевы Виктории. Ну, да бог с ними, дело прошлое. Когда мы с Андреем реализовывали наш проект, с благословения Патриарха и одобрения первых лиц государства, Ольга реализовывала свой. Они ездили по все бывшим Союзным республикам, собирали девочек с необыкновенными способностями. С мальчиками тоже были попытки, но ничего толкового не вышло.
- А где те, с кем не вышло? – осторожно спросил Максим, надеясь разузнать про Нану.
- Ну, ты взрослый мальчик, понимаешь, что те, кто не работают на нас, могут работать против нас. Никому не нужны такие люди на свободе. Те, кто не представляют опасности, навсегда изолированы. Или ликвидированы.
Максиму стало плохо. Он неловко схватился за голову больной рукой, которая внезапно оказалась тяжелой, чужой и не слушалась, и опрокинул кофе.
- Ты что, Максим? Плохо? Вернемся? – забеспокоился Илларион.
- Нет, ничего, уже отпустило. Кофе слишком крепкий, наверное. – ответил Максим, решивший идти до конца. Он не мог сейчас остановиться. Ему жизненно необходимо было узнать все подробно, до конца. Подбежавший официант привет в порядок стол, принес еще воды и кофе.
- А зачем ей все это нужно? Да еще и под прикрытием церкви? – спросил Максим
Архимандрит отпил кофе, положил в рот кусочек халвы и буднично продолжил:
- Понимаешь, всегда официальная наука шла параллельно с ..так скажем, неофициальной. Еще при царе Иване Васильевиче была толпа гадателей, прорицателей, волхвов. И все это вместе с церковными деятелями. Государство всегда ставит и выигрывает. Оно никогда не пренебрегало нестандартными решениями. Их интересует только то, что работает. С развитием науки все это легло в плоскость психиатрии, психологии и наконец, парапсихологии. Ольга потомственная исследовательница в это сфере. Ее отец предложил Сталину создать секретную парапсихологическую службу, но снова вмешался Ватикан, который сначала поддержал Гитлера. Правда, потом они «одумались», хотя я абсолютно точно уверен, что они выжидали, просто выжидали, когда Аненербе найдут что-то ценное, а потом присвоить это себе. Но так вышло, что им пришлось делиться.
Архимандрит сделал эффектную паузу.
-Отец Ольги был прекрасным стратегом и выдающимся ученым. Он убедил Сталина в необходимости создания такой же службы. Все было строжайше засекречено. Ольга выросла и стала лучшей в своем деле. Несмотря на развал Союза, эта служба никогда не переставала работать. А сейчас ее объединили с церковью, потому что их работа перестала давать результат, нужный государству. Они не зомбируют солдат, не делают из человека ходячее оружие. Стандартная армия, даже с ядерным оружием уже больше никого не интересует. Они ищут что-то другое. И Ватикан ищет.
Архимандрит замолчал, снял очки и потер уставшую переносицу.
- Что? – напрягся Максим, совершенно пораженный рассказом.
- Об этом, мой дорогой друг мы поговорим завтра! – рассмеялся Илларион. – У нас большая программа на завтра. Надо же заняться твоим выздоровлением.