Что у нас здесь? – взял судья в руки увесистую стопку листов, исписанных мелкими буквами. – Шанталь! Давно я жаждал с ним познакомиться.
- Он самый, — заважничал прокурор. – Моё лучшее дело: любовь, страсть, мерзость… Всё на поверхности.
— Ознакомимся, — склонился судья над бумагами и принялся читать.
Барон лежал на траве и смотрел на взлетающие вверх ножки маркизы. Щуплый слуга, совсем ещё юнец, раскачивал висящие на дереве качели, отчего подол платья, надувшись куполом, обнажал белые чулки и такого же цвета нижние юбки.
Пастораль, так барон называл развлечения в саду, привлекала молоденьких девушек. Что может быть невиннее качелей и небольших тайн под пышными юбками. Мама юных особ были довольны, как и принимающий гостей Шанталь.
Прохлада заросшего сада, скрывала не только от летнего солнца, но и от любопытных глаз. Несколько дней подобных развлечений всегда приводили к страстным объятьям и поцелуям под сенью почти разрушенных ангелочков.
Все поместье барона нуждалось в крепкой руке управляющего или строгого взгляда долгожданной хозяйки. После смерти матери сад пришел в упадок, а кажущиеся нескончаемым наследство быстро достигло дна. Денег едва хватало на поддержание образа повесы.
Барон смотрел на туфельки, заканчивающиеся на тонких лодыжках, сильные голени (маркиза любила гулять) и думал о том, же как склонить гостью к ночному визиту. Уже неделю он обхаживал маркизу, но та лишь мило улыбалась и требовала качелей, обнажающих стройные ножки.
Она знала на что шла, заигрывая с одиноким бароном. Он, с выдержкой кота, ждал своего часа.
Благо приехала гостья одна. Маркиз, пребывая в довольно почтенном возрасте, был разбит подагрой и переживал боли в одиночестве, перебравшись в отдалённое от столицы поместье.
Маркиза, будучи вдвое младше мужа, наслаждалась жизнью: путешествовала по Европе, одаривая визитам лучшие дома вдоль южного побережья.
Больше всего барона удивлял факт отсутствия сплетен. Слава о похождениях почти вдовы не летела впереди её прекрасных ножек, наоборот о ее визитах старались не говорить, обходя щекотливый вопрос.
«Либо недотрога, либо... — не успел подумать барон, как на его колени упала туфелька. – Наконец-то». Барон зажмурился, словно довольный кот. Мышка сама прыгнула к нему в лапы. Она могла бы стать неплохой партией. «Во сколько оценивают состояние ее мужа?» — думал барон, рассматривая парчовый башмачок.
— Остановите качели, — жеманно попросила маркиза и собственным велением отослала слугу в дом. — Такая жара, — помахала она платочком. - Принесите лимонаду с мятой.
— Позвольте, — приподнялся барон и принялся одевать на изящную ножку лёгкую туфельку.
Его руки заскользили вверх по белизне шёлка. Барон притянул маркизу к себе и страстно поцеловал в губы. Она сдалась без заискиваний и напускной святости.
«Давно бы так», - думал барон, легко преодолевая множество юбок. Быстрыми движениями он прошёлся по бедрам, ожидая прикосновения к трепещущим лепесткам и замер. На месте розы распустился тугой красноголовый тюльпан.
— Немного франков за молчание, и никто не узнает, как вы обольщали мужчину, — невинно улыбнулся юноша, изображавший маркизу.
— Сколько? — стал серым барон.
— Я не жаден. Двадцать процентов от наследства, и моя нога больше не переступит порога вашего дома, а эти губки забудут игривый язычок, — смеялся мошенник.
«Скольких же ты облапошил?» — думал барон пытался прийти в себя. Если пойдут разговоры, о пасторали придется забыть, как и о выгодной женитьбе. Еще хуже банкротство. Взгляд барона упал на кусок от локона мраморного ангелочка.
— Я согласен, — улыбнулся барон, провёл ладонью по траве и поднял руку.
Хруст костей под соломенной шляпкой был скрыт щебетом испуганной стайки серебристых пташек. Тонкая струйка потекла по шее, оставляя свой след на лёгком кружеве платья.
Вернувшийся с лимонадом слуга нашёл безутешного барона.
— Какая нелепость, — повторял барон, ползая по траве залитой кровью. — Снимите качели, — посмотрел он на слугу. — Они опасны.
— Прикажете отправить за доктором? — произнес слуга дрожащим голосом. – Маркизу ещё можно спасти.
— Бедняжка бездыханна. Снарядите карету. Её тело как можно скорее надо доставить мужу.
— Я всё же пошлю за доктором. Смерть невозможна. Это не может быть правдой, — расплакался слуга, поглядывая то на маркизу, то на барона.
— Так, вы в деле, — прошипел барон. — Сообщник или любовник?
— Что? — наклонился слуга, пытаясь расслышать слова барона, и получил между глаз деревянным сиденьем. Раздался всхлип, и кожа под париком провисла. Лобная кость проникла внутрь белокурой головки.
Барон вошёл в раж. Его зрачки расширились, а голос осип. «Устроился слугой перед приездом маркизы и рассказал сучонку обо мне. Не выйдет», — разговаривал он сам с собой. Затем поднялся и, шатаясь как матрос, направился к дому.
«Как же маркиз? Тоже стал жертвой коварства? — думал барон — Надо взглянуть на бумаги»
— Что с вами? – всплеснула руками служанка.
— Там, — указал он окровавленными руками в сторону сада. - Качели...Несчастье, — а сам поднялся по лестнице в комнату маркизы.
Из сада донеся вопль. Дом всполошился. Барон слышал крики, но не обращал на них никакого внимания. Он искал подтверждения своих слов.
«Так я и думал», — усмехнулся барон, вытряхивая из чемодана маркизы серебряную посуду почившей матушки. — Где-же франки? Вам все равно они больше не нужны». Барон посмотрел на раскиданные по полу юбки вперемежку с брюками: ни денег, ни документов.
«Слуга!» — осенило его. В огромном сундуке лежали платья, под которыми были спрятаны деньги и паспорта. «Маркиза все же была. Путешествовала с братом, пряча свою честь под…» - смеялся как сумасшедший барон, возвращаясь в сад. Он растолкал домашних, столпившихся над телами, оттолкнул доктора и под осуждающе-непонимающие взгляды принялся стаскивать брюки с мёртвого слуги.
— Занятная история, — отложил судья листы в сторону дел, не требующих разбирательства.
— Но как? — негодовал прокурор. — Двойное убийство, качели.
— Вижу, вы не были лично знакомы с преступниками, — многозначительно улыбнулся судья. — Шантажисты мертвы. Мошенница не поделила с братом деньги. Она его камнем, он её качелей. Бедный барон, пройти через всё это...
— Бедный? Да он извращенец и убийца!
— Отнюдь. Спаситель. Раскусить преступную шайку...На это, знаете ли, не каждый решиться, а вот попасть в сети мошенников, — побагровел судья и стукнул молотком. — Оправдан.
