В полутьме кафе «Континенталь» громыхала музыка. Кто-то из посетителей праздновал день рождения. Над баром висели блестящие фольгированные шары, представляющие собой цифру «27».
Тот, кого последние лет десять звали не иначе как Горилла, вошел в кафе, равнодушно скользнул взглядом по украшенному бару, и, пройдя мимо, плюхнулся в самом укромном, как ему показалось, уголке – возле колонны. Поерзал, притирая жилистый зад к жесткой фанерной сидушке, и только хотел махнуть официанту, чтоб сделать заказ, как кто-то цапнул его за локоть сзади.
- Помогите! Пожалуйста, помогите, - крикнул задыхающийся женский голос прямо в ухо Горилле. – Вы же добрый…
Горилла обернулся. Девчонка не больше двадцати лет на вид – бледная как мел и с потеками черной туши под глазами, которые делали ее похожей на мишку панду, отчаянно цеплялась за локоть Гориллы и тяжело дышала.
Увидев его лицо, она поперхнулась, и тут же инстинктивно отступила на шаг, выпустив его руку. Однако с разгону все-таки повторила:
- Пожалуйста, спасите меня…
- А мне за это заплатят? - проскрипел Горилла.
- Да блин! – прошептала зареванная девица и закрыла глаза. Она была близка к обмороку. - Они идут. Я не знаю, что делать.
- Кто они? – брезгливо оттопырив нижнюю губу, спросил Горилла. Ответ его не интересовал. Тем не менее, он получил его быстрее, чем ожидал. Но не от девицы.
- «Они» – это мы. А, вернее, даже - я, - тонконогий мужик с нервным лицом марафетчика встал, прислонившись к колонне, возле которой сидел Горилла. Тонконогого дрища сопровождали двое бугаев с квадратными мордами. Подойдя, они схватили за руки девицу. А дрищ, идиотски улыбаясь, пояснил:
– Я - папа.
- Папик? - переспросил Горилла.
- Ну, папа - папик… Какая разница? – хихикнул дрищ, перетаптываясь с ноги на ногу, словно ему только что сильно приспичило. Дрищу было от силы лет 35. Воспаленные красные глаза, ноздри, обметанные розовыми корками кожного раздражения - он постоянно трогал их рукой. Все это выдавало в нем заядлого кокаиниста. – Важен факт, - сказал дрищ. - Это моя девочка. И она пойдет со мной. С нами. Это ясно? Возражения есть?
- Не нравишься ты мне, - сказал Горилла. Тонконогий весело оскалился и пожал плечами.
- Бывает. Ну, мы пошли.
Дрищ сделал шаг вперед, толкнул заплаканную девицу, обессиленно повисшую на руках бугаев, в направлении к выходу.
- Погоди, - сказал Горилла и встал. Дрищ щелкнул пальцами. Бугаи бросили девицу и кинулись в атаку. Одного Горилла опрокинул внезапным тычком ладони в лоб, другому зарядил в челюсть с ноги. Бугаи рухнули, жестко приложившись друг о друга, об угол колонны и о выложенный плиткой пол. Раздался отчетливый хруст черепов. Разноцветная плитка украсилась глянцево блестящими багровыми пятнами.
Девица завизжала. Празднующие день рождения посетители кинулись врассыпную – кто к выходу, кто, наоборот – поближе к начавшейся движухе. Многие, выхватив телефоны, включили камеры, чтобы заснять драку с ближнего ракурса.
Тонконогий дрищ замер, глядя, как его телохранители елозят на полу. Словно младенцы, не умеющие ходить, они неловко трепыхались, не в силах подняться.
Горилла смотрел на них, вытянув губы трубочкой. Он даже не запыхался.
Повернувшись к дрищу, он повторил.
- Ты погоди. Куда торопишься? Давай с тобой поспорим!
- В смысле? О чем? – опешил тонконогий, отшатываясь и на всякий случай опасливо отступая. Но отходить ему было некуда – сзади поджимала толпа мамкиных операторов с мобильниками. Окружив место действия, они с интересом наблюдали происходящее через включенные экраны.
- Пари! - сказал Горилла. И схватив тонконого за руку, энергично встряхнул ее, демонстрируя, что пари заключено. – Вот скажи… Могу я прям сейчас языком лизнуть свой глаз?
- Чего?! Ты че, с дуба рухнул, мужик? – воскликнул тонконогий. В толпе хихикнули.
- Думаешь, не могу, да? – вскипел Горилла. – Не могу?!
Тонконогий попятился.
- Ты того, этого… не психуй!
- А я не психую. Давай, давай. Скажи – могу или не могу?!
Оба бугая все-таки поднялись на ноги. Слегка помятые, они стояли в толпе, поправляя одежду и вытирая кровь с разбитых физиономий. Это придало тонконогому чуть больше уверенности.
- Нет, не можешь. Если только ты не человек-ящерица. В чем я лично сомневаюсь, – усмехнулся дрищ. В толпе снова хихикнули.
- Значит, не могу? Смотри!
Встав напротив толпы, чтобы всем все было хорошо видно, Горилла выхватил из своей глазницы правый глаз – обычный стеклянный искусственный глаз - лизнул его языком и вставил обратно.
- Видал?!
Толпа ахнула. Дрищ побледнел. Один из бугаев звучно рыгнул – его затошнило, и он бросился в сторону туалетов.
- Вот так, дуралей! Ты проиграл, – сказал Горилла и повернулся, намереваясь уйти.
- Э, ам… А девчонка-то? – напомнил тонконогий. – Ты ж это… того… ее хотел, что ли? Ну так это…
Он подтолкнул зареванную перепуганную девицу к Горилле. Тот окинул ее тяжелым взглядом.
- Да нафиг она мне сдалась. Мне не нужна группа поддержки. Себе оставь.
Отпихнув девушку обратно в руки дрища, Горилла двинулся к выходу.
- Слышь, мужик! Я чего-то ниче не понял! – в спину ему крикнул тонконогий. – А зачем ты тут… вот это вот все?
Горилла оглянулся. Гремела музыка, переливались яркие огни, изумленная публика пялилась на него в упор с восхищением и страхом, поверженные соперники стояли с окровавленными рожами… Как объяснишь этому дрищу, что такое воздух победы? Когда просто хочется вдохнуть хотя б немного этого праздника, ощутить атмосферу… Как раньше.
- Да так, - пожал плечами Горилла. - Люблю споры выигрывать!
В этот момент из его кармана раздался молодецкий посвист, словно целый десяток Соловьев-разбойников прятался там в засаде. Горилла нахмурился.
- Ладно, мужики. Аста ла Виста! Шеф вызывает. Пора в офис.
С этими словами он покинул кафе.
***
Здание, в котором Шеф расквартировал свой «офис», стояло почти в самом центре города, но в стороне от шумных дорог, торговых центров. Среди туристических достопримечательностей оно тоже не значилось.
При взгляде с улицы трехэтажная кирпичная коробка казалась совершенно заброшенной. Окна цокольного этажа заколочены железом, подвальные окна, скрытые решетками, закиданы строительным мусором так, что стекол не видно. Сквозь кирпич и асфальт пробилась сорная трава, проросли молодые клены.
Двести лет назад в этом здании работал цех по производству резиновых колес. Наверху, под самой крышей, еще виднелись выложенные черным кирпичом цифры «1879» - год постройки завода.
Справа от главного входа ветер лениво трепал углы рекламного баннера, растянутого вдоль всей стены до высоты второго этажа. Краски на полихлорвиниловом полотнище выцвели и поблекли, но издали еще можно было разглядеть, что изображалась на нем картина в золоченой раме - гигантская фоторепродукция «Мадонны с Младенцем и маленьким Иоанном Крестителем» кисти Корреджо. «Рамки и багеты. Любые размеры под заказ» читалось в правом нижнем углу.
Главный вход стоял заколоченным. Рамки и багеты давным-давно покинули здание. Как и типография, и еще десяток фирм, торговых домов, магазинчиков, которые все последние тридцать лет вили тут свои гнезда.
Теперь в здании располагалась лишь одна «фирма» - незарегистрированная ни в одном государственном реестре, но известная всем, кому положено об этом знать – теневая структура, возглавляемая Шефом.
И войти в здание могли только те, кого лично Шеф считал возможным и полезным пригласить. Входили со стороны двора. О чем так же осведомлены были лишь те, кому надо. Все остальные видели, что здание законсервировано и эксплуатации не подлежит. Такую систему конспирации установил сам Шеф и он всегда строго требовал ее соблюдения.
Памятуя об этом, Горилла бросил свою тачку – пятилетний БМВ-3, ценимый им не столько за скорость и комфорт, сколько из романтических соображений - в квартале от нужного адреса и с полкилометра пробежался пешком.
Он торопился, потому что вызов от шефа был срочным, а опоздания не приветствовались. В иных случаях за пару минут ожидания шеф мог запросто открутить яйца. В прямом смысле. Так что дисциплина в «офисе» всегда была железная.
Горилла торопился изо всех сил. Уже ступив на выщербленные ступени старинной лестницы, он почувствовал одышку. Но это не заставило его сбавить темп. Напротив - он взбежал на второй этаж с прытью молодого горного козла.
Ему ведь нужно было еще преодолеть то, что в «офисе» называли «Чистилищем».
- Шеф у себя, - подтвердил дежурный телохранитель. Второй охранник окинул Гориллу рентгеновским взглядом. Посетителя, согласно регламенту, пропустили между рамками и ощупали сразу за ними – конечности, промежность, отдельно – куртку, карманы, кроссы. И только после этого двое церберов расступились, позволив Горилле приблизиться к святая святых – личным апартаментам Шефа.
Распахнув дверь, Горилла сделал вдох, как перед нырком в воду – пытаясь восстановить сбитое дыхание – и вошел. Дверь за ним негромко хлопнула, сразу щелкнул замок.
Шеф поднял голову. Он сидел в любимом кожаном кресле у журнального столика и что-то рассматривал, листая, в планшете.
- А, Горилла! Проходи, дорогой, - шеф нервным жестом указал на соседнее рядом с собой кресло. – Что это ты пыхтишь как паровоз?
- Бежал, - коротко ответил Горилла.
- Да? А дыхалка-то у тебя ни к черту. Плохо, дорогой. Очень плохо.
- Брошу курить, - пообещал Горилла.
- Да, да. Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет, - задумчиво протянул Шеф. И тут же нелогично добавил
- Терпеть не могу ЗОЖников!
Уловив раздражение в голосе начальства, Горилла моментально сделал «стойку», как преданный пес: выпрямился, устремив ищущий взгляд в лицо хозяина.
Он отдавал себе отчет, что смотрится это несколько карикатурно, но, когда речь шла о Шефе и его настроениях… «Много лести не бывает,» - напомнил себе Горилла, а вслух спросил:
- Кто?
Шеф почесал почти идеально, до синевы, выбритый подбородок.
- Ты знаком с нашим похоронным бюро?
Горилла вздрогнул.
- Нет, - осторожно протянул он.
Шеф вздохнул.
- Лет пять назад, в рамках диверсификации бизнеса и …гхм… снижения издержек… Мы прикупили похоронное бюро. Оно самое крупное в городе. При морге, то есть частично под муниципалами. Называется «Поток». Нет, название не я придумал – это бывший владелец еще. Он вроде буддизмом увлекался, всякой там харе-кришной. Мы ничего не меняли. Просто прикормили человечка, чтоб наш интерес соблюдал – ну и достаточно.
Но тут, понимаешь, такая штука… Если судить по его отчетам – ну, человечка этого самого – дела в похоронке последние полгода идут туда-сюда, ни шатко-ни валко. А если глянуть, как он сам на бабки поднялся – квартирку на центр города сменил, тачилу новую прикупил, «Лэнд-ровер», у меня такой нет – то как-то сами собой возникают вопросы. Понимаешь, какое дело?
Горилла кивнул.
- Да. И даже не то меня беспокоит, что человечек этот крысятничать взялся… Больше волнуюсь, что конкуренты – ты же знаешь, Горилла, дорогой, что у нас есть в городе конкуренты? – могли этого человечка перекупить со всеми потрохами. А вот это было бы совсем нехорошо. Непозволительно, я бы сказал. Увеличивает наши профессиональные риски, а это неприятно… Хотелось бы избежать. Понимаешь меня, Горилла?
- Нет, - сказал Горилла. В том, что касалось работы, он предпочитал прямоту и четкие инструкции. Он знал, что работа, которую ему поручали, бывала только двух видов: либо нудная, либо грязная. И он пока не уловил, какая из этих двух видов потребовалась от него Шефу. Поэтому ожидал подробностей.
Рассердить Шефа он при этом не опасался - знал, что сообразительности от него давно никто не ждет. Он ведь не птица-Говорун.
При одном взгляде на его плоский нос, брутальную челюсть, шишкообразную голову с по-боксерски прибитыми маленькими ушами и лопатообразными руками, свисающими из-за сутулости едва не до колен, любому становилось понятно, что живости ума и воображения от Гориллы ждать не приходится.
Последними, кто когда-либо ожидал от Гориллы смекалки, были его тренер по боксу Дим Димыч и классная руководительница - учительница химии Антонина Геннадьевна, но было это в еще в те далекие времена, когда маленький Горилла учился в седьмом классе средней школы. И обоих ожидающих Горилла, которого тогда звали просто Илья Горлов - очень сильно огорчал.
«Не тупи, Илья! – вопил на тренировках Дим Димыч. – Если соперник выше тебя – води его вокруг, заставь плясать, пусть сам от своего веса выдохнется!»
«Ох, Горлов, Горлов. И когда уже ты соображать научишься, хотя б самую малость?! Неужели не видишь, что тут в условиях задачи – константа? Следовательно, формулу-то нужно сокращать!» - возмущалась Антонина Геннадьевна.
- Итак, вот мое задание тебе, Горилла, дорогой. Проследи за этим человечком. Для начала – незаметно.
Шеф повернул к Горилле экран планшета и показал на нем фотографию парня лет 25-28. – Зовут его Иван Шепетнов. Он заведующий в морге и руководитель нашей похоронной фирмы. «Поток», я тебе говорил. Вот тут все адреса. Его рабочее место и квартира. Можешь сфоткать с экрана.
Горилла достал мобильник и переснял всю необходимую информацию.
- Походи за ним, - велел Шеф. - Посмотри, с кем он сейчас встречается. Чем дышит. Кто в друзьях. Кто баба его. Или, может - бабы, не знаю? Как время проводит. Отчеты скидывай как обычно, по электронке. Если что-то срочно понадобится – доложишь Семену, он передаст.
Все понял?
Горилла кивнул.
- Тогда иди, - кротко велел Шеф. – С нетерпением жду новостей.
Обратным путем через «чистилище» Горилла выбрался на улицу. Он пребывал в задумчивости. Он так и не понял, какую ему все-таки сейчас поручили работу – нудную или грязную?
Будет очень нехорошо, если придется совмещать и то, и другое. Но адрес морга как раз наводил на такие подозрения.
Продолжение следует.
Начало здесь - 1 глава.