- Лихо Одноглазое... Так его в народе прозвали. Эти существа в наших краях издавна живут, мне про них еще моя бабушка рассказывала. Много про них баек всяких жутких – вот как те, что ты слышал от ребят в лагере. Да только не такое уж опасное это Лихо, как про него говорят. Безобидные это существа. Живут себе на болоте, питаются мелкими животными вроде лягушек и ящериц. Никогда Лихо на человека не позарится, сказки все это. Пошалить может, морок навести, сделать так, что человек в лесу заплутает. Так ведь оно вещее. Видит и прошлое, и будущее, и настоящее. Может внушать человеку образы и мысли. Удивительное создание.
Начало здесь:
Михал Михалыч сделал еще один глоток и понизил голос, словно у него болело горло и ему было трудно говорить:
- Два месяца назад у меня дочка пропала.
Он взял со стола фотографию и протянул ее Мише. Со снимка смотрела темноволосая девушка с открытой улыбкой и такими же голубыми глазами, как у Михал Михалыча.
- Я ее один растил, Алиночку мою. Она была поздним и долгожданным ребенком – моей жене уже за сорок было, когда она забеременела. У нее всегда здоровье было не ахти, но уж очень ей хотелось деток. В общем, уме рла моя жена при родах, и остались мы с Алиной вдвоем. Я, конечно, переживал за дочку, оберегал ее от всех опасностей, как мог. Может, и перебарщивал иногда с этой своей заботой, не спорю... Так ведь я один был за двоих родителей. Каждое лето Алина здесь, в лагере, жила вместе с другими ребятами – и мне удобно, что она под присмотром, и ей весело среди сверстников. На будущий год ей уже поступать... Дети быстро растут. А тут в первую же смену, в начале июня, пропала она. Я, конечно, сразу в милицию – заявление писать. Поначалу я в участок каждый день ходил, но они одно и то же талдычили: нет новостей, работаем, ищем. Потом я плюнул и понял, что наша сельская милиция ничего делать не будет. Тогда я сам стал дочку искать. Все вокруг обошел – весь лес прошерстил не по одному разу, в каждой деревне в округе побывал, опросил всех. Никто Алину не видел. Всех ее подружек обзвонил – тоже ничего...
Завхоз замолчал и задумчиво посмотрел в окно:
- Только я не сдавался. Продолжал искать ее – мало ли что могло случиться с девчонкой молодой... А на днях зашел я в лес дальше обычного – в самую чащу, на болото. Смотрю, по кочкам прыгает мохнатый одноглазый комочек, а глаз у него горит ярко-ярко, как прожектор. Я сначала перепугался – даром, что взрослый мужик, а от такого зрелища и мне стало не по себе. А потом вспомнил рассказы моей бабушки про Лихо Одноглазое. И понял, что это его детеныш – лишонок, уж очень он маленький. И тут до меня дошло, что с его способностями он может мне помочь дочку найти. Схватил я его – и к себе в рюкзак. А потом – прямиком домой. Как-то само собой получилось, словно нашло на меня что-то. Лишонок и не сопротивлялся, поскуливал только. Я тебе говорю, они добрые, не кусаются даже. Принес его к себе и стал ему фотографию дочки показывать. Правда, толку уже который день добиться не могу – лишонок мне только мои воспоминания и мечты показывает. Знаешь, какие мне сны снятся все эти ночи, пока он здесь?
Он мечтательно улыбнулся:
- Как мы с Алиной и женой моей покойной, Катей, все вместе живем, хорошо нам... Даже просыпаться поутру не хочется. Я его только днем выпускаю, когда Лихо спит, а так держу в чулане, в соляном кругу, чтобы оно его не нашло. Соль его отпугивает, не дает увидеть. Но оно все равно чует, что лишонок где-то здесь, вот и приходит в лагерь по ночам... Ты только не подумай, что я людей подвергаю опасности – Лихо человеку никогда не навредит. Как только лишонок мне покажет, что с моей дочкой случилось, я его тут же отпущу...
Михал Михалыч замолчал и стал пить чай маленькими частыми глотками. Миша переваривал услышанное. Значит, это дочь завхоза пропала два месяца назад, а Лихо тут не при чем? Оно всего-навсего ищет своего пропавшего детеныша – вот зачем оно приходило и показывало Мише сны про болото и пещеру.
Мальчик поднял глаза на Михал Михалыча:
- Я знаю, что надо делать. Нужно отпустить лишонка.
Он рассказал завхозу все в малейших подробностях: и про то, как Лихо гналось за ним по лесу, и про то, как приходило к его окнам и показывало ему сны про пропавшего лишонка. Михал Михалыч внимательно слушал и хмурился, а в конце сказал:
- Хорошо. Все равно он мне ничего толком не показал, может, не умеет еще. Так значит, к тебе Лихо приходит. Видимо, ты особенный, более чуткий, чем другие дети. Поможешь мне вернуть лишонка?
Этим же вечером Михал Михалыч договорился с вожатыми, чтобы Мишу отпустили к нему, якобы, чтобы помочь с инвентаризацией. Через пару часов после захода солнца завхоз выпустил лишонка из чулана, чтобы Лихо почуяло его. Теперь оставалось только ждать.
Миша с интересом наблюдал за пушистым желтоглазым комочком, который перекатывался по комнате, словно игривый котенок. Мальчик подошел и осторожно погладил его по черной шерсти – она оказалась жесткой на ощупь, как у овчарки. Лишонок доверчиво смотрел на него своим единственным глазом, а потом начал сокращать и расширять зрачок. Миша увидел картинку: взрослое Лихо мчится по лесу, лавируя между кустов и наступая на сухие ветки своими короткими мохнатыми лапами.
- Оно уже близко, - сказал он Михал Михалычу.
Через полчаса за окнами замаячил желтый свет, а лишонок беспокойно заметался по комнате. Завхоз открыл входную дверь, и мохнатый комочек тут же юркнул на улицу, слившись с ночной темнотой.
- Инстинкты. Мамку чует. Вот и я чую, что дочка моя жива, - сказал Михал Михалыч и вышел следом. Миша поспешил за ним.
Лихо стояло среди сосен и издавало низкое урчание, а лишонок терся об его густую черную шерсть и поскуливал. Два желтых луча от их глаз – один побольше, другой поменьше – беспорядочно бороздили траву и стволы деревьев.
Михал Михалыч сделал шаг вперед:
- Покажи, что с моей девочкой. Прошу!
Лихо устремило свой светящийся глаз-фонарь на лицо завхоза и начало свои гипнотические движения зрачком. Веки Михал Михалыча задрожали и закрылись. Прошло всего несколько секунд, и он резко распахнул глаза и воскликнул:
- Я видел! Она играет на гитаре и поет... Кажется, в каком-то переходе. А на стене написано «Стародубская»... Я знал, что моя девочка жива!
Михал Михалыч вдруг закрыл лицо руками, опустился на колени и заплакал, как маленький мальчик. Мише стало неловко, но он осторожно подошел к завхозу и погладил его по плечу:
- Михал Михалыч, успокойтесь, я знаю, где это. Это станция метро в нашем городе.
Завхоз отнял руки от лица и поднял на мальчика блестящие, полные слез глаза:
- Спасибо тебе!
А потом перевел взгляд на ряды сосновых стволов – туда, где исчезли Лихо с лишонком:
- И тебе спасибо! Лихо Одноглазое...
Только монстры уже не слышали его тихий, надломленный от рыдания голос. Только отдаленное шуршание сухих сосновых иголок, словно эхо, доносилось из глубин леса. Мише показалось, что вдалеке, между стволов деревьев, мелькнули два желтых луча – один побольше, другой поменьше.
...Занятие было в самом разгаре – ребята бегали вокруг футбольного поля. Миша чувствовал, как шея и затылок покрылись испариной, во рту пересохло, а в ушах начинает шуметь.
Вдруг кто-то позвал его по имени. Он тут же поднял голову и увидел улыбающегося Михал Михалыча среди стволов сосен. Завхоз подозвал мальчика жестом, и тот покинул колонну бегущих ребят. Не дожидаясь, пока Миша восстановит дыхание и обретет способность говорить, он выдал:
- Я нашел ее! – Лицо завхоза просияло. Даже его седая борода, казалось, стала искрящейся белой.
- Правда? Здорово! - ответил Миша, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться.
– Она действительно в городе, живет у подружки из той самой первой смены. У той родители все лето на даче... Представляешь, оказывается, Алина мечтает стать певицей и собирает деньги на переезд в город. В музыкальный вуз хочет поступить. Я и знать не знал! Нет, она, конечно, участвовала в самодеятельности, даже призы какие-то выигрывала, но я не знал, что это так серьезно...
Михал Михалыч задумчиво покачал головой:
- Она поэтому и не стала мне ничего говорить – знала, что я буду против. Просто убежала из дома. Похоже, я и понятия не имею, чем живет моя родная дочь... Мы поговорили, она все мне объяснила и сказала, что на днях будет дома. Я не стал спорить и поверил ей на слово. Видимо, пора привыкать к тому, что она уже совсем взрослая и самостоятельная. Я и не заметил, как она выросла...
Он посмотрел Мише прямо в глаза:
- Спасибо тебе, тёзка. Если бы не ты...
...Через несколько дней смена в лагере наконец закончилась, и пришло время ехать домой. Миша еще издалека увидел фигуры родителей и кое-как удержался, чтобы не побежать к ним навстречу со всех ног. Оба улыбались, а папа обнимал маму за плечи.
Значит, все хорошо, и они помирились. Значит, все будет как раньше.
За остальными ребятами тоже приехали родители – лесной воздух непривычно оживился, загудел разнообразием взрослых и детских голосов. Миша заметил, как невысокая крепкая женщина прижимает Лёвку к полной груди, а мужчина с такой же рыжей шевелюрой, как у него, что-то с улыбкой говорит ему.
Лёвка как раз оторвался от матери, когда Миша проходил мимо, и их взгляды встретились. Он недоверчиво сузил глаза и не сразу, словно соображая, стоит ли прощаться со столь странным соседом по палате, бросил в сторону мальчика сдержанное «пока».
Вместо ответа Миша подошел к нему вплотную, что тот даже инстинктивно отстранился, и тихо произнес:
- Ты оказался прав: Лихо Одноглазое действительно существует. Только оно совсем не такое, как ты рассказывал!
Мальчик с загадочным видом удалился, а Лёвка проводил его недоуменным взглядом и пробормотал себе под нос:
- Реально чокнутый какой-то...
Миша залез в машину и устроился на заднем сидении. Он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на сосновый бор и деревянные домики. Перед главным корпусом стояли вожатые и воспитатели и прощались с уезжающими ребятами: тут была и огромная Лизандр, и Николай Сергеич, который так хорошо играл на гитаре. Среди них был и Михал Михалыч. Он поднял руку вверх и помахал Мише. Мальчик точно знал, что прощание адресовано именно ему, и помахал рукой в ответ. А потом машина тронулась с места, и фигура завхоза стала стремительно уменьшаться. Вот она уже стала казаться совсем маленькой, словно Михал Михалыч был размером с собаку. Или лишонка...
Мама повернулась к Мише:
- Ну, как провел время в лагере? Завел друзей?
- Да, одного.
- Отлично! И как его зовут?
- Мы тёзки, - с улыбкой ответил Миша и уставился в окно – туда, где высоченные сосны упирались макушками в бескрайнее голубое небо. Дома ждал велосипед и любимый компьютер, а впереди было еще целых две недели лета.
И это было очень даже неплохо!