Олюшка с маманей и дочкой переехали к бабушке в деревню. Вот они обрадовали старушку, когда заявились к ней все вместе. Обладала она примерно таким же характером, как и ее "любимые" родственницы.
- Вот вас чертяки принесли на мою шею. Пожалели бы старую, деньгов бы прислали, а не сами приперлись, - ругалась она, - И как мы все вместе жить -то будем? И я должна дитячий плач теперь и днем и ночью слушать на старости лет. Ужо покоя хотца, а не сранки нюхать.
- Это между прочим твоя правнучка, - сказала Олюшка.
- Так я и рада за тебя. А мужика, где потеряла? С нагулянным дитем приехали, позорить мою седую голову на всю деревню. Небось еще и жить будете на мою пенсию.
Мама с дочкой рассказали бабке душещипательную историю про коварную Зою и бедного несчастного козла Бориса, который куда-то исчез из Олюшкиной жизни после рождения дочери.
- Мама, может ты чего посоветуешь, а? - спросила маманя.
- Колени советую держать вместе, а то разъезжаются ноги у Ольки, как у той знаменитой барелины. Это где это видано, чтобы девки на женатых мужиков вешались. Надо было их сначала развести, а потом уже взамуж выходить, и дитев делать. А он натешился и свалил, ему и дела нет до бестолочи и ее приплода. А жинка егошняя все правильно сделала, откусила от него все, что можно было кусать, - проворчала бабка.
- Может как-то отомстить?
- Мало намстились? Сколько деньгов людям отдавать надо, а жить на что?
- Мы квартиру сдали.
- Ой тю какие молодцы. А работать не пробовали? Ишь, от долгов они спрятались. Напакостили и газеткой прикрыли, если не видно, то и не воняет. Ты, Люська, не мечтай на моей шеи сидеть. Барахло свое привезла и дуй работать, дочины долги отрабатывать. Вон на вахту поварихи требуются. Две недели через две. Я хоть твою толстую рожу видеть не буду. А у тебя, Олька, как молоко кончится, так и ты тоже на вахту чеши. С дитем будете по очереди сидеть. Не хай у меня тут просто так жить. Половину деньгов мне отдавать будете на житие-бытие, а половину долги выплачивать. Вот дал Бог родственничков.
- Я в декрете, - капризно сказала Ольга.
- Да хоть в чем. Меня это не волнует. В моем доме - мои правила. И воще надо деньгу своим горбом зарабатывать, а не звездой светить во все стороны. Ишь чего удумали. В наше время за такое могли и из комсомола исключить, и звания коммуниста лишить, и на партсобрании пропесочить. А дома батя еще ремнем мог по ягодицам пройтись для порядку. Стыдоба.
Бабка Маруся отправила взрослую дочь работать по вахтам. Ольге помогала с дитем сидеть и все на нее ворчала, а если сердилась, то могла и полотенцем ее отходить. Они уже подумывали назад в город вернуться, только не видеть сварливую старушку.
Как-то к соседке приехал взрослый внук. Помогал ей по дому, да по хозяйству.
- У Ивановой увнучек приехал, страшный, как вся моя прошлая жизть. Работа у него какая странная атишник какой-то, - как-то принесла новость бабка Маруся.
- Это Петька который? - спросила Ольга, бросив менять подгузник ребенку.
- Он самый, - кивнула старая,- У него рожа была вся в вульгарных угрях усыпана. Сейчас в ямах, да рытвинах, на башке три волосины, да очечи на пять диоптрий. Маленький, худой, да скрюченный, как стручок.
- Ой, бабушка, да какая разница, как он выглядит, лишь бы человек был хороший.
- Агась, хороший, купил себе квартирушку в городе, да машинешку какую-то икс пятую что ли. Девки только у него нет. Да, кто же на него глянет на такую страхолюдину?
- И на него найдется любительница, - хмыкнула девица.
Да вот только после этого разговора Олюшка повадилась ходить к Ивановым, то попросит колесико у коляски привинтить, то полочку прибить, то за рецептом соленых огурцов сбегает, то еще чего придумает.
- На кой тебе соленые огурцы от Ивановой понадобились в декабре месяце? - ворчала бабка Маруся.
- А надо, и в декабре надо об этом знать, - красила лицо Ольга, - Мы сейчас с Полюшкой и Петенькой гулять пойдем. Ребеночку нужен свежий воздух.
- А тебе розг не мешало бы всыпать по первое число. Он же страшный, чего ты его охмуряешь? Ни стыда, ни совести, только слепой не видит, как ты из трусов перед ним прыгаешь. Гордой надо быть, а не такой прости Господи, как ты.
- Страшный, но надежный, и не женатый, и не пьет, и деньги зарабатывает, и смотрит на меня с открытым ртом. И вообще мне надо ребенка поднимать, а с такими долгами, нормальную жизнь я ей дать не смогу.
- Так он же дурачок, вот и смотрит на тебя открыв рот, атишник одним словом. Так работать надо, а не в декретах сидеть. Мозгами думать, а не звездой. В наше время до трех месяцев с дитями сидели, а потом шли на работу.
- Бабушка, ну какой он дурачок, он умный. Вот, как надо будет, так и выйду на работу. А сейчас нужно о себе подумать, семью завести.
- Был бы умный, на тебя бы не повелся. Нашла с кем семью заводить, со страхолюдиной.
- Ой, все, не мешай мне.
Так и уехала Олюшка через несколько дней вместе с дочкой и Петькой Ивановым назад в город. А на Новый год он ей сделал предложение. Повезло парню с невестой.
Автор Потапова Евгения