Я, вообще-то, сугубо городской житель. Может поэтому мне на старости лет так отрадно уезжать, когда есть возможность, в лес и жить там подолгу в одиночестве. Но лес-то – это вокруг, а дом, в который я с таким удовольствием уезжаю от городского шума, это вполне себе благоустроенный дом. Большой, с батареями и котельной, нынче вот газ проводят. Интернет, компьютер, мобильник, а в магазин на такси, такси тут есть и магазины тут есть.
Так было не всегда. То есть городским жителем я был всегда, а вот лето с удовольствием проводил в деревне. И в подростковой юности довелось и коров попасти, и на покосе поработать. Косить, правда, нам не доверяли, а вот вилы и метание стогов вполне. Сейчас у меня тут триммер, и выкосить полянку возле дома – если и не самое любимое, то уж, во всяком случае, регулярное развлечение.
Андрей Козловский, о чьей летней песне сегодня речь, тоже житель городской. Он родом из Вологды, учился в Питере, тусовался в Казани, а живет сейчас в Москве. И даже юношеские его приключения вдали от дома, это не покосы, а вахтовая работа сварщика на газопроводе. Откуда ему про покосы знать? Но, положа руку на сердце, и песня-то не про сельское хозяйство. Тема тут захвачена пошире и попафоснее даже. Я бы сказал по-юношески пафосно, хотя и совершенно искренне.
Знаете, это сейчас Козловский – мэтр авторской песни, слегка фрондирующий и серьезно блюзующий. Тот Андрей, что написал эту незамысловатую песню, это совершенно другой человек. Просто в силу возраста. Это ведь – одна из самых первых его песен. Сам он датирует ее 78-79 годом. Студентом он был тогда. Первокурсником или второкурсником, не старше. И песня, конечно, откровенно юношеская. Другое дело, почему она стала вдруг на десятилетия одной из самых его известных и популярных песен? Ведь через пару лет, появившись в бардовском сообществе, Андрей уже стал писать очень и очень серьезные и совершенно не детско-юношеские песни. Их тоже любят и поют, но вместе с ними любят и поют по сей день Косарей, Карасика, Студенческую-пивную, Рыбака. И никто даже и не сравнивает и не тычет пальцем, дескать это вот – поэзия, а это какой-то детский этюд. И я не сравниваю и не тыкаю. Для меня сами вопросы эти – риторические, я не особо нуждаюсь, чтобы кто-то мне на них ответил. Даже наоборот. Если кто-то начнет отвечать (точно не сам Андрей), я, скорее всего, сочту его занудой.
Больше того, я сам в свое время пел почти все эти его молодые песни, а сейчас с удовольствием слушаю, как это поют участники Зеленой кареты или Равноденствия. И радуюсь, что поют. Один мой друг хорошо сказал о своей песне про юношеские мечты и идеалы: их нельзя пережить второй раз, но их можно спеть. Серьезной работы ума они не стоят, но стоят песни. Так что особенно радует, что и сам Андрей, пусть не часто, но время от времени все же поет свои юношеские мечты и идеалы. Думать о них смешно, вспоминать немного грустно, а вот петь о них просто здорово!
