Моя сестра Лерка уехала из дома довольно рано. Она старше меня на 10 лет, а потому я ее почти и не знала в детстве. Ну что, мне было 7 лет, когда она умотала поступать в МГУ. И поступила: она у меня медалистка! После университета она пошла в аспирантуру, потом быстро нашла работу в какой-то супер-лаборатории в Новосибирске... Стала собирать материал для диссертации. Словом, сестра моя — карьеристка в хорошем смысле слова. Наука и научная работа всегда были ее призванием. Ни о каких мужиках она не думала, мне кажется, лет до 30 и понятия не имела, откуда дети берутся. Просто не задавалась вопросом! Виделись мы сней не слишком часто. Пока она училась в МГУ, приезжала домой раз в год, летом. Потом и того реже. По поводу ее приездов мама всегда закатывала
пир горой с непременным фирменным апельсиновым тортом! Лерка была не особенно нежна со мной, но я хорошо помню, что именно сестра подарила мне на десятый день рождения первый фотоаппарат, кстати, это было прологом к будущей профессии.
Мы с родителями издали следили за ее успехами. А когда ей стукнуло 30 лет, мама начала вздыхать о ее женской судьбе: мол, не думает Лерочка о семье, видно, не дождемся мы внуков! Пока папа был жив, он все время маму успокаивал: дескать, докторская важнее! У Леры голова — главный орган, а кому детей рожать, всегда найдется. Потом папа умер, на его похоронах я увидела сестру впервые за последние 5 лет! Лера приехала всего на сутки, да и то по пути на какой-то конгресс в Швеции.
Через год после папиной смерти мы с матерью получили от сестры телеграмму: «Послезавтра выхожу замуж тчк приезжайте». Мама едва не лишилась чувств, а я заявила, что не поеду. «У меня сессия! Какие тут свадьбы! Да и за кого наша Лерка может выйти? За новейшего японского робота?» Мама так обиделась, что заплакала, и пришлось мне согласиться на поездку.
В аэропорту Новосибирска нас встретил невзрачный мужичонка с табличкой, на которой были выведены наши с мамой имена. Смущаясь и краснея, он пролепетал что-то вроде: «Лера на симпозиуме, будет
вечером, а я ее будущий муж». Вот это да! Мама повисла на нем с поцелуями, а я стала с ходу язвить, так что бедный жених вовсе сник. Звали его Борис, довез он нас в центр на шикарном авто, всю дорогу молчал и покрывался пятнами от моих острот, а мама тыкала меня в бок и шипела, чтобы я заткнулась. Борис запустил нас в Леркину квартиру, не раздеваясь, сделал маленькую экскурсию, показал комнату, где нам следовало расположиться, и... был таков.
Едва он ушел, у меня случился приступ истерического веселья: «Ну и тип! Это даже хуже робота. Где ж она такого нашла? Облезлый, ни ступить, ни молвить не умеет... Костюм какой-то нелепый. Лерка хоть
и перестарок, но она видная дама!» Мама махала на меня руками и пила валерьянку: скорее от моего поведения, чем от впечатления. Она пыталась убедить меня, что нужно уважать любой выбор сестры, из чего я поняла, что самой матери этот выбор тоже кажется, мягко говоря, странным.
Вечером пришла Лерка. Мы ужинали, мама щебетала про предстоящую свадьбу, сестра хвасталась успехами на работе... А я все пыталась выяснить что-нибудь про жениха.
— Ну что ты хочешь знать? — пожала плечами невеста. — Мы вместе работаем, он талантливый ученый, серьезный человек... С прекрасными карьерными перспективами.
— Ты рассказываешь о любимом человеке, — захохотала я, — или пишешь характеристику в милицию?!
— Таня! — заорала мама. — Прекрати!
— Ничего, мама, — пожала сестра плечами. — Я привыкла к ее шуточкам... А что ты хочешь знать? Каков
он в постели?
— Ну если ты что-то знаешь об этом, — меня снова душил смех.
— Дурочка ты, — смутилась сестра. — У нас общее дело, общие интересы и ценности... Для брака достаточно!
— Сомневаюсь, — буркнула я, и мне показалось, что на этот раз мама готова была со мной согласиться.
В ту ночь в квартире Лерки мне приснился странный сон: мы с мамой снова высаживаемся из самолета в Новосибирске, и к нам бросается человек. Он сияет улыбкой и хватает маму в охапку.
— А я ваш новый родственник, муж Леры. Зовут меня Игорь.
— А вот и неправда! — кричу ему я. — Вас зовут Борис. Зачем вы врете?
Самое странное, что это был именно тот человек — Борис. Но выглядел он совсем иначе. Длинные, почти до плеч волосы, джинсы и яркий свитер, а главное — приятная развязность в манерах, словоохотливость и сияющая улыбка. Словом, Борис из моего сна мне нравился куда больше, правда, не думаю, что Лерка бы его одобрила.
Утром за завтраком я поведала со смехом маме и сестре, что мне снился жених, но звали его почему-то Игорь. Ну и про его манеры и внешность я тоже, конечно, рассказала: мол, выгодно отличается от плешивого оригинала. Лерка вдруг уронила чашку с кофе и замерла с вытянувшимся лицом. «Откуда ты знаешь? — прошептала она. — Впрочем, это ничего... это совпадение..» Мама удивлённо уставилась на неё, и тут сестра смущенно рассказала, что у Бориса есть брат Игорь, они двойняшки. Но годами не общаются, так как Игорь — человек без стержня, перекати-поле... У него нет даже профессии серьезной: то в ресторане играет на гитаре, то осветителем театре устроится, то в горы в качестве инструктора лезет...
— Словом, он не нашего круга человек, — заключила Лерка.
— Это твое мнение или Бориса? — язвительно спросила я.
— Мы сним не встречались, но я вполне верю Боре, — ответила Лерка сухо. — Довольно странно, что он
тебе приснился... Во всяком случае, по описанию похож на него!
Свадьба прошла, мы с мамой уехали к себе. Кстати, отметили, что было довольно весело: среди друзей молодоженов попадались весьма занятные люди. И даже Борис как-то оживился и, почти не заикаясь, общался с мамой и со мной. Как сказала Лера, на него хорошо влияет шампанское. Конечно, мы дома еще месяц обсуждали замужество сестры. Разумеется, мама не уставала повторять, как ей охота понянчить внуков... Я ее постоянно одергивала в том смысле, что едва ли она дождется своего: мол,
не считаю таких мужиков, как наш зять, способными к размножению. Мама, как обычно, падала в обморок от моей дерзости, взывала к моей совести и жаловалась отцу, глядя на его фото. Она у меня та еще актриса!
Новую весточку от Лерки мы получили спустя месяцев 8, может, 9 после свадьбы. Она написала, что погостит у нас неделю по пути на конференцию в Лондон. Мама, разумеется, решила, что приедут они
вдвоем, переселила меня из моей комнаты в проходную, чтобы создать молодоженам уют.
Лерка приехала одна. «Как? Почему? — преувеличенно досадовала мама. — Я так хотела увидеть Бореньку!» Мне показалось, что при этом она внимательно разглядывала Леркин живот, надеясь найти некоторые выпуклости. После пятого приступа сожаления по поводу отсутствия Бореньки Лера вдруг посерьезнела и произнесла: «Прошу без истерик, мама, но, видно, придется сказать тебе... Мы разводимся!» Мать, разумеется, закатила истерику. Мы долго добивались ответа на вопрос: почему? То есть мама добивалась, мне-то лично все
было ясно. Но Лера уехала в Лондон, не доставив маме удовольствия посмаковать детали.
Еще через год мы получили телеграмму от нее: «Будем на несколько дней в начале августа». Будем? Мама просто сияла: наверное, они помирились! «Ну, конечно, первый год самый тяжелый. Надо привыкнуть... Они повздорили, потом снова сошлись», — мать повторяла это как заклинание. «Как я рада, — просто плакала она от счастья. — И прошу тебя, Таня, не смей дерзить и смущать Бореньку».
В назначенный день мама с утра стояла у окна, ожидая такси. Ну наконец-то! Из машины вышел...
Борис! Он подал руку Лерке. «Они вдвоем!» — мама бросилась к двери. Гости не успели позвонить: я распахнула дверь. Это был не Борис. Это был человек, очень похожий на него. «Привет, я Игорь!» — он
шутливо-галантно поцеловал мне руку. Потом нежно обнял маму, вручил ей розы и объявил: «Я новый муж вашей дочери!» Бедная мама выпалила что-то вроде: «Вы так похожи на Борю...» — «Да-да, мама, это его брат»! — в проеме застыла Лерка, лицо у нее было глупое. Я даже не предполагала, что у нее бывает такой взгляд. Это был взгляд влюбленной женщины. Мама так растерялась, что не сразу нашлась что сказать... Очухавшись, она защебетала, что безумно рада, что это такой сюрприз... Но мы все равно счастливы... Ну, словом, разные глупости! Игорь вывел ее из оцепенения и повел на кухню, поинтересовавшись, чем же это так необыкновенно вкусно пахнет? Пока они боролись со смущением на кухне, я тихо спросила сестру:
— И не мешает разница интересов? Он же вроде без стержня? Кажется, лабух в ресторане? И ничего не понимает в физике.
Лерка рассмеялась. Так хорошо, по-доброму, по-детски...
— Я люблю его! — В ее глазах прыгали чертики.
— Значит, тебя отбили у перспективного ученого? — не отставала я.
Нет-нет, мы познакомились уже после развода, и я даже не сразу поняла, что это брат Бориса...
За ужином нам поведали, что Лерка ждет ребенка. Мама плакала так, что я собиралась налить ей успокоительных. Но сестра остановила меня: мол, слезы счастья не нуждаются в лечении.
Вся эта история — дела давно минувших дней. В прошлом году я летала в Новосибирск на 20-летие их свадьбы! Одна, мама умерла в 2013-м. Леркина дочка Марина уже учится в Москве в консерватории, так что гены лабуха Игоря оказались сильнее Леркиных!