Отнюдь не оригинальным будет замечание, что высшие животные обладают сознанием, и, как следствие, способностью к анализу индивидуального опыта и поведенческой адаптации. Проблему здесь, однако, представляет невнятность дефиниции понятия «высшие животные». Его невозможно привязать ни к таксонам – классам, отрядам и семействам, – ни к объёму мозга.
Собственно, как выглядит поведенческая адаптация, очень хорошо рассказано в комментарии, появившимся под заметкой об экспансии ядовитых южноамериканских жаб.
Подчеркнуть стоит, что речь идёт не о навыках отдельной особи, а об изменении поведения вида. Животные либо совершают открытия сами, – после чего передают приобретённые навыки потомству при воспитании, – либо учатся, наблюдая за другими. Так или иначе, аги, ранее неуязвимые, через 30-40 лет после вторжения начинают встречаться с организованным сопротивлением.
Интересно также, что в списке обучившихся видов преобладают птицы. Конкретно в данном случае речь, правда, о войне с агами на территории Австралии, где традиционно складируются млекопитающие второго сорта, – но и в других частях света примеры быстрой поведенческой адаптации чаще всего являют пернатые. Достаточно вспомнить о перелётных видах нашего севера, проделывающих большой путь в поисках факелов сжигаемого попутного газа, чтобы использовать восходящие потоки для «бесплатного» набора высоты.
...Мозг птиц, как можно заметить и глядя на ибиса, – относительно мал, сравнительно с мозгом млекопитающих. Но устройство мозга различается у диапсид и синапсид… Причём, исходя из известного, получается что синапсидам (кроме китообразных), большую часть времени использующим оба полушария, это отличие даёт дополнительное преимущество… Однако, известно, видимо, не всё. В среднем, сложное поведение у птиц встречается чаще.
Преимуществом птиц также является отличное зрение и обычай, – с точки зрения млекопитающих странный, – занимать позиции с хорошим обзором. Птицы чаще видят друг-друга, что упрощает обмен информацией и распространение открытий отдельных особей на весь вид.