Сегодня читаем главу из повести «Алё, это Гоша!» Софьи Ремез. Трогательные и веселые зарисовки из жизни Гоши Куницына точно смогут порадовать юных и взрослых читателей 💙 — Приезжай, пожалуйста! Послезавтра сможешь? У меня в два часа вокал, а утром я свободна. Я не мог. По воскресеньям у меня бассейн, потом бабуля помогает мне с фортепиано и ещё занимается со мной историей искусства. Воскресенье у меня забито. — Могу. Приеду. Настин голос звучал так печально, что я не стал начинать рассказывать ей про свои занятия. Я решил что-нибудь придумать, как-то объяснить маме, папе, бабуле, но ничего не придумал и сказал им как есть. — Пап, можно я послезавтра не пойду в бассейн? — Ещё чего не хватало! У тебя же уже весь позвоночник кривой, — крикнула из комнаты мама. — А что случилось? — поинтересовался папа. — Ну, мне просто нужно в это время быть в другом месте. — В каком ещё месте? — мама продолжала кричать из комнаты. — Я обещал Насте, — тихо сказал я папе. — Поезжай, если обещал, — папа б
Сегодня читаем главу из повести «Алё, это Гоша!» Софьи Ремез. Трогательные и веселые зарисовки из жизни Гоши Куницына точно смогут порадовать юных и взрослых читателей 💙
— Приезжай, пожалуйста! Послезавтра сможешь? У меня в два часа вокал, а утром я свободна.
Я не мог.
По воскресеньям у меня бассейн, потом бабуля помогает мне с фортепиано и ещё занимается со мной историей искусства. Воскресенье у меня забито.
— Могу. Приеду.
Настин голос звучал так печально, что я не стал начинать рассказывать ей про свои занятия. Я решил что-нибудь придумать, как-то объяснить маме, папе, бабуле, но ничего не придумал и сказал им как есть.
— Пап, можно я послезавтра не пойду в бассейн?
— Ещё чего не хватало! У тебя же уже весь позвоночник кривой, — крикнула из комнаты мама.
— А что случилось? — поинтересовался папа.
— Ну, мне просто нужно в это время быть в другом месте.
— В каком ещё месте? — мама продолжала кричать из комнаты.
— Я обещал Насте, — тихо сказал я папе.
— Поезжай, если обещал, — папа быстро всё понял.
— Я не слышу!
Мама появилась на пороге кухни, за руку она тащила упирающегося возмущённого Серёжку.
— Я хочу какую машинку покормить! — хныкал Серёжка. Он имел в виду «какую-нибудь», но всегда забывал добавить «нибудь». Получалось забавно. Вообще, мне нравятся Серёжкины «неправильные» слова. Сначала я исправлял его и даже злился, когда он всё путал и переиначивал, а потом понял, что братец быстро исправляется, и начал скучать по всяким его смешным выражениям.
— Почему ты не зовёшь меня больше Гага? — спрашивал я его.
— Потому что ты Гоша, — отвечал братец.
А я понимал, что, кроме Серёжки, никто меня никогда Гагой звать не будет. Ведь когда у меня будут свои дети, они будут звать меня папой. И мне становилось грустно.
— Нет времени на машинки, вы сейчас с папой в садик опоздаете.
Мама тянула Серёжку на кухню, где папа уже расставил на столе шесть штук йогуртов на выбор. Серёжка любит долго выбирать из нескольких вариантов.
— Гоша, куда ты завтра собрался?
— Мам, у Насти очень печальный голос. Она попросила приехать. У неё был день рождения, а я болел. Нужно хотя бы поздравить.
— Ну хорошо, что поделаешь, — выдохнула мама. — Тебе дать денег на подарок и цветы?
— Не нужно, у меня полно в кошельке.
Про подарок и цветы я даже не подумал. Я нарисовал Насте открытку и думал, что этого хватит, но сейчас, когда мама сказала про цветы, мне стало как-то не по себе.
Во-первых, мне было страшно идти за цветами в магазин. Я не знал, какие выбрать. Во-вторых, не представлял, как довезти букет до Насти. Было как-то неловко ехать с цветами. Я решил поискать цветочный магазин рядом с Настиным домом.
Дорогу к Насте я с прошлого раза запомнил отлично. В метро пробовал читать «Алые паруса», которые задали к понедельнику, но никак не мог сосредоточиться. Перечитывал каждый абзац по два раза. Бывает так, что начинаешь читать — и как будто попадаешь внутрь книжки. И вот у меня никак не получалось провалиться в книжку — всё время думал про цветы.
Несколько раз я проверил, на месте ли кошелёк. Я никогда не возил его с собой. Кошелёк всегда лежал в ящике моего стола. Я даже не знал, сколько там денег. Деньги мне иногда дарили на дни рождения гости или бабушки — на праздники. Если честно, я не представлял, на что их потрачу. Наверное, это был первый раз в моей жизни, когда я взял с собой кошелёк.
Уже по дороге к автобусной остановке я начал искать цветочный магазин. Ничего. Как назло. Не было цветов и рядом с остановкой, и у Настиного дома, конечно, никаких цветов в помине не было.
До Настиного вокала оставалась всего пара часов. Я позвонил и сказал, что уже стою у подъезда.
Настя появилась в дверях и печально улыбнулась.
— Ты извини, что я тебя так вытащила.
— Ничего. Как ты?
— Пойдём, я тебе одно место покажу, — мы пошли рядом, не глядя друг на друга. Я думал о цветах, которые не купил. Настя — о чём-то своём.
— Я, наверное, брошу всё, — вдруг тихо сказала она.
— Бросишь?
— Музыку. Пение. Понимаешь, я ничего не успеваю. Думала, всё смогу, но есть вещи, которые я совсем не понимаю. Не тяну! Музыкальные диктанты, например. Другие слышат, а я — нет.
— У меня тоже не очень-то получается.
Я понимал, о чём говорит Настя.
Я сам с этими музыкальными диктантами долго бился. Я тренировался писать их ночами, ждал, пока все домашние уснут. И всё равно мне нужно было прослушать мелодию раз десять, чтобы записать ноты.
— Зато ты хорошо учишься. Ты же отличник круглый! А я и в школе отстаю, и на музыке. Папа говорит, не стоило браться за что-то всерьёз, если не тянешь.
— Ерунда! Ты так поёшь! Я никогда так не смогу! И танцуешь! Ты же талантище!
— Это ты так говоришь, чтобы меня утешить.
— Да нет же!
Настя и правда очень здорово поёт! И у неё есть кураж. Это мне бабуля объяснила: если у артиста есть кураж, он может петь в оперетте. Или в мюзикле, как мечтала Настя. Я рассказал Насте про кураж.
— Вот, смотри, — Настя показала на широкую щель в высоком плотном заборе. — Там стадион. Я одна туда боюсь ходить. Вдруг — охрана? Пойдём!
Мне стало приятно. Значит, со мной Настя ничего не боится.
Мы пролезли внутрь и осмотрелись. Похоже было, что мы попали на территорию какого-то закрытого спортивного комплекса. Взявшись за руки, мы побежали к стадиону и стали спускаться вниз между зрительскими рядами.
Почти всё было залито водой, ещё совсем недавно повсюду лежал снег, и вот он растаял и превратился в одну сплошную лужу, которая, казалось, залила весь город. В ботинках хлюпало. Видимо, ноги промокли давно, но заметил я это только сейчас.
Мы оказались на зелёном поле. Конечно, это была не трава, а какое-то пластиковое покрытие.
Мне захотелось развеселить Настю. Я скакал по стадиону, что-то кричал, вёл себя прямо как Серёжка. Сначала Настя смотрела на меня строго, но потом не удержалась и улыбнулась.
— А давай ты выступишь! Смотри! Собралось несколько тысяч зрителей! Не заставляй их ждать!
— А где аплодисменты?! — смеялась Настя.
Я хлопал изо всех сил до боли в ладонях. Настя вышла на середину круга, распустила волосы и поклонилась. Я взбежал по лестнице и сел в третьем ряду. Прикрыл глаза и прислушался к тишине. Такой тишины в городе не бывает! Всегда что-то звучит. Лает собака, шуршат шины по асфальту, звенят ключи и монетки, скребут лопаты, ветер свистит. Я пытался различить хоть какой-нибудь звук. И тут, в этой абсолютной тишине, зазвучал Настин голос: сильный, глубокий, будто обнимающий со всех сторон. Открыл глаза, чтобы убедиться, что поёт Настя. Она смотрела прямо на меня и пела, заполняя собой весь этот огромный стадион:
And in my hour of darkness
She is standing right in front of me
Speaking words of wisdom, “Let it be”.
Let it be, let it be, let it be, let it be.
Whisper words of wisdom, let it be.
Я знал слова, но не решился подпеть. Боялся спугнуть и всё разрушить. Я думал о том, что есть такие моменты, которые хочется вспоминать потом, когда дни будут слишком обычными. Сжал руки в кулаки, чтобы лучше запомнить. Если бы Настя не уехала, мы могли бы гулять каждый день после школы. Мы могли бы даже вместе петь песни или играть в четыре руки на фортепиано. Или писать дурацкие музыкальные диктанты. Настя пела так здорово, что нельзя было допустить, чтобы она бросила музыку. Никак нельзя!
I wake up to the sound of music,
Mother Mary comes to me
Speaking words of wisdom, “Let it be”.
Песня закончилась.
Настя поклонилась и засмеялась, и я стал бить в ладоши изо всех сил.
Мы шли к её музыкальному колледжу и больше не говорили о музыке. Я рассказывал о рыцарском турнире, который организовал в школе наш директор и мой учитель французского — Евгений Александрович. Для этого турнира мне нужен был костюм, а для костюма средневекового вельможи идеально подошли некоторые вещи из маминого гардероба. Маме я, конечно, ничего не сказал. Я знаю, что бы ответила мама: «Средневековый вельможа ни за что не будет ходить в моей любимой шёлковой блузке!» Поэтому блузку я потихоньку забрал из шкафа и незаметно вернул её назад после турнира.
Мама ничего не заметила и даже похвалила меня за удачный костюм «в духе эпохи», когда увидела фотографии на сайте школы. Настя всю дорогу смеялась и, когда мы подошли к воротам колледжа, выглядела уже не такой уставшей.
— Чуть не забыла! У меня же для тебя подарок, — Настя достала из кармана флешку и протянула мне.
— А что там?
— Послушай, когда будешь один. Я делаю себе такой плейлист любимых песен на осень, зиму, весну и лето. Это моя весна. Я каждый день слушаю музыку. Знаю, ты любишь классику, но вдруг тебе что-то понравится.
— Наверняка. Вообще, я скучаю по тем временам, когда мы могли каждый день вот так гулять.
Я даже не сразу понял, что сказал это вслух. Как будто очень громко подумал. Боялся, что Настя скажет что-то вредное, но она вдруг обняла меня. Крепко-крепко обняла. Она так ничего и не сказала. В Настином телефоне пропищал будильник, и она стремительно скрылась за воротами.
По дороге домой я всё думал про цветы, которые не подарил.