ОКТЯБРЬ 1942 года. Гитлеровские войска дошли до Северного Кавказа. Хох! Хох! — победа близка!
В Кисловодске из окон немецкого штаба доносятся музыка, песни.
Офицеры стараются петь басом. А как же иначе, ведь они расположились в доме Шаляпина! Поднимают тосты в честь командира батальона «Бергманн». Он всего лишь обер-лейтенант, но даже старшие по чину стараются выказать ему свое почтение. Коренастый, широко расставив ноги, он чувствует себя уверенно. Вот он с авторитетным видом перебивает офицера, утверждающего будто русские трусливы и дрожат за свою шкуру.
— Наоборот, господа. Советские люди почти поголовно встречают смерть без страха, не обращают внимания на пытки. Но, — и обер-лейтенант внушительно поднял палец, — это происходит только потому, что они неполноценны как люди, как раса. А ведь чем живое существо примитивнее, чем ниже ступень его биологического развития, тем легче оно переносит мучения, тем меньше оно боится смерти.
— Ох, недаром его прозвали «академиком», — с неприязнью прошептал майор Альбрехт своим коллегам.
— Впрочем, не хотите ли сами убедиться? — продолжал обер-лейтенант. — Приглашаю вас проветриться — выехать прямо сейчас в пятигорскую тюрьму, так сказать, на экскурсию.
Предложение принимается. После вина и женщин нужны сильные ощущения.
В тюрьме начали с того, что выпили кофе с коньяком. Затем прошли в камеры.
В камере — полтора десятка человек. Женщины вперемежку с мужчинами. Взгляд «академика» упал на молодую девушку, почти подростка.
— Это русская учительница, — пояснил охранник.
— Раздевайся! — приказал «академик». — Совсем, все, все с себя снимай!
Та отрицательно мотнула головой.
— Сорвать с нее одежду!
Внимательно посмотрев на обнаженное тело, обер-лейтенант вдруг поднял плетку и с силой опустил ее на девушку.
— С партизанами связана? Отвечай!
Вновь и вновь свистала плеть. Вновь и вновь раздавался вопрос. Но в ответ не было ни звука. Обер-лейтенант приставил к правой груди девушки пистолет и прострелил ее.
— А теперь скажешь хоть слово?
— Будь ты проклят, убийца!
Еще несколько пистолетных выстрелов.
— Вот теперь ты обязательно умрешь. Но не сразу, а в муках. Покайся же перед смертью!
Только стоны были ответом.
— Итак, господа, вы видели, как относятся к смерти русские. А теперь посмотрите, что будет делать представитель высшей расы. Он немец по рождению, хотя и советский. Ему доверили быть начальником полиции, а он, по всем признакам, сочувствовал местным жителям.
Услышав это, обросший бородой мужчина испуганно поднялся:
— Пощадите, я ни в чем не виноват. Клянусь, я не виноват, только пощадите!
— Ну, что я говорил? Высокоорганизованный индивидуум не хочет умирать!
Обер-лейтенант поднял пистолет и выстрелил в упор в голову.
Некоторые офицеры не выдержали и вышли из камеры. А там все еще раздавались выстрелы.
Вскоре «академик» вышел в коридор. Насмешливо взглянув на слабонервных, он назидательно произнес:
— К ним не должно быть пощады. Если мы их пожалеем, они свернут нам шею. А история всегда оправдает победителей, что бы они ни совершили!
Так рассказывают очевидцы...
А что с «академиком»? Удалось проследить его путь. Он отмечен кровавыми следами виселиц, расстрелов, «уничтожения методом крещения» через весь юг Советского Союза. О нем рассказывали уцелевшие жители и военнопленные. Ганс Демель сообщил:
— Он прибыл на службу в «Абверштелле—Кракау» (oтделение контрразведки в Кракове. — Б. К.) вместе с Эрнстом цу Эйкерном в январе 1940 года. После этого я его не встречал, где он находится, не знаю. Его семья проживает в Штральзунде или Грейфсвальде. Его приметы: среднего роста, плотного телосложения, лицо круглое. Особых примет не имеет.
О человеке с круглым лицом и без особых примет знали и сообщали многие. Одно лишь не было известно широкой общественности: что с ним сталось потом.
Но он исчез не бесследно. Он вновь появился на сцене в 1953 году. Его зовут Эрнст Эрих Эмиль Отто Теодор Оберлендер. Человек с многими именами в документе и с многими тысячами убийств на совести.
Да, это Теодор Оберлендер, боннский министр по делам перемещенных лиц, или «министр изгнанных», как прочувствованно называют его в Западной Германии. И еще о нем говорят любовно: он сделал головокружительную карьеру.
Дорого бы отдал нынче г-н Оберлендер, чтобы карьера эта оставалась тайной, чтобы не были написаны о нем десятки статей. Но верно библейское изречение: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным». Факт за фактом, свидетельство за свидетельством, документ за документом, — и оказывается, понапрасну потратил г-н Оберлендер деньги на цианистый калий, при содействии которого были устранены свидетели преступлений нынешнего федерального министра...
9 ноября 1923 года гитлеровские молодчики впервые попытались опрокинуть Веймарскую республику. В Мюнхене, вспыхнул путч. И в числе тех, кто маршировал за Гитлером к Фельдхеррнгалле, был студент Теодор Оберлендер. С гордостью заявлял он впоследствии, что «подвергался репрессиям» — четыре дня ареста за участие в неудачном путче. В награду ему было выдано «зеленое постоянное удостоверение» № 419.
И еще от одного документа с радостью избавился бы сейчас г-н министр — от билета № 2331552 члена «Национал-социалистской немецкой рабочей партии».
С момента прихода Гитлера к власти, то есть с января 1933 года, для Оберлендера наступает «великое время», как говорят немцы. В короткий срок он забирается на высшие ступеньки партийной лестницы и становится профессором. Специально, чтобы предоставить ему профессуру, был убран берлинский профессор Леви. Немалую роль сыграло, конечно, и то обстоятельство, что еще со студенческой скамьи Оберлендер стал специализироваться на «исследованиях по Востоку», в течение длительного времени «проходил практику» в Советском Союзе, а с 1932 года начал заниматься прямой шпионской деятельностью. Оберлендер был назначен руководителем Союза германского Востока и Объединения немецкого народа за границей — шпионских, подрывных и пропагандистских организаций.
Высшую радость Оберлендеру доставило включение его в гитлеровскую элиту. Как известно, нацисты делили «расу господ» на несколько категории. На вершине лестницы стояла элита — «избраннейшие из избранных». Принятие Оберлендера в «Орденсбург Фогельзанг», своеобразную высшую школу для сверхчеловеков, означало признание его как одного из первых людей гитлеровской империи.
Д-р Оберлендер занимается и теоретической деятельностью. Он интересуется проблемами народов «германского Востока». Он так говорит о главной из этих «проблем»: «Борьба между народами под прикрытием мира... имеет только одну цель: полное уничтожение!»
Уничтожение, полное уничтожение народов — вот единственная цель «доктора» Оберлендера! Уничтожение русских, поляков, евреев! Уничтожение, лучше всего, путем войны, ибо уничтожение «под прикрытием мира» — слишком длительная штука.
И вот пришло время, когда заветные мечты Оберлендера стали близки к осуществлению. Гитлеровская Германия смогла развязать войну.
Без такого специалиста, как Оберлендер, тут никак не обойтись. Поскольку решено начать с Польши, секретное отношение верховного командования вермахта за № 243/7.39 затребовало Оберлендера на работу в «Абверштелле—Бреслау» VIII военного округа. Там он работал в отделении контрразведки «Абвер-II» под началом генерала Лахузена. «Абвер-II» имело своей специальностью организацию диверсий и провокаций. А генерал Лахузен непосредственно готовил провокационное нападение переодетых в польскую форму молодчиков из СД на радиостанцию в Глейвице (Глейвиц, ныне Гливице, находился в том самом VIII военном округе, где действовал Оберлендер.) После нападения «польских» солдат на немецкую радиостанцию и началась вторая мировая война.
Как видим, Оберлендеру было где применить свой «опыт» эксперта по восточным вопросам!
...В начале 1940 года среди украинцев, проживавших в Кракове, распространился слух: в ближайшее время начнется война с Советским Союзом, и всем «настоящим украинцам» необходимо организоваться, чтобы бороться за самостийную Украину. Почему именно в Кракове — понять нетрудно: здесь обосновался штаб украинских националистов во главе с выродком Степаном Бандерой; здесь действовал Оберлендер, которому, как явствует из секретного документа немецкой разведки за № IIIBIP, «поручено заниматься в качестве референта украинскими делами при «Абверштелле — Кракау II».
Люди, давно уже забывшие о своем украинском происхождении и мечтавшие только об одном — о легкой добыче, устремились в город Криницу, где под руководством опытных инструкторов натаскивались в искусстве жечь, убивать, пытать, вешать. После такой «предварительной подготовки» их перебросили в Нейгаммер, где был сформирован пресловутый батальон «Нахтигаль» («Соловей»).
Командовал батальоном обер-лейтенант Герциер, но фактически распоряжался им Оберлендер. Свои «гастроли» на советской земле «соловьи» начали во Львове.
Расстрелами и виселицами отмечен весь путь «Нахтнгаля» по украинской земле. Львов, Золочев, Тернополь, Сатанов, Юзвин...
После «Нахтигаля» Оберлендер получает еще более «ответственное» задание. Он формирует из военнопленных, представителей народов Кавказа, новую специальную часть — батальон «Бергманн» («Горец»).
И снова убийства, «карательные экспедиции» против партизан, садистские пытки отмечают путь батальона. Груды протоколов и актов, свидетельских показаний о преступной, деятельности Оберлендера на Кавказе...
Очень скоро командир «Бергманна» вместе с остатками своих вояк был вынужден удрать с советской земли. Профессор-убийца оказался не у дел. Но это не значит, что он отказался от активной деятельности по спасению тонущего гитлеровского корабля. Еще в октябре 1944 года Оберлендера приглашают к Розенбергу на совещание «по борьбе с большевистской опасностью».
Впрочем, все оказалось напрасным. Фашистский корабль затонул.
После войны Оберлендер в эсэсовской форме попал в плен к американцам, а с их помощью — в Англию. Там его высоко оценили как специалиста по России, замечает западногерманский журнал «Шпигель». В 1953 году он становится депутатом бундестага, министром и советником Аденауэра по восточным вопросам. И вскоре он с полным основанием заявляет: «Не подлежит сомнению, что я буду сидеть на этом кресле (министерском. — Б. К.) столько времени, сколько времени федеральный канцлер будет носить фамилию Аденауэр».
Чтобы так заявить, надо иметь солидное основание! И такое основание у Оберлендера есть. Слишком прочны нити, связывающие круговой порукой правящую клику ФРГ — начиная от канцлера и кончая судебным исполнителем. А что будет, если главарь этого клана позволит «завалиться» одному из его членов? Не выдаст ли тот с отчаяния тайно вынашиваемые планы боннской клики, не расскажет ли он о секретных совещаниях реваншистов? Испокон веков заповедь преступного мира гласит: не выдавать! И Аденауэр не выдает.
Сейчас брошены все силы на то, чтобы удержать Оберлендера в правительстве хотя бы до конца апреля. Тогда можно будет с почетом отпустить в отставку министра-преступника. Уже намечена пенсия, которую он будет получать ежемесячно, — 3 700 марок.
Итак, имя убийцы — Оберлендер. Имя его адвоката — Аденауэр.
Но имя судей — народы всего мира.
Б. КРЫМОВ (1960)
☆ ☆ ☆