Отдыхал я как-то на берегу сердито журчащей, стремительной горной речки. Солнце припекало, как если бы я раскалённым углям бока подставлял, а от воды всё равно холод шёл неимоверный, казалось, вот-вот поверхность льдом затянет. И брызги, рождавшиеся из противостояния воды с порогами, кололи, словно острые ледяные иголки. Пробирали, заставляли вздрагивать. В здешних местах у всего начало в зимней стуже вершин, царствующей испокон веков там, куда и одним глазком глянуть боязно – тут же к земле клонит, давит на плечи первородная сила, и откуда-то изнутри поднимается страх перед могуществом природы, способной за секунды смять все людские поселения в бесформенный ком.
Но всё-таки осознание этого постепенно растворяется, не мешая наслаждаться вольными просторами. Страх переплетается с любопытством, уже не давит, переходит в осторожность. Глядя на изящно петляющие тропки, неизменно хочется идти вперёд, среди золотисто-оранжевых стволов, искать тайны за очередным повтором, доказывать себе, что можешь здесь не просто выживать, а жить. И вот однажды я нашёл свою Тайну, что так неосторожно проскользнула в детском рассказе, щедро приправленным загадками. А может, мне просто хотелось считать её таковой...
Как я уже говорил, хороший день был, жаркий. Пыльная дорога спускалась к речке, а на лужайке возле неё была разбита небольшая стоянка – коренные жители встречали путников с обеих сторон, на перевале, предлагали еду и отдых. Местная кухня особой экзотикой не отличалась, разве что дунгане любили побаловаться сочетанием жгучего красного перца, других пряных специй и уксуса – подчас от одного едкого запаха в уголках глаз выступали капельки слёз и свербело в носу. Коренные же – киргизы и казахи – предпочитали мясо в любом его виде, сдобренное большим количеством лука. Из огромных чугунных казанов отменно пахло бараниной, а невдалеке обгладывали крупные кости сторожевые собаки.
Отказываться от угощения здесь нельзя. Никак. Ни в каком виде. Особенно, если предлагают голову барана – знак уважения. Впрочем, мне отказываться не пришлось, всё внимание хозяев было направлено на туристов. Я же спокойно разместился на берегу, загодя купив себе миску наваристого бульона с кусками говядины и лука у черноокой, смуглой барышни, вестимо, хозяйской дочки. Совсем рядом бегали дети, мусоля в руках сухие пластики спрессованных фруктов.
Спустя некоторое время я понял, что показалось мне странным в перемещениях шумной ватаги: они бегали и лезли всюду, кроме небольшого островка чудных деревьев сбоку от драконьей пещеры, хотя одна ель там разрослась «рогаткой», и залезть на неё вдвоём было бы одно удовольствие. Интересно. Как знать, видимо, там или опасный овраг скрывался, или змеиное логово, потому что любопытных детей в узде можно удержать только тогда, когда боишься за их жизнь и здоровье.
Я похлопал по карманам, проверяя, всё ли на месте, крепко замкнул складной нож и обвязал его тряпицей, уложил другие свои вещи – пора было трогаться в путь. Хотелось пройти мимо пещеры, которая своими очертаниям напоминала застывшего камнем дракона, и выйти по насыпи к побочной ветви дороги – там все передвигались пешим ходом, в отличие от её соседки. Внезапно мне под ноги прилетела красная крышечка, а следом подскочили мальчишки, толкая друг друга локтями, хитро переглядываясь.
– Дядя, давай меняться? – Ах, вот оно в чём дело! Я даже заулыбался невольно: искусству обмена и торговли тут учатся с пелёнок.
– На что, господа? – по-деловому так вышло, важно очень.
– Монетка, – самый маленький из них ткнул пальчиком в один из карманов на моих штанах.
– Да! – подхватили остальные. – Чужую монетку, не нашу.
Тут явно играло роль воспитание. Редко кто знает, но у торговцев в горах есть валюта на все случаи жизни. Это давно заведённый порядок – иметь на руках любой размен. Путешественников много, товаров много, если на руках вдруг не окажется сдачи, можно потерять выгодного клиента. Как-то раз я видел у одного приятеля небольшой бочонок с запасом советских монет, а какие ещё сокровища могут скрываться за пологом разноцветных шатров – то ведомо лишь старейшинам рода.
– Ну, хорошо. – Я нарочито медленно потянулся к дальнему карману: была у меня российская монетка в десять рублей, красивая, на обороте город воинской славы – Псков. – Что меняете?
Видимо, они не ожидали, что я так быстро соглашусь, поэтому слегка растерялись. На самом деле, так часто случается, потому что никому не охота тратить своё время на нелепые игры с детьми. А ведь сделать маленькое чудо для кого-то на самом деле намного проще, чем принято думать. Вот чудо – чужая монетка, странная монетка, сколько же можно придумать для неё историй, было бы желание.
– Давайте так: я вам монетку, вы мне – историю? – самое ценное, что есть у каждого народа.
– Историю? Про дракона? – взгляд тут же переместился на две глыбы, сильно смахивающие на клыки. – Про змею? Про зверя… – между мальчишками завязался нешуточный спор о том, какую историю рассказать страннику, которого сложно удивить. – Про маленьких людей!
Меня потянули за руку и устроили на одном из каменных пластов-разломов. Я приготовился внимательно слушать, потому что история обещала быть необычной во всех смыслах.
– Бабушка рассказывала. А ей её бабушка. А ей… – юный рассказчик развёл руки в стороны. – А ей не знаю, кто. Но было это очень-очень давно, ещё когда дракон не спал так крепко.
То, что жители считали пещеру-дракона живым, меня не удивило. На самом деле, это странно со стороны, но органично и легко, когда видишь своими глазами, насколько они уверены в этом. У многих народов есть свои особенные существа, многие верят в духов, в отголоски былого. Но для этих ребят и их родных всё происходит здесь и сейчас: вот – дракон. И всё тут.
– Не было тогда домов хороших, и их носили в сумках и доставали, когда надо. Один раз сильные оползни завалили привычные дороги, и пришлось обходить гору, а за ней ещё одну, чтобы выйти к знакомым пастбищам и встретить стадо с пастухами. Долго шли, даже собаки из сил выбились, а лес не кончался, только провалы и овраги становились глубже. В какой-то момент, один из вожаков вырвался вперёд и скрылся за поворотом.
Вода в речке сверкала и блестела под прозрачно-золотыми лучами, переливалась. А я, словно наяву, увидел как могучий вожак-охотник разведывает местность, ищет безопасный для своих людей путь.
– Все уставшие были, никто не придал этому значения, да и опасных зверей тут не было, чтобы прикрывать спину. Но как только до поворота оставалось рукой подать... вожак, а звали его Кара – высокий, сильный, очень большой мужчина – буквально упал под ноги впереди идущих чуть ли не кубарем, сильно руками замахал, чтобы люди обратно поворачивали. Хрипел страшно.
Мальчишки слушали также внимательно, как и я. Видно, не по себе им стало, ведь такие моменты в историях становятся страшнее, когда их вслух проговаривают.
– Бабушка говорила, у него все руки в крови были. И лицо. Ему помогли умыться, нанесли мазь и закрыли раны, они не глубокие оказались, но очень ровные. И обугленные. – Я мигом представил себе, какая паника поселилась в сердцах людей, для которых огонь и по сию пору остаётся священным даром небес. – Кара рассказал потом… когда все покинули то место, и можно было не оглядываться по сторонам в ожидании нападения. Это были маленькие люди, совсем маленькие. С острым оружием и огненными шарами. С магией, с маленькими же злыми дракончиками. Они что-то лопотали на своём языке, который похож на треньканье струны. Не давали пройти... Потом уже все вспомнили, что и раньше бывали такие случаи, но у самого подножья гор. А теперь те люди почти пришли к нам на порог. Нехорошо это. С тех пор начали строить хорошие дома, крепкие, чтобы их оборонять можно было, защищать.
Мальчишка нахмурился, вспоминая ещё детали, но потом пожал плечами и закончил:
– Бабушка всегда добавляла, что маленьких людей надо бояться. Что однажды они появятся из-за гор и завоюют весь мир.
Ничего себе, поворот! Завоевать весь мир… Это же надо. Сколько уже пытались, и даже у великих – навскидку вот припомню Александра Великого – не вышло. С многотысячной армией. Лучшим вооружением на тот момент. А тут – маленький народ. Который, наверное, за эти века так и потерялся в горах, а может, ассимилировался с другими. Вот уж действительно удивительная история.
– А где Кара встретил маленький народ? – захотелось хотя бы примерно сообразить, кто это мог быть, кого могли так испугаться.
– Да вот тут и было, – мальчишки показали на тот самый островок деревьев. – Тут всё обвалилось, заросло, но дракон так спит… там круто хвост изгибается, и поворот резкий. Туда нельзя ходить. Запрещено.
Вот оно что. Теперь ясно, почему они так старательно огибали этот участок. Самое интересное в таких легендах, что доподлинно докопаться до правды всё не получится. Интересно предположить – это всегда пожалуйста. И, тем не менее, верят. Почему? Потому что в горах нет места лжи, и слово ценится на вес золота. Если Кара когда-то сказал, что нельзя туда, опасно и есть вероятность, что будут воевать – значит, так оно и есть. Значит, в эти места отныне ходить запрещено, а народ будет жить в постоянной боевой готовности. Учитывая, сколько у них территориальных споров, воевать они готовы всегда. Хоть и предпочитают торговать.
Задумавшись, я и не заметил, как добрёл до головы дракона, и остановился, глядя вниз – на противоположной стороне, на склоне горы были выложены разноцветными камнями символы мира и дружбы, веры и памяти. Были и небольшие надписи. Наверное, это заложено в природу человека – пытаться оставить свой след в истории. Подул свежий ветер, в нос ударил запах мха и нагретого за день камня. А я неожиданно понял, что получил ответ на свой вопрос. Конечно, он был… моим ответом. Но ведь в мире итак все ответы – лишь отражение того, что мы хотим услышать. Я подумал, ведь всего лишь в какой-то тысяче километров отсюда, может меньше, в той стороне, где Кара встретил маленький народ… под могучим небом раскинулась великая Поднебесная Империя. Сейчас уже, конечно, не Империя. Но разве это помешало ей захватить весь мир?
