Не откладывая кота в долгий ящик, сразу заявлю о своей позиции в том вопросе, которому собираюсь посвятить данную статью.
Канал свой я завел сразу после начала позорной военной авантюры своей страны против суверенного государства. Себя я вижу гражданином России – и никем иначе. Поэтому получается, что начатая больше года назад моей страной агрессия осуществляется, в том числе, от моего имени. И, руководствуясь единственной целью выступить против того, что я никаким образом не могу принять, я и начал обращаться к людям со своими публикациями, не скрывая собственного отношения к творимому российской властью.
Признаюсь, я не абсолютный патриот своей страны. Я твердо убежден, что это понятие вслед за исчезновением границ между территориями проживания людей когда-то должно исчезнуть. Возможно, оно и не исчезнет никогда. Но тогда неминуемо исчезнет всё человечество – при том уровне противоречий между странами, том уровне их готовности к конфронтации и том уровне развития средств уничтожения, которые достигнуты уже к настоящему моменту.
Если бы после 24 февраля я молчал, меня автоматически записывали бы в поддерживающие. Молчание, как известно, знак согласия. Не будь этой проклятой «операции», не было бы моего канала. Извините, конечно, мне важно ваше мнение и отношение к тому, что я пишу, но прежде мне было совершенно достаточно того, что я писал - в стол, не в стол, но уж точно в свой ноутический бук. Писал исключительно для своего сына, делился своими мыслями о жизни, о происходящем и истекшем. В настоящий момент ему из этого моего ничего не нужно. Очень может быть, что не будет нужно никогда. Но я привык действовать так: есть шанс – используй его.
Расклад такой: ты хочешь поделиться с человеком чем-то очень для тебя важным, определяющим и объясняющим прожитую тобой на этом свете жизнь. Хочешь, но с его стороны желания узнать об этом не чувствуешь. Ну и ладно бы. Одно плохо: человек тебе дорог, а с дорогими, как с чужими, не получается. Возможно, с его стороны сказывается инерция, идущая из детских лет, и он предполагает, что отец будет его чему-то учить. Тогда он не понял, что сейчас мы перед жизнью на равных. Да ещё у него нет моего опыта сожалений о том, что я чего-то недоспросил у собственного отца.
Все объективные социологические исследования показывают, что в обществе наблюдается поляризация. Пусть и не по классическому варианту, близкому к пресловутым фифти-фифти. Сейчас принято говорить о 80 на 20. Так это или не так, но я твердо выбрал себе место в тех миноритарных двадцати. И понимаю это так: без меня это 80 на 20, со мной – двадцать процентов плюс один человек.
Те восемьдесят упиваются своей властью, чувствуют себя королями, чувствуют себя правыми: еще бы, их восемьдесят. Их раздражает одно: то, что их не сто. Они понимают жизнь так, что располагать большинством – это не больше чем паллиатив, и делают всё, чтобы этих ста достичь. Реже - добропорядочным мытьем, чаще – непорядочным катанием. Но достичь сотни у них не получится. Как раз жизнь им этого не даст.
И вот здесь мне надо перейти к важному моменту. Удручающе большое количество людей, критикующих нынешние порядки, аналогичным образом воспринимают людей с противоположными взглядами как - в лучшем случае – недоумков, а в худшем – как приспособленцев-подлецов. А я, извините, делю эти восемьдесят на две группы.
В одной из них люди, убежденные в справедливости официальных доводов, которым при нынешней организации процесса совсем не трудно дойти до умов. В конце концов, их жизненный опыт, интересы и планы могут быть созвучны планам руководства страны. Ради всего этого они прощают оному многое из того, что в другом случае их бы никак не устраивало. Прощают до какой-то черты ложь, прощают видимую даже ими несправедливость. Оправдывают все это несовершенством жизни как таковой, не могущей быть иной в реальном существовании человеческого общества. И уж тем более – в политике нынешнего сложного периода. Да и сами они в среде всех других несовершенств точно такие же несовершенные люди, как любой из нас.
Мне претит часто применяемый к ним ярлык «ватники». Я враг любого снобизма. И сам в своей жизни, бывало, спокойно носил этот пресловутый атрибут гардероба. И уж тем более его носили все мои предки. Например, мой отец, самоотверженный трудяга. И, пожалуйста, я не против, называйте также и меня ватником. Мне это не обидно.
Я не принимаю, я с презрением отношусь к тем другим, которые всё творящееся понимают правильно, но, при том, что себе-то они не лгут, лгут они окружающим, слушающим и читающим. Бывает, что, оказавшись разоблаченными в своем двуличии, они начинают охать и ахать, сетуя на несправедливость судьбы и внутренне коря себя за допущенную промашку.
На канале я вступаю в дебаты с людьми, придерживающимися противоположных взглядов и подписавшимися только для того, чтобы высказать своё возмущение. Я их понимаю и ценю их искренность. Я прощаю им даже оскорбления, пусть иногда хочется ответить в таком же ключе. Но я им не отвечаю, потому что отвечать пытающимся тебя оскорбить – это встать на их уровень.
Я презираю и не прощаю субъектов, занимающих оскорбительством, можно сказать, профессионально, за обещанную мзду. Для меня они на одном уровне с доносчиками, шпиками и палачами. Таковые, отработав на других каналах, заходят периодически на мой, чтобы занести в него свою грязь, нелепое фанфаронство и тусклый примитив. С такими просто не разговариваю. Они меньше, чем кто-либо другой в жизни, достойны человеческого разговора.
Я всё вам рассказал. Но у меня в запасе есть еще одна штука. Это перл одного из комментаторов. Он, подобрав для меня очень нестандартный эпитет, говорит: «Подобные автору … и определяли политику страны 30 лет - вот и результат...». Там, где три точки, как раз помещен им этот прекрасный эпитет. Честное слово, я с удовольствием привел бы его, да нельзя: Дзен не пропустит, т.к. слово нецензурное.
Все же жизнь, как ни крути, штука замечательная. Потому что полна неожиданностей. Мне сразу захотелось спросить с таким же, как у Шурика, смиренным видом: «Простите, часовню тоже я развалил?». И мне бы ответили: «Нет, это было до вас».
Сразу проинформирую комментатора, что 30 лет я никакой политики не определял. Честно работал, без политики и определений, и, как умел, приносил пользу этому государству. Которое сейчас стремительно скатывается в обскурантизм и агрессию.
ДО НАСТУПЛЕНИЯ 2030 ГОДА ОСТАЕТСЯ 2398 ДНЕЙ (ПОЧЕМУ Я ВЕДУ ЭТОТ ОТСЧЕТ, СМ. В "ЧЕГО НАМ НЕ ХВАТАЛО ДЛЯ РЫВКА").