Настя познакомилась с Ромой тогда, когда он уже расстался с Агатой, но знала про нее столько всего, что невозможно было не ревновать и не сравнивать себя с ней.
С Агатой он был вместе больше десяти лет – они начали встречаться в восьмом классе, когда обоим было по четырнадцать, а в двадцать пять, незадолго до свадьбы, она застала его с другой женщиной. Если бы такое случилось с Настей, она бы тут же разорвала помолвку и навсегда перестала общаться с таким человеком, но Агата свадьбу не отменила. Как говорила мама Ромы, «она так его любит!»... Именно так и говорила – не в прошедшем, а в настоящем времени.
Рому пытались вразумить все – его родители, ее родители, его друзья и ее подруги. Но, как ей рассказывал Рома, он влюбился. Ту девушку звали Лариса, и когда он ее встретил, понял, что то, что он испытывал к Агате, нельзя называть настоящей любовью. Они с Ларисой сбежали в другой город, в буквальном смысле, потому что родители у Ромы были строгие и ни за что бы не позволили ему быть с ней.
- А потом что? – спросила Настя у него, когда на первом свидании он выдавал всю свою историю как есть, без утайки.
- Потом любовь прошла, – развел он руками. – Причем у обоих. Однажды мы просто проснулись и поняли, что дальше нам не по пути.
- И ты вернулся домой?
- Да.
- А что Агата?
- Агата... Она сказала, что будет ждать меня. И что я никогда не женюсь, она ходила к колдунье, и та ей обещала.
Настя, которая не верила во всякую такую галиматью, рассмеялась.
- К колдунье? Ты серьезно?
- Ну, серьезно или нет, но мне уже тридцать два, и я три раза после этого влюблялся, но каждый раз как по мановению волшебной палочки, любовь проходила.
- Так, может, ты все же любишь Агату?
Он нахмурился.
- Нет, что ты. Я же говорю – я никогда ее и не любил по-настоящему. Просто она всегда была такая слабая, хрупкая, мне хотелось ее защищать, помогать ей. Но это же не любовь.
Тогда Настя подумала, что ничего серьезного с таким мужчиной у нее быть не может, и все это он рассказал ей специально, чтобы она понимала это.
Но все случилось не так. Их легкий роман быстро перерос во что-то серьезное, причем однажды Рома с довольным видом сообщил:
- Мне кажется, мы давно уже перевалили ту черту.
- Какую черту? – не поняла Настя.
- Ну, обычно любовь проходит через полгода, ну, максимум год. А мы с тобой сколько вместе?
Настя прикинула.
- Года два?
- Ага. И я вот что подумал – не пора ли нам узаконить наши отношения?
Тут он, как в фильме, опустился на одно колено и достал из кармана кольцо.
К тому времени она уже много всего знала про Агату, но ни разу ее не видела: она умудрялась ускользнуть прямо у нее из-под носа. Например, они с Ромой приезжали в гости к его родителям, а они говорили:
- Как жаль, Агата только что ушла.
Или даже сам Рома звонил ей и звал на ужин вместе с Агатой, Настя приезжала, но оказывалось, что той стало плохо, и она только что ушла. Если бы ей не показывали ее фотографии, Настя могла бы подумать, что эта девушка-выдумка, что-то вроде коллективного умопомрачения.
На фотографиях Агата действительно выглядела хрупкой, все тело словно изломанное, вот-вот рассыплется на кусочки. Но вот чего Рома ей не говорил, это то, что Агата невозможно красивая, при этом сложно было сказать, что именно создавало эту красоту, потому что все ее отдельные части были, в общем-то, странные, но вместе создавали неповторимую внешность, от которой сложно было оторвать глаза.
Но ревновала Настя не поэтому. Все дело было в окружении Ромы – его родители, его друзья, говорили об Агате так, словно не было на свете девушки интереснее, умнее, великодушнее и прочее и прочее и прочее. Чем она их так околдовала? И если она действительно такая, почему Рома от нее ушел?
Несмотря на то что Рома бросил Агату не ради Насти, она постоянно чувствовала на себе косые взгляды, будто это она разрушила их отношения. Она говорила об этом Роме, но он убеждал Настю, что ей все это только кажется.
- Вот поженимся, и все будет хорошо, – обещал он.
Подготовка к свадьбе шла полным ходом, и постепенно Настя успокоилась – действительно, к чему ревновать, если эта неуловимая Агата все равно ничего для Ромы не значит? Она купила платье, именно такое, о каком всегда мечтала, вместе с будущей свекровью выбирала ресторан, приглашения и составляла список гостей.
В день свадьбы Рому она по понятным причинам не видела – собиралась дома у родителей в окружении подружек. Дурацкого выкупа они решили не делать: и она, и Рома, прохладно относились к подобным традициям, так что встретиться они должны были в ЗАГСе. Телефон тоже был отключен, и только когда они приехали к дворцу бракосочетаний, и обнаружили там родителей Ромы, друзей Ромы, в общем всех, кроме самого Ромы, Настя достала телефон. Девять пропущенных от Ромы. Она набрала его номер.
Трубку он взял только после шестого гудка.
- Прости, – просипел он в трубку, – свадьбу придется отложить.
- Как это – отложить? – не поняла она.
- Агата в больнице. Она все время угрожала, что сделает это, но я как-то не верил. Да никто не верил. Я не могу ее сейчас бросить, она такая слабая.
- А меня, значит, можешь? – впервые за больше чем два года их отношений Настя повысила голос. – Меня можно бросить вот так, у алтаря?
- Я тебя не бросаю, – примирительно сказал он. – И потом, ты сильная, ты все выдержишь. А она – нет.
Постичь это заявление Настя никак не могла. Конечно, она расплакалась, не такая уж и сильная оказалась. Хорошо, что мама взяла на себя все дела, а папа тут же увез обратно домой. А на следующий день они купили ей первый попавшийся тур на пару с подружкой и отправили на курорт, приводить в порядок разбитое сердце. Телефон Ромы она заблокировала, а его сообщения просто не открывала.
В чем-то Рома был прав – она и правда оказалась сильной. Три недели моря, солнца и прохладных коктейлей сделали свое дело. Вернувшись, она тут же погрузилась с головой в работу, получила повышение, а через год встретила своего будущего мужа, за которого вышла замуж через десять месяцев, просто расписавшись без всяких там церемоний, предъявив справку о третьем месяце беременности.
Рому она встретила всего один раз. Как-то, спустя лет десять, повела дочь в музей современного искусства. Муж считал, что рановато, но у Насти на все было свое мнение, а девочка у них получилась замечательная, явно одаренная талантом, да не одним.
Показывая дочери свои любимые картины, она вдруг услышала странный, будто надтреснутый голос. Повернулась. Перед ней стояла женщина: невысокая, тоненькая, с изломанными линиями тела и таким же непонятным лицом. Она бы ее не узнала, потому что в жизни Агата оказалась совсем не такой красивой, как на фотографии, если бы не мужчина рядом – это был Рома. Он немного раздался вширь, отпустил бородку, но это было не главное, что в нем изменилось. Из его глаз исчез тот огонек, который так привлекал ее раньше, отчего лицо стало потухшим, почти безжизненным.
Он тоже узнал ее, скользнул взглядом по ее дочке, и Настя прочла в его глазах столько сожаления, что сразу поняла, о чем Рома думает – у них могла бы быть точно такая же дочь, она тоже подумала об этом. Но было поздно – эта мысль полетела дальше, не оставив в ней ни капли сожаления. Она лишь вспомнила слова Ромы о колдунье. И впервые в жизни допустила: а, может, так оно и есть, может, злой рок преследует его? Насте стало жаль бывшего жениха, и она улыбнулась ему, давая понять, что все помнит и давно простила...