Преобладающее настроение в нашей церковной действительности можно было бы описать понятием "вялотекущий консерватизм". Это совсем не огненный консерватизм, который горит желанием сохранения истинных ценностей, желанием поддержания духовного огня, охранения его от всякого угашения. Охранять бы стоило свободу действия Духа Святого в человеческих сердцах и церковных собраниях. Вместо этого чаще всего лениво охраняется обыденность, привычка, внешнее, а не внутреннее. Вялотекущий консерватизм легко примиряется почти с любым грехом, с любой неправдой, и даже с внешними переменами, лишь бы это не задевало общего хода вещей, сложившегося положения. "Не нами положено, не нам менять", "мы - грешные люди, а в церкви всё не зря сложилось именно так". Это подчинённость идеалу середины, обыденности, это страх перед "объективным" ходом истории. К середине можно примкнуть без размышления, можно как бы раствориться в ней, а на все вопросы здесь есть "общие" готовые ответы. Здесь нет места горению любви, горению творческого духа, жажды полноты Царства Небесного, но есть постоянный пессимизм и недоверие к человеку, к самой его способности не просто подчиняться объективной реальности, а созидать её, освящать и преображать. Все, разве что, ждут явления святых и пророков, но если они будут покушаться на сложившееся положение вещей - не признают их, изгонят и распнут. Затем, может быть, построят им гробницы и канонизируют, подвергнув забвению всё, что выходит за "середину", за пределы обыденности.
Вялотекущий консерватизм всегда, в конечном счёте, приводит к катастрофе, к разрушению, к угашению Духа. Объективный ход вещей всегда, рано или поздно, разрушает привычное положение, это есть закон энтропии. Тогда остаётся только обида и неосуществимая жажда реванша, только недостижимость абстрактного идеала прошлого и постоянное замыкание на прошлом - так было с византийской церковью, так было и с синодальной церковью. Нужна особая творческая изобретательность, нужно постоянное обновление жизни, нужен постоянный поиск глубины, истины, смысла, чтобы действительно сохранить духовные ценности и качественную духовную жизнь. Нужен особый творческий труд веры и любви, чтобы сохранять и охранять внутреннее, всегда созидая ему достойное внешнее. Нужна не середина и обыденность, нужна полнота и устремленность вперёд, а не оборачивание назад. В этом мире всё может быть разрушено, любая привычка и любое положение вещей. Дух же всегда "дышит, где хочет", но человеку нужно уметь Ему открываться, Его нужно уметь принимать и впускать в свою жизнь. А это значит, что нужно обрести духовную свободу и внутреннюю готовность к обновлению, к созиданию, к переосмыслению, к перестроению. Без этого любой консерватизм безответственен, он приведёт к утратам и к гибели того, что он якобы бережёт. Дух Божий личностен, Он обращается к человеку и действует изнутри человека, и закрепощение его во внешних вещах, чем так часто грешат вялотекущие консерваторы, в обрядах, в формулах, в сложившихся системах, есть обратная сторона внутренней закрытости от Него, страха перед обновлением, перед углублением, перед встречей с Богом лицом в лицу. Этого никогда нельзя забывать.
Встреча с Богом и общение с Ним всегда, в конечном счёте, превыше всех формул, обрядов и систем, всего внешнего, и именно изнутри этой встречи и общения созидается всё внешнее, все формулы, и обряды, которые потому и нуждаются в непрестанном обновлении, поскольку они есть плод и внешнее выражение живого общения, а не его условие и источник. В противном случае есть лишь всегда заготовленные формы и формулы, внешний быт, и будь он сто раз укоренен в православных традициях, в святоотеческом предании, он навсегда останется лишь самодовлеющей, порабощающей системой, требующей лишь подчинения объективному ходу вещей, "миру сему", а не Царству Небесному.