Когда пришло время обряда, я не в силах смотреть на убийство курицы, ушла в другую комнату. Прошло некоторое время, и в нее заглянула тетя Клава.
- Долго тут сидеть будешь? Пошли.
Я направилась за ней, представляя, что сейчас увижу обезглавленную тушку курицы, но вместо этого увидела полную чашечку крови, которую держала Галатея Витольдовна.
- Прячешься как трясогузка! А как проблемы решать?! – ведьма поставила чашку на стол. – Руку давай!
Я протянула ей руку ладонью вверх и громко ойкнула, когда старуха провела по ней острым ножом. Моя кровь закапала в куриную и ведьма приказала:
- Лей в окно! Только руки сильно не выставляй!
Поборов отвращение, я плеснула кровь в открытое окно.
- А теперь сама… Помнишь, что говорить и делать нужно? – она строго взглянула на меня.
- Помню, - кивнула я. – Все сделаю.
Меня оставили в одиночестве и сев лицом на восток, я закрыла глаза.
- Иду вниз по тропинке, через мостик над быстрой рекой, выхожу на луг, сажусь в круг – покажись мне, мой друг… - слова я запомнила сразу, словно знала их всю жизнь. А может мне, просто отчаянно требовалась помощь Лавра.
Я представила, как перехожу бурную реку по красивому мостку и останавливаюсь в центре красивого изумрудного луга. Вокруг было очень тихо и спокойно. В моем воображении даже пели птички в густой чаще. Опустившись на колени, я замерла. Все стало таким реальным, словно я действительно находилась на природе, а не в комнате старого дома.
По спине пробежали мурашки, когда послышалось хриплое дыхание за моей спиной. Оно становилось все ближе и вскоре скользнуло по моей шее влажным теплом.
Волк обошел меня и сел напротив. Сердце сделало кульбит. Один, а потом второй. Длинный узкий шрам зигзагом пересекал его красивую морду, уродуя глаза. Волк был слеп…
- О нет… - прошептала я, протягивая руку к нему. – Лавр…
Оборотень уклонился от моей ласки, словно стыдился своей слабости, своего уродства… В этот момент я поняла, что не смогу позвать его за собой. Для чего? Для верной смерти? Как слепой волк сможет победить вампира?
Он отошел дальше, и отвернулся, показывая всем своим видом, чтобы я ушла.
- Прости меня… - прошептала я, поднимаясь на ноги. Слезы застилали глаза, дышать было нечем, и грудь сжимали спазмы. – Я больше не потревожу тебя.
Развернувшись, я пошла назад, шепча про себя: «Возвращаюсь домой! Возвращаюсь домой! Возвращаюсь домой!». Слова «И ты иди со мной», я так и не произнесла.
Перед тем как покинуть изумрудный луг, до моих ушей донесся протяжный вой, в котором сквозило страдание, рвущее душу.
Меня не пугала его слепота, но гнать Лавра на смерть я не собиралась. Мне стоило огромных усилий, чтобы открыть глаза. Хотелось вернуться обратно и остаться там навсегда.
Я вышла из комнаты и меня моментально обступили со всех сторон.
- Ну что?! Что?!
- Он не придет, - глухим голосом произнесла я. – Мы должны искать другой выход.
- Как это не придет? – Галатея Витольдовна нахмурилась. – Ты все правильно сказала?
- Лавр ослеп после последней битвы, - прошептала я, и старики ахнули. – Я не стала приглашать его.
- Как ослеп? – Олеся медленно опустилась на стул. – А Кирилл? Что с Кириллом?
- Не знаю, я ведь ходила за Лавром. Он должен был прийти на мою кровь, - мне хотелось плакать, но комок из слез застрял где-то в районе солнечного сплетения.
- Может, я еще успею?! – девушка вскочила с места. – Кровь курицы не могла так быстро высохнуть! Плесну сверху своей!
- Правильно, девка! – поддержала ее тетя Клава. – Ты хорошо придумала! Другой курицы нам уже не достать!
Я равнодушно наблюдала за их суетой, чувствуя внутри звенящую пустоту. Мне ничего не хотелось.
Но и Олеся вернулась, ни с чем. Девушка вышла из комнаты с таким лицом, что стало понятно – ждать нам нечего.
- Господи, детка… Что? – тетя Рая поковыляла к ней, стуча палкой о деревянный пол.
- Никто не пришел… - всхлипнула Олеся. – Но я видела могилу, возле которой сидел другой волк…
- В твоем видении была могила?! – Галатея Витольдовна схватилась за сердце. – Неужели зло из «Последнего пристанища» убило второго оборотня?
Скорее всего, так оно и было…
В этот момент раздался звон стекла, и в комнату влетела бутылка с горящим куском ткани, свисающим из горлышка. Она ударилась о стену, и огонь моментально перекинулся на коврики, а потом и на шторы.
- Тушите! Быстрее! – закричал дядя Леша, хватаясь за ведро с водой, но их было всего два. А из другой комнаты снова послышался звон стекла.
- Они решили нас выкурить отсюда… - тетя Клава покачала головой. – Тут никакое колдовство не поможет… Ну что, старики, прощаемся?
Что мне оставалось делать в этом случае? Сгореть вместе со всеми или попытаться спасти хотя бы их?
Я бросилась к дверям и, остановившись на пороге, крикнула:
- Оставьте их в покое! Я пойду с вами!
- Отлично, - перед моими глазами появился Малахий. На его губах играла улыбка превосходства. – Я подарю им жизнь. Пусть выходят. Слово вампира.
- Я не верю тебе, - прошептала я, глядя в его пылающие глаза.
- А так? – Малахий вдруг прокусил себе запястье и окропил кровью порог. – Клянусь кровью, что не трону их.
Я переступила порог и оказалась в его объятиях. От ужаса у меня все похолодело внутри.
- Инга! Нет! – из-за завесы дыма показалась задыхающаяся Галатея Витольдовна. – Нет…
- Выходите, они не тронут вас, - сказала я и отвернулась. Малахий взял меня за руку и повел вниз, но мне казалось, что это было начало дороги в ад…
* * *
Огонь был потушен, но запах гари прочно въелся в деревянные стены. Старики сидели за столом, распахнув все окна и двери, и по дому гулял теплый ветерок. Часы показывали половину четвертого утра.
Олеся плакала, забившись в угол. Слезы оставляли на ее черном от сажи лице светлые дорожки, но комичным это не выглядело. Казалось будто в доме покойник, за которым и горевали все присутствующие.
- Как интересно вышло… - вдруг с горькой усмешкой произнесла тетя Катя. – А ведь Инга все равно собой пожертвовала. Ради нас.
- Видать судьба у нее такая… - тяжело вздохнула тетя Рая. – А от нее, как известно не уйдешь…
- Не судьба это ее! – вдруг рявкнула Галатея Витольдовна. – Не судьба! Чего вы ее хороните раньше времени! Я ведь сюда привела ее, надеясь, что договор между деревенскими и упырями все еще соблюдается и не интересны мы им! Хотела Ингу науке своей обучить, дать возможность тайны познать колдовские! Моя, так сказать, плата за ее прощение… А тут вон как вышло…
- Ты Галаша не злись, не надо… - поддержал старую актрису дядя Леша. – Разве неправду Рая сказала? Не спастись уже Инге. Все. Это конец.
- Замолчите вы все! – закричала Олеся, вскакивая на ноги. – Слушать ваши разговоры дурацкие не могу! Это из-за вас все приключилось!
- Ты-то чего?! – тетя Катя раздраженно стукнула по столу. – А ну успокойся!
- Знаете что! – девушка схватила кофту. – Я сейчас сама туда…
- Ох, мамочки родные… О-о-ох…
Все моментально замолчали, услышав протяжный возглас тети Раи. Она смотрела в сторону двери и головы остальных тоже повернулись в ту сторону.
Олеся снова опустилась на стул, который со скрипом поехал в сторону, а дядя Вася выронил стакан с водой.
На пороге стояли двое мужчин. Один полностью слепой, со шрамом, пересекающим лицо и глаза, а второй без руки по локоть. Его лицо тоже было обезображено шрамами, которые все еще выглядели совсем свежими и пугающе выделялись на бледной коже красными полосами…
Тобой протянутую руку
Боюсь в ладонях задержать.
Боюсь, испытывая муку,
И слишком быстро отпускать.
И вновь тайком из странствий дальних
К тебе, единственной стремлюсь,
Боюсь я глаз твоих печальных,
Но и веселых глаз – боюсь.
Боюсь, когда сидишь весь вечер
Ты одинешенька — одна
Боюсь, с другим тебя замечу
Подумаю что не верна.
Боюсь: не все во мне ты видишь,
Боюсь: все видишь без труда,
Боюсь, что скоро замуж выйдешь,
Боюсь, не выйдешь никогда.
Боюсь я, слишком осторожный,
Тебя по имени назвать,
И боязно, что останешься
Ты безымянною опять.
Тобой протянутую руку. Расул Гамзатов
предыдущая часть