Опора на пострадавшую ногу вызывала острую, пронзительную боль… и не только в теле, но и в сердце: одно дело – когда Ты забиваешь победный гол, делающий твою команду чемпионом и в этот момент рвёшь себе связки (в том числе и голосовые – от восторга) и Тебя, израненного героя, несут на руках, подбрасывая вверх и иногда даже ловя… другое дело – когда Твой победный гол ещё не случился и Ты можешь уже к гадалке не ходить, чтобы понять – и не случится…
А до барака надо было топать в хорошую гору. Цепляясь за попутные перила, начал восхождение, но вскоре потемнело в глазах и пришлось опереться на ствол пальмы. Товарищи по команде, оценив ситуацию, вызвались меня отнести на руках, но от «выноса тела» я отказался. Сменив маршрут, свернул в медпункт. Объяснил «педиатру» дрожащим голосом ситуацию, попросил мазь, «которая поможет быстро вылечиться к финалу», на что она меня успокоила, что такой волшебной мази у неё сегодня нет, намазала йодом, перебинтовала, прописала «постельный лежим» и пообещала что «всё само заживёт за пару месяцев»…
Контрольным выстрелом в голову стало и то, что через час весь лагерь уходил в единственный за весь поток поход с круизом вдоль моря на пароходе. Я ждал этот круиз как манну небесную, как луч света в тёмном царстве лагерного бытия, как … ну, в общем, лагерь ушёл, а я остался один на хозяйстве. Зашёл в пустой барак, лёг на кровать, уставился пустым взглядом в потолок и… разумеется, завыл белугой… как бы не час это продолжалось, из глаз выпала годовая норма осадков… мне очень хотелось, чтобы с неба спустилась добрая фея и успокоила, но небеса до поры не внемли… потом ниспослали уборщицу, которая накапала мне валерьянки, но конечно не могла оценить «весь масштаб бедствия».
Когда слёзные ресурсы были исчерпаны, я заковылял на стадион, он был пуст, вокруг ни души, только я и моя драма. Тогда я начал думать о жизни. О будущем. О том, как вырасту и будет у меня семья, жена и всё такое… как я буду каждый день ходить в магазин за продуктами, жена готовить, будем смотреть вечерами телевизор и покупать разную мебель иногда... Кошмар, словом… Снова перед глазами этот слоган: «по-ленински жить, коммунистом расти, чтоб новую славу стране принести!» Я был прилежным пионером, но в тот момент перспектива «коммунистом расти» вызывала у меня тоску и уныние, но при этом я был готов и очень хотел «новую славу стране принести!» Помню, как сам себе говорил, что можно ведь и не быть коммунистом, но славу стране приносить! Ведь что важнее?! (это в 12 лет!) И вот тогда случилось «судьбоносное решение», которое оказало влияние на дальнейшую жизнь (с каким знаком – большой вопрос), но в тот момент без этого решения просто невозможно было жить дальше. Это была защита психики, способ самосохранения. Я решил, что стану великим футболистом. Именно великим, на меньшее я не разменивался, только грандиозное будущее могло исцелить раненого бойца.
За пару дней до финала наш отряд сыграл товарищеский матч с соперниками по финалу и продул. Тогда я собрал всех в бараке и сообщил им, что они играли неграмотно, поэтому и проиграли. Я взял бумагу и начертил им схему расстановки, кого держать и куда бежать, и куда не надо бежать – тоже показал. Первый и единственный тренерский опыт. И вот он – день финала. Я вышел на центр поля и попробовал ударить мяч. Пронзительная боль и я, закусив губу, присел на трибуну. Пришли и девочки поболеть, кто бы сомневался! Добивать так добивать. Полный состав девчонок, включая пионервожатую. Как они болели, как переживали, а я сидел поодаль, с перевязанной ногой и понимал, что никто из них не в курсе «кто тут звезда» и что сидит какой-то дрыщ и наблюдает, как «мужики» рубятся за отряд.
Самый драматичный момент для моей детской психики случился, когда прозвучал финальный свисток и девчонки в полном составе помчались на поле обнимать и поздравлять победителей и особенно досталось автору победного гола. Тут, в духе героя «брильянтовой руки» я должен был произнести: «ребята, на его месте должен быть я…». Но я не мог ничего произнести, я даже не мог порадоваться за отряд, за отчасти и мою победу (игровую и тренерскую). Из стеклянных глаз хотели выскочить слёзы, губа дрожала, закусанная зубами, а в горле стоял всем известный «комок». Я понимал и отказывался понимать, что переиграть заново жизнь не получится. Команда вместе с болельщицами пошла праздновать победу, а я так и остался сидеть на трибунах. Вечность. Мне кажется, я и сейчас продолжаю там сидеть.
(послесловие следует…)
Часть 1. Кто такая Мара Донна?
Часть 2. Рубим корни, пожинаем плоды
Часть 3. Лопнувшая струна Маэстро
Послесловие