Фактически эта статья является продолжением другой:
Когда пытаешься анализировать основания «госистерики», которая началась прямо с момента подписания Московских соглашений, то всё встанет на свои места, если попытаться понять — а с чем, собственно, украинская делегация ехала на это подписание.
Здесь, кажется, уже писалось, что для любого украинского правительства весьма и весьма полезно иметь юридическую службу надлежащего качества, то есть как раз такую, которая не просто оформляет хотения того или иного политика, а реально анализирует механизмы правоотношений. И если в результате анализа получается, что хотелка политика не может быть реализована, юридическая служба должна сказать «нет». Не смотря на ранг политика. Но, видимо, такого рода пожелание — маниловщина чистой воды. Юриспруденция на Украине была уже окончательно низведена до уровня письмоводства. А ведь когда-то существовала изрядная Харьковская школа цивилистики... впрочем, это — уже, увы, история.
Ранее писалось, что те или иные ошибки при заключении международных контрактов могут весьма и весьма дорого обойтись. Например, дорого обошлось отсутствие оговорки в договоре на транзит газа, регулирующей отношения, касающиеся технологического газа. Забыли, понимаете ли, что газотранспортная система, транспортируя газ, отбирает его часть всё из той же самой трубы. Ну и, как помним, рвануло.
Тогда казалось, что это — результат простой невнимательности. Теперь я могу точно сказать: это — результат безграмотности.
И вот вам доказательство.
На переговоры в Москву по ключевому для правительства и экономики Украины вопросу были подготовлен документ, которым, по-видимому, должна была руководствоваться украинская делегация. Документ этот имеет эпическое название: «Актуальные вопросы для переговоров с российской стороной по внесению изменений в Контракт купли-продажи природного газа в 2009—2019 годах и Контракт об объемах и условиях транзита газа через территорию Украины на период с 2009 по 2019 годы» Не спрашивайте — как и откуда я его предварительно тогда достал; всё равно не отвечу. И вот что в нём примечательно: в документе, в числе прочего, предлагается, как там сформулировано, установить паритет. Этот паритет, по мысли создателей документа, состоит в том, что коль скоро газовый поставщик имеет право штрафовать получателя за недобор газа, то необходимо изменить контракт на транзит таким образом, чтобы транспортная компания также имела право штрафовать собственника газа за «недотранзит» газа. Написано это самым серьёзным образом и смысл такого рода изменения контракта, в принципе, для украинской стороны понятен: уж очень не хочется Украине терять в перспективе деньги из-за того, что, по крайней мере, часть газа в Европу пойдёт в обход и территории Украины, и её газотранспортной системы. В таком случае может случиться, что гордость и жемчужина отрасли, а, быть может, и экономики Украины превращается постепенно в груду металлолома. Причём затраты на содержание этой груды никак не уменьшатся в то время как поступления упадут. Это, верю, больно.
Ну вот, чтобы этого не произошло, чтобы денежный поток от восточного соседа не уменьшился, украинские юристы и предложили пересмотреть контракт.
Ну, премьер-министр Украины, разумеется, может себе позволить нести чушь, которая ничуть не лучше сообщения о компьютере, который стоит в отсутствующей квартире (ага, например, голос, чрезвычайно похожий на голос Н.Я. Азарова всерьёз рассказывал, что в квартире Болдырева стоял компьютер; в то время как у Болдырева не было квартиры).
Проффесор несёт её по определению.
Но тут надо учитывать один нюанс: когда мелешь что попало для внутреннего употребления, то оппонентов, как правило, нет, а есть подпевалы-пискуны. А вот когда это же самое готовишь на экспорт, то оппонировать будут, равно как будут и использовать безграмотность стороны переговоров. Высмеивать как раз никто не будет, а напротив — приласкают и приголубят, и мягко постелят. Спать только будет жестковато. Потому как чего-то не учли. Это — закон жанра. Украина — не Россия и это весьма хорошо усвоили не только в Киеве, но и в Москве.
Итак: рассмотрим аргумент того документа.
Имеем два договора:
один — договор поставки газа,
второй — договор транспортировки газа.
Первый из договоров устроен следующим образом:
поставщик берёт на себя обязательство поставить за весь срок действия договора определённое количество газа, причём возникновение и исполнение обязательств по этому договору установлены определённым календарным графиком;
покупатель газа берёт на себя обязательство принять и оплатить цену такого газа опять-таки по календарному графику и по цене, формула которой зафиксирована как раз в договоре.
Перед нами — типичный, классический договор поставки. То обстоятельство, что поставляется газ, никаким образом не меняет природы самого договора. А вот то, что многие журналисты и политики называют при этом звучным словом «штраф за недобор» в реальности не является никаким штрафом. По правовой своей природе это вообще не санкция, не неустойка (для незнающих сообщу, что штраф есть форма неустойки). Это — часть цены. Если поставщик и покупатель договорились об определённых объёмах обязательств, то именно в таких объёмах эти обязательства возникли не в силу какого-то там деликта (а неустойка как раз в силу деликта и порождает обязательство), а именно в силу самого договора.
Скажем, поставщик взял обязательство поставить 5 единиц товара, а покупатель обещал уплатить за эти самые 5 единиц 100 денежек. Поставщик подал товар в заранее оговоренную точку, но покупатель взял только 3 единицы. Сколько он должен заплатить? Да всё те же самые 100 денежек, господа хорошие!
Почему? Да потому именно, что это — обязательство из самого договора.
А то, что кредитор по обязательству передать товар в собственность самостоятельно решил не воспользоваться своим правом кредиторского требования — так это его, кредитора-покупателя, дело, а не поставщика. Поставщик свои обязательства выполнил, и его совершенно не интересует — что будет делать с поставленным товаром покупатель. Интересы у покупателя и поставщика разные и у каждого — свои. В конце концов, даже если этот товар покупателю не нужен, то деньги-то поставщику нужны, а поставщик, заметьте, товар этот произвёл и доставил.
Второй из договоров состоит из следующих обязательств:
одна сторона обязуется доставить вверенный ей другой стороной товар в пункт назначения и выдать его управомоченному на получение этого товара лицу,
а другая сторона обязуется уплатить за перевозку этого товара.
Перед нами — классический договор перевозки. Не так ли?
Чем эти два договора принципиально рознятся? Двумя весьма существенными обстоятельствами:
если в первом договоре предполагается традиция некоторой материальной ценности против уплаты денежной суммы (цены),
то во втором договоре цена уплачивается вовсе не за то, что произошёл переход какого-то вещного права — раз;
в договоре поставки поставляемый товар так или иначе обособляется и имеет назначение для передачи покупателю,
а в договоре перевозки транспортное средство никак не обособляется и может перевозить всё, что угодно (разумеется, если только оно не было специально произведено исключительно для указанной в первом договоре партии товара) — два.
Несложно догадаться таким образом, что договор перевозки представляет собою частный случай договора оказания услуг. Именно для договора оказания услуг характерно движение денежных средств не против движения права собственности или иного вещного права.
Между прочим, именно такой вывод следует сделать и из норм ГК РФ и из норм ГК Украины. Именно такой же вывод придётся сделать и из ряда международных конвенций, регулирующих договоры поставки.
Ну и что? И что даёт такая классификация?
А очень многое!
Поскольку в договоре об оказании услуги перемещение вещных прав от исполнителя к заказчику не происходит вообще, в то время как заказчик берёт на себя обязательство безвозвратно передать-таки деньги, то их положение вовсе не такое же равновесное, какое возникает в договоре поставки, где происходит перемещение вещных прав против перемещения прав на деньги. Именно в силу указанной несимметричности, заказчик имеет право односторонне отказаться от исполнения договора об оказании услуги, оплатив при этом лишь расходы поставщика, в то время как исполнитель может отказаться от исполнения такого договора только полностью возместив убытки заказчика.
А убытки это и расходы и упущенная выгода.
Фактически, если предположить, что при поставке было бы установлено аналогичное правило, то это означало бы, что покупатель может обязать продавца купить у покупателя как раз ту самую часть товара, которую покупатель отказался довыбрать.
А вот с договором оказания услуги такого сказать никак нельзя.
Подчеркну: с точки зрения национальных законодательств как Украины, так и России, тут нет никаких разночтений. И это как раз самое удивительное.
На каком же тогда основании украинские юристы полагали, что их российские коллеги с разгону кинутся обслуживать вопреки представлениям о природе договоров, закреплённых как в ГК РФ, так и в ГК Украины, интересы исключительно украинской стороны, которая весьма желает ничего не отдавая, получать деньги? Неужели, несмотря на то, что как раз российские юристы уже демонстрировали и не раз сильную позицию в отношениях с украинской стороной, украинские юристы решили тогда, что в данном, вот в этом конкретном случае, такое существенное обстоятельство, как стремление к исключительно собственной выгоде асимметрию представить симметричной, проскользнёт мимо внимания? Нет, думаю, что дело тут совершенно в ином. В чём? А вот в том, что долгие годы работы юристов под мотив «мы специалисты понимаем, конечно, всё, но заказчик требует, вот мы и пишем» (именно такую сентенцию мне в своё время выдал один субъект, который затем занял должность судьи Конституционного суда Украины; помнится, что я его тогда спросил: «а вы — точно специалисты?») привели к полной профессиональной деградации.