Засыпая, белыми питерскими, чёрными ростовскими,
я разговариваю с большой рыбой неясной породы -
то ли щука, то ли сом, то ли карась
килограммов на двадцать пять.
Она знает, что я её ловлю,
забрасываю донки, спиннинги, удочки с хитрыми крючками
в разные озёра и реки,
теперь вот на Дону, где в июньскую жару
нет ни одной поклёвки,
даже мелюзга ушла в неведомые темнины.
Другое дело было на Севере, на Вуоксе:
закинул - вытащил.
Тридцать три штуки за два вечера.
А здесь.
В рыбном краю, куда я добрался платскартой,
между составов с танками, идущими на Южный фронт,
с веником удилищ и мешком снастей,
запасшись прикормками, грузилами, титановыми поводками.
В юности ищешь любви, чистого и грязного секса,
в зрелости разговариваешь по ночам с огромной рыбой.
- Ты же знаешь, что я поймаю тебя, красавица.
Ты моя. Вопрос места и времени.
- Знаю, бог мой надводный,
тень мутного солнца,
запах соблазна.
Я боюсь тебя, понимая, что не спастись.
Ты - лучший из возможных концов.
Старость, винт сухогруза, бездушные сети,
болезни - пугают сильнее,
но не лететь же мне, в самом деле,
в твои объятья, моя погибель.
Жизнь прекрасна везде и для всех,
как под водным небом, так и под земным,
как в Солнце, так и в Центавре,
в Млечном пути и выше.
Икринка Земли бережет себя.
Цветок Солнца хранит себя.
Медуза Вселенной прячется от хищников и невзгод.
Ты и сам видишь мутного Бога, свозь тину снов,
пробуешь его прикормки, разгадываешь его снасти
и веришь в то, что он знает, зачем ты
явился на свет,
почему ты умрёшь.
Ты уже заглотил блесну.
Тебе только кажется, что одолеешь добычу.
Я Его живец.
Спиннинг в Его руках.
Доставь радость Всевышнему.
Поборись, побейся, блесни пером.
Задохнись от счастья в последний миг.
- Завтра поеду на другой берег Дона,
в пустынную бухту с золотым песком,
жди меня там, Большая рыба,
я покажу тебе настоящее небо,
хищная любовь моя,
шёпот слепых бессонниц.
Дмитрий Барабаш