"Степа, так и не закрыв рот, посмотрел на маму, потом на дядю Ивана, потом снова на маму, и произнес:
- Мам…Не бойся... А давай мы с дядей Ваней, взаправду, поженимся. Он хороший человек. Он нас будет защищать, а мы его будем любить за это и супчиком кормить... Давай?..
Глаша, выслушав сына, подняла ресницы и посмотрела на Ивана…"
Вернувшись в свой дом, Иван присел на табурет, и глубоко задумался, обведя плавным, неспешным взглядом свое жилище...
Печь, стол у окна, четыре табурета, один из которых занят ведром с питьевой водой и ковшом, полка с тарелками и кружками, добротный шкаф для хранения вещей с ручками-замочками и две железных кровати. Пара вязанных ковриков на земляном полу, и шторки-задергушки на окнах завершают убранство дома Ивана. Все как у всех…
Всё, да не всё…
Когда в этих стенах хозяйничала дочь Верочка, дом Ивана был живым и уютным. Сейчас же в этих двух комнатах витает дух заброшенности, смешивающийся со зловонным запахом многодневного перегара. Повсюду крошки, слой мохнатой серой пыли, грязная посуда, и сваленные в кучу, у лавки возле печи, требующие стирки вещи Ивана.
И как, скажите на милость, в такой дом можно привести женщину и ребенка?
Никак. Пока дом в таком состоянии.
Посидев еще минуту, Иван, смяв пустую пачку от папирос, валяющуюся на столе в окружении засохшей на тарелке квашеной капусты и пустых бутылок из-под самогона, решительно встал с табурета и, подойдя к окну, распахнул настежь его створки.
Следом пришла очередь двери быть распахнутой и подпертой табуретом.
Из-за совершенных Иваном действий, в дом сильным потоком ворвался свежий весенний воздух, выносящий стремительным сквозняком неприятный запах из дома.
Через несколько минут, беспощадным движением руки, с зажатой в пальцах тряпкой, в мусорное ведро одним махом было сметено все, что «хранилось» на нем до этого момента.
Затем был выметен старым веником пол, вся грязная посуда замочена в ведре с мыльной водой, а вещи, требующие стирки, заботливо накрыты сверху старым одеялом, образуя довольно внушительный «бархан» на лавке. Переделав все дела, Иван, прикрыв лишь двери, а окно оставив открытым, вновь покинул свой дом. Сейчас его ноги вели на соседнюю улицу. Сжав в руке денежную купюру, Иван шагал быстрым шагом. Его брови нахмурены, губы сжаты в напряженную линию. Со стороны редким прохожим, встречающимся на пути, наверное кажется, что мужчина идет с кем-то свести счеты и выяснить отношения, не боясь, а даже желая все довести до драки. Но, несмотря на внешнюю суровость, Иван в эти минуты, испытывал немного иные чувства. А как по-другому? С женщинами, ожесточившимися сердцем, не повоюешь. Поэтому Иван принял другое, единственно верное решение, отправляясь в перекосившийся дом старого еврея-ювелира.
Через час с небольшим, Иван, положив в карман фуфайки два оловянных обручальных колечка прямиком направился в дом ... к Льву и Мане Сокеевым.
----
Следующий день
Рая выгребала золу из печи, когда услышала, как в общем коридоре стали хлопать соседские двери, и голоса (в основном женские) стали сливаться в один гул, как если бы это были не люди, а потревоженные пчелы. Нахмурив брови, Рая бросила недоделанным свое дело, и поспешила выйти из комнаты, сразу же наткнувшись за порогом на толпу взволнованных соседок.
- Что случилось? Вы чего здесь выстроились?
Рая, вытянув шею, пыталась увидеть, что там так взбудоражило людей этим утром. Но плотная стена из соседей не позволяла ей ничего увидеть. Тогда, не долго думая, Рая начала уверено орудовать локтями и плечами, пытаясь пробиться в ряды первых наблюдателей.
И вот, достигнув этих первых рядов, Рая увидела такую картину...
Двери комнаты № «13» распахнуты настежь.
Прямо возле порога этой комнаты, не позволяя зевакам подойти ближе и заглянуть внутрь помещения, стоят мужчина и женщина. Они нарядные и торжественные. Очень красивые и статные. В руках женщины,на большом блюде, возвышаются горкой золотистые булки, мудрёно украшенные переплетениями из слоев теста, и обсыпанные сладкой жареной мучной присыпкой. В руках у мужчины красивой стопкой возвышаются какие-то яркие вещи, накрытые от лишних глаз расшитым покрывалом. В расстегнутой на груди у мужчины фуфайке, из глубокого бокового кармана виднеется узкое горлышко бутылки, с бордового цвета жидкостью, запечатанное сургучом.
За этими мужчиной и женщиной стоят еще одной "стеной" два парня. Красивых, смуглых, темноглазых. В их руках тоже подарки на двух круглых больших тарелках – жареные в масле, крученые «восьмерками» мучные угощения.
Рая, как и все присутствующие, обомлела от вида красивых людей, обилия подарков в их руках, и вообще, от самого присутствия этих людей в этом коридоре барачного дома.
Рая, как и многие из соседей, уже узнали в этих людях знакомую всем, уважаемую бригадиршу-стахановку, Маню Сокееву, а так же ее мужа Льва, и сыновей Павла и Петра.
В это время в комнате у Глафиры
Глаша стояла перед Иваном, широко распахнув свои серые глаза. Степа тоже был здесь. Он стоял впереди мамы, чувствуя ногами подол ее платья, а на своих плечах тепло ее рук.
Иван (дядя Иван) сегодня пришел к ним в гости совсем другим.
И мама Глаша, и Степа даже не сразу узнали в этом широкоплечем мужчине в белой рубахе, с гладко выбритыми скулами и подбородком, с аккуратно зачесанными короткими волосами на голове, обутого в начищенные до жирного блеска сапоги, вчерашнего дядю Ивана.
Несколькими минутами ранее
Удивлению Глаши и Степы не было предела, когда открыв на стук двери, они увидели сначала «нового»дядю Ивана, а за ним и еще несколько нарядных людей, у каждого из которых были чем-то заняты руки …Чем-то красивым и вкусно пахнущим))
После того, как все поздоровались, в комнату попросил разрешения войти только Иван.
-----
И вот сейчас, Глаша и Степа стоят с удивленными глазами и открытым ртом (это про Степу), и слушают красивого и помолодевшего с прошлого дня дядю Ивана.
- Глафира Кондратьевна. Я пришел просить Вас стать моей супругой. Законной.
Иван, произнося свою речь, смотрел Глафире в глаза, стоя перед женщиной по-военному ровно, с прямой спиной, и с прижатой к боку единственной рукой:
- У меня есть дом, работа, двое взрослых детей, уже живущих отдельно. Дом у меня двухкомнатный. Вам с сыном будет в нем свободно. Если Вы согласитесь выйти за меня, Глаша, обещаю Вам мое Уважение и мою Защиту.
Я не позволю никому обижать Вас или Степу, как только Вы поселитесь под крышей моего дома. Я дам Вам свою фамилию, назову Степу родным сыном. И НИКТО БОЛЬШЕ с того дня не посмеет дотронуться до Вас даже пальцем безнаказанно.
Только лишь из-за того, что я лично видел отношение к Степе ваших соседей, я решил не терять время на ухаживания, чтобы Вы, если согласитесь на мое предложение, как можно быстрее покинули этот дом. Свое же внимание к Вам, и ухаживания, я обещаю проявить и восполнить в самое ближайшее время. Но уже вдали от этого места.
Иван, сказав речь, замер на месте, ожидая ответа от женщины.
Глаша, пребывая в тихом шоке от поступившего, как снег на голову, предложения руки и сердца от Ивана, опустила глаза и посмотрела на Степу.
Степа, почувствовав состояние мамы, в этот момент тоже поднял голову вверх, чтобы увидеть ее лицо.
- Сынок…Что мы будем делать?
Глаша смотрела на сына, ожидая от него совета, как от взрослого, родного человека.
Степа, так и не закрыв рот, посмотрел на маму, потом на дядю Ивана, потом снова на маму, и произнес:
- Мам…Не бойся... А давай мы, в заправду, с дядей Ваней поженимся. Он хороший человек. Он нас будет защищать, а мы его будем любить за это и супчиком кормить. Давай?..
Глаша, выслушав сына, подняла ресницы и посмотрела на Ивана оценивающе…
Вчера она решила, что Ивану лет шестьдесят. Но сегодня, глядя на этого аккуратного, широкоплечего и подтянутого мужчину, Глаша поняла, что она ошиблась – Ивану может быть чуть больше пятидесяти лет.
Его глубокие морщины на лице лишь подчеркивают его зрелость, и не старят внешность. От мужчины сейчас исходит уверенность, сила и некая мужская энергия, заставляющая Глашу немного смущаться от взгляда его пронзительных глаз.
И вот сейчас, перед принятием важного решения, в голове Глаши прозвучали слова соседки Раисы, которые вчера эта женщина шептала ей у дверей:
«…И чтобы ты не струсила я тебе напомню: помнишь ведь синяк на плече у твоего Степки? Помнишь? А другие синяки помнишь? Так вот – это все людская злоба. Забери ты своего немчика от людей! Пожалей его! Дитя обижают, а ты молчишь и терпишь! Уходи к Ивану! УХОДИ.»
----
Видимо, это Судьба...
Иван пришел к Раисе, а познакомился со мной и Степой. Я этого мужчину не звала. Я в мыслях даже не мечтала выйти замуж еще раз в своей жизни!
"Уходи к Ивану,УХОДИ!" "Забирай своего немчика!" "Дальше только хуже будет!!"
Подумав еще с минуту, Глаша произнесла:
- Я согласна выйти за вас замуж, Иван. Обещаю вам быть доброй женой в благодарность за ваше к нам со Степой доброе отношение.
Иван, услышав согласие от Глафиры на свое предложение, первый раз со вчерашнего дня позволил себе улыбнуться:
- Благодарю, вас, Глашенька!))
В следующую минуту Иван, повернувшись через плечо, кивнул головой ожидающим у дверей Сокеевым.
Когда «сваты» переступили порог комнаты, люди в коридоре хлынули к открытым дверям по номером "13", жаждя увидеть все разворачивающиеся события собственными глазами.
И вот, через пару минут, на пальчике Глафиры нашло свое место гладкое оловянное колечко.
В следующую минуту Глаша одела Ивану на палец точно такое же кольцо (Иван подал его Глафире минутой ранее).
Помолвка свершилась.
Когда обещания были даны, Маня и Лева преподнесли дары невесте и ее сыну, а сыновья Павел и Петр раздали угощение людям, стоящим у дверей.
Когда Рая почувствовала в руке небольшой вес красивой жареной булки, свернутой восьмеркой, она испытала очень странное чувство. Это чувство было похоже на детскую обиду. Почему-то у женщины сейчас стала в душе расти зависть к этой Глафире, которой она САМА!!! отдала вчера своего жениха.
Но, откусив кусочек от булки, женщина немного успокоилась, и подумала про себя:
- Подумаешь: булки, подарки! Невидаль! Никакие подарки не заставили бы меня вновь лечь в койку с замшелым мужиком!
Рая так рассуждала, пока не увидела, как из комнаты, вслед за «сватами», "немчиком" и Глафирой вышел в коридор Иван.
Со своего места в толпе Рае не удавалось рассмотреть мужчину, пока он был в комнате № 13, да она и не стремилась это сделать. Но сейчас, увидев Ивана во весь рост, с гордым разворотом плеч, с помолодевшим лицом и глазами, глядящими на любопытствующих с тихим презрением и холодной сталью, Рая, оторопев от его вида (КРАСИВ МУЖИК!! До дрожи в коленках красив... А ГЛАЗАМИ-ТО КАК СМОТРИТ!!! КАК СМОТРИТ!!!!ой, мамочки..... дура я...) проглотив спешно кусочек от булочки, подавилась и закашлялась...
Рая кашляла все то время, пока Глаша закрывала свою комнату на ключ. Кашляла, пока Иван, сделав гордый поклон зевакам, подставил согнутую руку в локте своей невесте. Кашляла, пока старший из сыновей Мани Петр поднял на руки Степку, и вынес вслед за родителями на улицу…
Кашляла Рая и когда со звоном разлетелись по коридору блестящие монетки, падая людям под ноги, которые кинул Пашка, младший сын Мани и Льва, через плечо в толпу бывших соседей невесты.
Не успела Рая перевести дух после кашля, и вытереть слезы с глаз, как ее, очень неожиданно, толкнули в спину кто-то из соседей, видимо спеша подобрать с пола хоть одну брошенную монетку.
На какие-то пару минут в тесном коридоре барачного дома случилась давка.
Люди падали через друг друга, крича и возмущаясь, ругаясь, и стараясь урвать себе монетку, пачкая свои руки и колени о грязный пол в коридоре.
Вся же торжественная процессия, наделавшая так много шуму и переполоху в доме, покинула это здание, и уходя, больше ни разу не оглянулась назад.
Новая семья Ивана и семья Сокеевых, шли по дороге, усеянной по обочинам одуванчиками и голубыми цветочными коврами, весело переговариваясь. Дома у Мани и Льва их всех ждет праздничный обед, о чем радостно сообщил Пашка маленькому Степе и его маме, тете Глаше.
В этот вечер Степа и Глаша останутся ночевать в доме у Мани и Льва.
На следующий день Иван и Глафира распишутся, и из ЗАГСА Иван уведет супругу и сына уже в свой дом, в котором заботливая Маня все заранее приготовила к первой брачной ночи молодоженов))
Астрахань. Осень.
Вера стояла рядом с высоким зданием с белыми колоннами. На ее руках Митя, сын Володи и Али. Ребенку не очень хочется сидеть у тети Веры на руках, и он хнычет, выпрашивая у своей няни, чтобы его отпустили поползать по тротуару. Малыш подрос за лето,повзрослел, и отказывался сидеть смирно на ручках.
- Ну, подожди, Митенька! Сейчас уже у твоей мамы закончится занятие, и вы пойдете гулять на причал. Папу будете встречать. А потом домой пойдете...
Митя, в ответ на увещевания Веры, капризничал и дул губки ровно до того момента, пока не увидел свою маму, спускающуюся по ступеням.
- Ма!... Маа! – закричал Митя, протягивая руки, и подпрыгивая попкой на руках у Веры.
Вера, повернувшись, тоже увидела спешащую к ним Алю.
- Слава Богу! Я думала твой проказник мне руки оторвет! Да, Митя? Непоседа ты у нас стал))
Передавая малыша Але, Вера успела звонко чмокнуть малютку в его бархатную щечку, а затем произнесла:
- Ну как первое занятие?
Аля, одергивая Мите курточку на спинке, и усаживая малыша на своих руках, ответила, сияя глазами:
- Вера! Так интересно! Такой педагог! Таак понятно все объясняет! Я в восторге!))))
Вера, тоже отряхнув и поправив на себе плащик после подскоков Мити, произнесла:
- Ладно. Теперь моя очередь. Пошла я.
Кивнув головой, Вера начала подниматься по ступенькам на свое первое занятие на курсах бухгалтеров.
Обернувшись еще раз, перед тем как зайти в здание, Вера помахала рукой Але и Мите.
----
Время идет. Скоро наступит зима, а за нею и весна. И скоро (следующей весной), обе девушки, одновременно, закончат обучение на курсах бухгалтеров. А потом…
От автора: «Нет. Вы не правильно подумали)) Не будут Аля и Вера заниматься поиском работы по новой профессии. Эту задачу девушкам придется отложить на некоторое время…»
А потом.. Аля и Вера ВМЕСТЕ! уйдут в декрет))
Если быть точными: Вера уйдет немножко раньше Али ;)
Что поделать: у этих подружек теперь все получается делать вместе: дружить семьями, учиться....и рожать малышей))
------
Путеводитель по каналу можно посмотреть здесь
СПАСИБО ВАМ ЗА ПРОЧТЕНИЕ!!!