Пока муж был “занят”, Вика съездила в квартиру еще раз, чтоб взять пару мелочей, о которых она забыла, а заодно забрать свои и Маринины книги, которые в спешке остались на полках шкафа.
В квартире творился бардак, вещи разбросаны, что-то поломано или разорвано. Кажется, перед тем как прийти к садику, Владимир искал что-то и не мог найти это в квартире. Даже на балконе творился беспорядок. Но самое неприятное было то, что мужчина перебил почти всю посуду, даже бабушкины старинные тарелки, что она хранила в шкафчике и хотела оставить на память, а может и когда-нибудь продать как большую старинную ценность. Забрав остатки своих вещей, Вика поняла, что это было ее последнее посещение квартиры, и она оставила ключи на столе и захлопнула дверь, благо та защелкивалась сама, без ключа.
В выходные она собрала свою старую кровать и поняла, что так хорошо, как на этой казавшейся раньше жесткой кровати, ей не спалось уже давно. Немного разобравшись в сараях, она решила и другую мебель отреставрировать, как сейчас модно, и вернуть в дом.
На заседание суда муж все же явился, его выпустили под подписку, на время слушания.
– Машина моя! Вот документ о том, что мне матушка подарила сумму, равную цене автомобиля! - предоставил он какую-то писульку.
– У меня есть документ о кредите, на покупку машин, - Вика достала справку из банка.
– Уж не знаю, на какую ты там машину кредит брала, но деньги дала моя мама и не просто дала, а ПОДАРИЛА! - довольно улыбался он.
Вике все же удалось доказать покупку автомобиля как совместное имущество. А также ей помогли выписки о покупки мебели и расходных материалов для ремонта квартиры, которые она попросила возместить мужа в половинном размере. Но тот попытался снова придумать отмазку и не смог. В конечном итоге машина осталась у Вики, а мужу досталось все остальное, на что девушка и не собиралась претендовать, но пришлось, чтоб не потерять средство передвижения.
Потом были еще претензии по поводу алиментов и встреч с дочерью, где очень пригодилось дело о попытке мужа в невменяемом состоянии пробраться в садик и забрать ребенка.
Как ни билась Вика, но суд все же разрешил отцу встречи с ребенком, раз в неделю в присутствии матери, и назначил фиксированные алименты.
– Ты у меня еще попляшешь! - грозился муженек, когда они покидали зал суда.
Жизнь пошла своим чередом. От общих знакомых Вика узнала, что пострадавшему охраннику была выплачена кругленькая сумма, для “примирения сторон”, и Владимир отделался, так сказать, “легким испугом”.
Встречи с дочерью он требовал, и Вика стоически привела Марину в детский центр, где папашка обещал ребенку мороженное и карусели. Вместо этого он помотал нервы бывшей жене, показал свою новую пассию, ту самую, что Вика встретила тогда в своей квартире, и когда дочка отправилась кататься на паровозике, просто ушел, оставив ребенка одного, от чего девочка испугалась и долго плакала и вздрагивала.
– Мамочка, не оставляй меня одну, - все повторяла она, даже когда они вернулись домой.
После этого случая Вика постаралась свести общение Марины с отцом к минимуму, для ее же пользы, боясь, что папашка вытворит еще что-то в том же духе, и у ребенка останется моральная травма на всю жизнь.
С развода прошел почти год, когда к ним временно за заболевшего работника, из другого цеха перевели молодого мужчину. Чуть старше самой Вики, ему было около тридцати, Петр. Красивый, высокий, подтянутый, он с первого взгляда понравился девушке. А потом она узнала, что он вдовец и один воспитывает сына, которому уже десять лет.
По служебной необходимости они много общались, и со временем он предложил девушке встречаться. А потом, когда Петра перевели обратно в его подразделение, они не потеряли связи. Он иногда звал ее на свидания или просто погулять по городу.
– А твой сын? - иногда спрашивала Вика.
– Он с моим отцом, с дедом то есть, мы же у него и живем, он уже привык к нам…
– Понятно, - каждый раз отвечала она.
У них нашлось много тем для разговоров, да и вообще, Вике казалось, что она, наконец, нашла родственную душу. И уже через полгода он предложил жить вместе.
– А твой сын? - снова спросила она.
– А что он? Переедет к нам, точнее к тебе, у тебя же там и кровать есть, а мы на диване поспим.
И она согласилась. Хотя Вике по началу и казалось все это сомнительным предприятием. Дети, кажется, держали нейтралитет, и ничего не предвещало беды.
Каждый день у нее выглядел однообразно. Она вставала, отвозила всех в город, в школу, садик и на работу, даже если у нее сегодня был выходной. А потом возвращалась и занималась домом и хозяйством, с недавних времен у них появились десяток курочек и столько же кролов. Петр купил и даже не спросил, хочет ли Вика заниматься их разведением. А на носу было лето, надо было готовиться к посадкам. Еще в том году она раскопала половину огорода, а в этом, имея в доме мужчину, надеялась раскопать оставшуюся часть. Но как только она начинала этот разговор, у Пети тут же находились дела поважнее. Футбольный матч в прямом эфире или поездка с мужиками на рыбалку, откуда он привозил обычно двух или трех мелких карасей, которых отдавал Барсику, коту, что приблудился ко двору, да так и остался ловить мышей.
И Вика вновь занималась своим огородом одна. Даже сына, Сашку, не могла к этому делу притянуть. У него, как и у отца, было постоянно много дел…
Лето шло, она все сильнее и сильнее выматывалась. Без помощи и поддержки ей было очень тяжело, хотя по началу была вроде бы даже рада, Сашка ее со временем даже “мамой” называть стал.
Автор: Каори Треми
