Я проиграл, родная грусть.
Ушёл в себя, вернусь не скоро,
А может, вовсе не вернусь.
Ох, уж эта депрессия! Любимая болезнь творческой элиты. Не миновала чаша сия и Сергея Рахманинова. Она накрыла его «девятым валом» в стремительно уходящем 19 веке. Исследователи это время называют самым тёмным периодом в биографии композитора. О нём ходило немало слухов: запил и бросил писать, влюбился и потерял дар, впал в депрессию и лечился у гипнотизёра. Где здесь правда, а где ложь?
Началось всё в 1897 году, с провала выстраданной Первой симфонии. Пачка папирос в день, опустошение в душе, бессонница и решение «больше никогда не сочинять». Ежедневные истерики провоцируют судороги и невыносимую боль во всём теле. Даже лицо сводит так, что трудно говорить. Лечиться едет в деревню. Кумыс, свежий воздух, любимые пироги с печёнкой и покатушки на лодке сделают своё дело.
Уже осенью у него начнется совсем другая жизнь, богемная и сумасшедшая, наполненная бесконечными репетициями, суматохой, застольями, флёром и флиртом. В ней не будет Рахманинова-пианиста и композитора, но родится Рахманинов-дирижёр. Всего лишь год работы в Частной опере Мамонтова, и Москва уже аплодирует его «Самсону и Далиле», «Кармен» и «Майской ночи». А он по 12 часов в день репетирует с оркестром, с певцами и прелестными юными певицами. Бурные страсти закипают не только на сцене.
Он знакомится с Чеховым, Буниным, Толстым. Дружит с Шаляпиным, затейником и балагуром. И вот уже меланхолик начинает на вечеринках зажигать «не по-детски», удивляя старых знакомых. Из творческого кризиса, когда за три долгих года он сочинил лишь пару крошечных пьес, выходит обновлённым. Тем Рахманиновым, которого сейчас знает весь мир. Исключительным пианистом с могучей энергетикой и великим композитором с русской душой, автором гениального Второго концерта.
Как случилось это чудо, и кто помог возродиться?
Семья называет фамилию известного в то время психиатра Николая Даля, но история эта очень туманная и связана с самой большой тайной всей жизни Сергея Рахманинова.