Изучив окрестности города Кызыла, я знал, что через малый Енисей (Каа-Хем) есть два парома. Один в городе, не очень далеко от дома. Другой тот, на котором мы переправлялись, когда выезжали из прииска Хопто, от остановки автобуса в десяти километрах. В моей голове «вечного странника» созревал план «большого путешествия». На автобусе доехать до конечной остановки, далее пешком до парома, переправиться на правый берег и дойти до парома в городе.
Я поделился с друзьями планом своего путешествия. С ними мы не раз переплывали на этом пароме, чтобы подняться на гору «Виланы». С этой вершины город был, как на ладони, а внизу у подножья горы сливались две реки Малый Енисей (Каа-Хем) и Большой Енисей (Бий-Хем). С этой точки слияния река обретает топоним Енисей (Улуг-Хем) и уходил в голубую даль к Северному Ледовитому океану.
Никто не решился пойти со мной. А я очень хотел знать, что там. И я пошёл один. Кусочек колбасы, краюшка хлеба, да пара огурцов - вот тот набор продуктов, который я взял с собой. А ещё подарок родителей - фотоаппарат «Смена». Так я отправился в своё первое длительное путешествие. Первый участок пути от конечной остановки автобуса проходит по степной просёлочной дороге. В местечке Коктей дорога круто сворачивает налево и прямая, как полёт стрелы, идёт до самой реки, упираясь в паром. Переправился на правый берег. Ухожу по пути, мне совершенно неизвестному, теперь уже вниз по реке. По берегам реки растёт тополь, да изредка черёмуха. Дорога идёт вдоль реки, вскоре сворачивает вправо и уходит в ущелье между двух высоких скальных стен.
Река прижимается к скальным выходам. Тропа идёт метров в десяти от утёса, отвесно уходящего в реку, участками присыпана подвижной массой мелких скальных плиток. Для неопытного путника, каким являлся я, это смертельная ловушка. Участок тропы засыпан скальной плиткой метра четыре. Не видя никакой опасности, я смело делаю несколько шагов в сыпучку, тропа дрогнула и, увлекая меня, двинулась вниз. Попытка сделать резкий выход из сыпучей ловушки увеличила скорость движения массы. Падаю на живот, руками пытаюсь найти, за что зацепиться, но всё плывёт. Но на моё счастье под ногами оказался небольшой скальный выход, в который упёрлись мои ноги. Моё движение остановилось, но слева и справа каменная река движется ещё какое-то время, издавая коварные, шуршащие звуки. Всё стихло. Боюсь пошевелиться. Помощи ждать не от кого. Не знаю, сколько это продолжалось. Секунды? Минуты? … Оцепенение прошло. Под ногами чувствую надёжную опору. Упираясь ногами в скалу, оторвал тело от земли, в образовавшееся углубление двинулась каменная масса. Вновь всплеск тревоги. Но каменный поток только заполнил углубление и остановился. Я присел.
На расстоянии двух метров тополёк в два раза толще моей руки. Появляется надежда на спасение, мне нужно только встать во весь рост, податься всем телом к тополю, оттолкнувшись от спасительного камня, обеими руками обхватить ствол тополя, и я спасён. Теперь нужно встать так, чтобы не дать подвижке каменной лавины. Камни, занявшие место, где я лежал, вроде неподвижны. Проверяю, могут ли они служить опорой для подготовки к прыжку. Могут. Но только для подготовки. Взвесив все за и против, встаю на ноги, не делая суетливых движений, примеряюсь к прыжку. Максимальное расстояние прыжка не более полутора метров, без права на вторую попытку. Обе ноги на жёсткой опоре скалы. Приседаю. Ноги, как пружины; сердечко, как испуганный зайчик готово покинуть грудную клетку. Отталкиваюсь от скалы. Медленно приближается ствол спасительного тополя. Руки обвивают дерево. Ударившись плечом, плотно к нему прижимаюсь.
За спиной зашуршала осыпь, шамкнутая моими ногами, но от ствола теперь меня не оторвать никакими силами. Не отцепляясь от спасителя, поднимаюсь на ноги, просматриваю выход на тропу.
Выход прост - травянистый, с выступающими камнями. След осыпи остался позади. Продолжаю свой путь. Тропа, обойдя прижим, спускается вниз, пересекает ручеёк. Прекрасное место для привала. Пора пообедать и подумать, что случилось, и что могло случиться. Да, в ситуации с осыпью я получил хороший урок, жёсткий урок.
До парома добрался в сумерках. Припозднившиеся машины, гружённые пшеницей, ожидали паром. Шла уборочная. Мужики сидели у костра, травили байки, коротая время до утра. Ночью паром не ходит. Я присел на брёвнышко рядом, где всё-таки доставало тепло костра, на мне была только рубашка да брючки. О том, что придётся ночевать на берегу, я не подумал. Мужики, видя жмущегося к костру испуганного воробья, задавая вопросы, пересадили меня поближе к теплу. В усталой утомлённой голове шевелятся мысли: «А что дома»? Никто не знает, где я, что со мной. С чувством вины моя голова свалилась на рядом сидящего дяденьку.
С рассветом пришёл паром. Мужики зашевелились, разбудили меня. Я лежал у потухшего костра на чьей-то фуфайке и заботливо укрытый другой фуфайкой. Хозяева фуфаек забрали свою одёжку, похлопывая меня по плечам, отпускали весёлые шутки.
Поёживаясь от утренней прохлады и млея от душевного тепла, полученного этой ночью от совсем незнакомых мне мужиков, с огромной к ним благодарностью, шёл на паром. До дома идти минут двадцать. Чем ближе подхожу к дому, тем выше нарастает уровень внутренней тревоги. Подхожу к дому с первыми лучами солнца. У ворот отец метлой подметает какой-то мусор. Здесь его сроду никогда не мели. Иду к неизбежности с мыслью, что «сейчас эта метла пройдётся по мне».
Отец с усталостью в глазах, видно, что он, в отличие от меня, эту ночь не спал, спрашивает: «Где был?» Я вкратце рассказал ему о своём путешествии, опустив тревожные детали. Он меня спокойно выслушал и сказал с утомлённой улыбкой: «Иди спать». Его понимание меня глубоко тронуло.
В эту ночь я получил вторую волну душевного тепла, но теперь от самого близкого мне человека. Мама спала. А когда она проснётся и увидит спящим своё чадо, то все её тревоги утонут в домашних хлопотах.
В 1963 году скончался отец. Сижу на берегу малого Енисея. Плавное движение воды в реке располагает к размышлению о жизни. Я закончил семь классов. Как применить в жизни знания, полученные в школе, я не понимал. Что я могу делать своими руками? Могу фотографировать, научился ремонтировать часы, отец в домашней столярке делал бочки, я ему помогал. Геннадий Христофорович, учитель вёл столярное дело в школе, научил работать на токарном станке по дереву. Подводя итог своего «мастерства», решаю, что нужно освоить как можно больше специальностей, и тогда я по жизни буду востребован. Решение принято. Енисей и Вселенная его услышали. Пошли счастливые совпадения. В газете вижу объявление о наборе учеников на мебельную фабрику. Фабрика была не большой, набором учеников занимался директор. Но меня постигло разочарование - учеников уже набрали. Направляюсь к выходу. В это время открывается дверь и входит мой учитель Геннадий Христофорович. По-приятельски здоровается с директором. Потом ко мне: «А ты что здесь?» Я ему объяснил цель своего прихода и результат. Разговор моего учителя с директором обо мне был коротким. Директор дал мне лист бумаги со словами: «Пиши заявление». Так за два месяца до моих шестнадцати лет началась моя трудовая биография. Учёбу я продолжил в вечерней школе. В ДОСААФ перед призывом в армию прошёл подготовку радиотелеграфиста. Служил три года в ВВС в Германии. Вернувшись, домой работал в радио-телецентре на передающей радиостанции.
Как я писал выше, склонность к путешествиям в меня была заложена с младенчества. Она только ждала своего проявления.
Как-то старые друзья пригласили меня сходить в поход. Организовали автобус. Выехали в пятницу вечером на хребет Кулумыс. Приехали до каменного города уже в ночи. Нас было восемь человек и две гитары. Скоро заполыхал костёр, поставили чай. Кто у костра, кто готовит стол для ужина под звёздами, гитаристы настраивают гитары, шутки, смех. Ужин и песни под гитару начались почти одновременно. Костёр, звёзды, ночной ужин для меня не являлись чем-то новым, но песни под гитару у ночного костра завораживали. Под улетающие искры костра и замолкающие гитары организатор похода рассказал легенду о гордом Кулумысе, Змеинго и красавице Ое. С детских лет Кулумыс и Оя любили друг друга. Змеинго тоже её любил. Чтобы завоевать Ою Змеинго предаёт племя завоевателям. Кулумыс, чтобы защитить своё племя от превосходящих сил врага, ложится на его пути горным хребтом, а Оя убегает от врагов, превратившись в реку. Навеки осталась подле Кулумыса.
Каменный город - это гряда экзотических останцев южного отрога хребта Кулумыс.
Мой школьный товарищ Яша Кром оказался хорошим организатором. Он предложил создать клуб туристов. Учредителем клуба выступил Совет по туризму, председателем клуба избрали Яшу. Клуб назвали «Демирсал». Есть такая вершина в 128 километрах от Кызыла вверх по Бий-Хему. Было это в 1970 году.
Наш первый клубный поход.
Руководитель, Виктор Кожин – Оол, тувинец и большой души человек.
Нас восемь человек, включая Виктора.
Нитка маршрута: Черби – прииск Кара-Хем – хр. Оттук- Тайга-прииск Хопто-Бояровка. Протяжённость 150 километров. 7 дней пути.
От посёлка Черби идём уже более четырёх часов. Иду рядом с Виктором. Ведём с ним дружеские беседы. Я ему говорю: «Может обедать пора?» Он взглянул на часы: «Да, выбираем место». Дорога подошла к берегу реки. Виктор: «Привал. Дежурные - котелок, чай. Все остальные быстро собирать дрова». Сам сел на колоду. И я, на правах его лучшего «друга», так как последние минуты до привала шёл с ним, сажусь рядом. Он оценивающе смотрит, как выполняются его распоряжения и, обращаясь ко мне: «А ты что сидишь?». Молниеносная мысль ударила мне в голову: «Как? Я же твой лучший друг, и вдруг Я!». К счастью, эта глупейшая амбициозная мысль была подавлена другой разумной: «Да те, кто сейчас собирают дрова, точно такие же друзья!». Краска стыда ударила в лицо. Я получил огромный урок по значимости и кратчайший по времени, на фейерверк пролетевших мыслей ушла какая-то доля секунды.
Тропа ведёт нас в затяжной подъём, где-то теряется, разбегаясь мелкими сбежками в стороны. Виктор объяснил, что это тропы звериные. Люди здесь не ходят. Зверь есть внизу, да и орех тоже. Впереди лес теряется в тумане, воздух насыщен водяной пылью. Секрет этой сырости раскрывает Виктор: «Мы зашли в облако, находимся на высоте 1800 метров. Выше - альпийские луга. Дров там нет, будем ночевать здесь».
С востока тянет лёгкий ветерок, водяная взвесь на глазах сдвигается на запад. Поставили палатки, развели костёр. Кедровые дрова дали хорошее тепло. Я обратил внимание на ветви деревьев - они все тянутся на запад. Спрашиваю у Виктора: «Почему ветки здешнего леса тянутся на запад, а не на юг, как учили в школе?» Слышу лаконичный ответ: «Тянутся они в направлении преобладающих ветров. А учебник география написан в европейской части СССР, для Саян эти рекомендации не годятся».
Над нами властвует бесшумной совой прилетевшая из глубины таёжных дебрей непроглядная ночь. А с нею холод с альпийских лугов. Свет костра выхватывает из кромешной тьмы стволы вековых кедров, очертания мрачных скалистых глыб. Мокрющее облако исчезло.
Отужинали. Завершили чаепитие. Приятная истома прошедшего дня разливается по телу, зовёт ко сну. Меня скручивают боли в пояснице, я не могу встать. Это замечает Коля - студент, помогает добраться до палатки. Я в отчаянии. Мы прошли половину пути. Впереди два перевала более 50 километров пешего перехода и только звериные тропы. Посетовал вслух. На что Коля отвечает: «Давай спать, утро вечера мудренее». Спальный мешок групповой на четыре человека.
Угомонился, только когда нашёл положение тела с минимальными болевыми ощущениями. Коля прижался ко мне. Чувствую его живое тепло, боль утихает, усталое тело погружается в сон.
Утро. Подъём. В голове мелькнула мысль о вчерашней боли. Пошевелился, встаю - нет боли. Потянулся, захрустели слежавшиеся за ночь косточки: «Ну, прям как новый рубль». Слышу шутки, смех - как положительная эмоциональная разминка. Я до слёз признателен своей живой «грелке», желаю ему долгих лет жизни.
Маршрут прошли благополучно. Я получил богатые жизненные уроки. Анализируя всё, с чем я соприкоснулся в этом походе, прихожу к пониманию того, что туризм является эффективным инструментом воспитания человека. Если относиться к природе как к Храму Бога.
Будущее начинается сегодня!
Продолжение «Саяны реки люди.»