Утром обнаружила, что гугл удалил мой Ютуб-канал. И в гугл-аккаунт не могу зайти со смартфона. Сообщение на телефон не приходит.
Не могу сменить пароль.
В компьютере пока захожу.
Но стоит выйти, уже не зайду, наверное, и там. Пароль не помню, а сменить не получается.
Не поняла, почему это случилось. Может у детей остался доступ к каналу и аккаунту, а может за какие-то нарушения.
Также гугл сообщил мне: мы заметили, что вы заходили в архив фотографий. Предупреждаем, что через месяц будут удалены архивы гугл-фото.
Расстроилась, конечно, металась.
Много эмоций, задушили творчество, хотят отобрать воспоминания, Большой Брат видит меня, что-то делает помимо моей воли... И у меня нет над этим контроля.
Потом весь день спала, видно вымоталась после вчерашнего.
Не дают теперь покоя эти фотографии, конечно.
Я так уже устала от этой своей ситуации...
Как-то уже всё равно, что они пропадут. Наконец смогла выбросить часть детских вещей и готова выбросить их вообще все.
И если бы мне гугл не напомнил, я может и не вспомнила бы, что лежат там в архивах эти фотографии.
А теперь стою перед выбором - скачать и сохранить, пусть лежат где-то дальше, вдруг захочу смотреть.
Или ничего не делать, не скачивать.
Лежала, пялилась в потолок. Не могла выбрать никак.
Было вообще не жалко, что они пропадут. Но у меня сейчас состояние тяжелое и плохое.
Мне вообще ничего особо не жаль, даже текстов, а раньше буквально тряслась над своими текстами.
Даже клипов.
Процесс состоялся, а результат принадлежит уже не мне...
Что-то изменилось.
Ушла эта жадность, моё, моя прелесть, не отдам!
И с ней ушел вкус жизни.
Всё тлен.
Нет, нельзя дать мху поглотить себя, нужно бороться...
Заставила себя выползти из кровати.
Пошла скачивать фотографии.
Снова прокручивать свою несчастную жизнь.
Быт конечно был ужасен.
В двух малюсеньких комнатках и проходной кухне, общая площадь всей части дома 37 метров...
Трое детей, коты, на улице в будке собака. Потом уличная собака умерла, завели таксу. Такса тоже прожила один год всего.
Я все время была в каком-то ауте. От усталости. От вечного разлада мечты с действительностью.
Всё время пыталась хоть и без денег обустроить пространство, создать красоту. Какие-то сама все время делала ремонты, бесконечно убиралась.
Но всё стремилось к состоянию хлева, ничего не получалось, я требовала от мужа помощь, чтобы не пил, не тратил деньги на пиво с вонючей рыбой, убирал за собой, и помогал обустраивать дом.
Или валил нахрен. Такой муж не нужен.
Он в ответ оскорблял меня, распускал руки.
И конечно алкоголь. Я и сама пила все чаще и больше. Так было легче.
Коты и собаки дохли.
Убегали, исчезали. Попадали под машину. Мы их хоронили, плакали.
Котов, собак.
Я все меньше делала в быту, огород зарос, готовить отказалась после очередной ссоры и муж подрядил старшую дочь.
"А кого мы сегодня будем кушать"
Вечерами после работы я уходила, в каком-то бреду моталась кругами с банками и сигаретой, сама с собой разговаривала.
Каждое лето мы ездили на море.
Муж мечтал об этих поездках.
А я ждала их с ужасом. Ехали в плацкарте. Деньги вылетали в трубу, возвращались потом пустые жить дальше в разрухе.
Там на море я набухивалась с утроенной силой.
Однажды какая-то баба вызвала полицию.
Я пьяная пошла в море и купала младшую дочь, год ей был или уже два, не помню... А, вот же дата, 2014, значит, год и два месяца. Она орала истошно, боялась, когда ей мочат голову.,
Я огрызалась этой бабе.
Полиция попросила нас уйти с пляжа.
Я тогда была конечно невменько.
Виню я себя в чем-то?
Нет.
Могла ли я прожить по-другому?
Тоже нет.
Зачем мне суют снова эти фотографии, воспоминания?
Вот на фотографиях соседка, мы с ней в детстве играли вместе, дружили, потом у нас родились дети почти одновременно.
Я снова, как и со всеми вкладывалась по максимуму.
Они приходили стирать ко мне и мыться. Брали инструменты. Был не дом, а проходной двор.
Её собака загрызла моего любимого котика. Она так переживала, я утешала ее.
Потом очередной скандал.
Меня избил муж, она общалась с ним как ни в чем не бывало. Как будто всё нормально.
В этом году, или уже в прошлом - видела в окно, муж с детьми приходили к ней в гости.
Какие-то нездоровые больные отношения у меня со всеми...
Были всегда.
Вкладываюсь по максимуму, потом жду в ответ, участия, сочувствия. Не получаю, обижаюсь.
Всегда мое место десятое, я просто донор, средство. Не важный, не значимый человек.
Наверное, потому что сама для себя не важна. Живу для других, в рабстве, жертвую. Эти жертвы принимают, как должное, не ценят.
А когда никого нет и жертв никто не требует, жизнь совсем теряет смысл.
Сама с собой не умею радоваться.
Негде восполнять ресурс.
Жить тяжело и незачем.
Дети кажутся счастливыми на этих фотографиях.
Я потом писала о них в романе "Заказ," как будто от их имени.
Первое, о чём вспоминаешь, когда хочешь рассказать, как мы живём, так это то, что мы должны Беру ещё до своего рождения. До зачатия. Те, кому не повезло родиться в нашем отсеке, не расплатятся никогда. Никто и никогда.
Мы вечные, пожизненные должники. Наш род задолжал за допотопные жидкие визоры и ипотечные квартиры в заброшках сотни тысяч. И миллионы за всякую фарму и медстраховки. За неуплату проценты крутились на проценты быстрее, чем барабаны стиралок при отжимании. Поэтому Эм. (мама), когда родила меня, не стала давать мне имя. Я так и остался мальчиком, пацаном, человеком без именного чипа. Второй раз её было уже не обмануть бесплатными подачками, как было с Риной. Она приучила меня носить маску-респиратор с вшитыми очками и перчатки. Всё это я снимаю, только когда обтираюсь или ем, и от вируса вдруг поможет и камеры чтобы не спалили. Ещё у меня есть шокер и газ. Вот пожалуйста, дорогие подписчики, шокер. А вот, зацените, газ. Лучше конечно не попадаться, но пару раз я отбивался от маршаллов, и Рину отбивал. А потом встретил таких же незареганых как я, безликих. И начались у нас движняки, мордохвост подогнал крышу, своего брательника-маршалла, а Рина начала на рыбе работать, носить нам и крышняку консервы. Так что стало совсем безопасно, хорошо.
Рина правда говорит, что хорошо мне, потому что детство. Детство это всегда хорошо, даже когда плохо.
Наверное, всё же оставлю название "Заказ". Если не брошу окончательно.
Жаль, что я бросила писать.
Но они как-то перестали жить во мне, мои герои. И я их больше не вижу.
Начала писать еще один мир, который вырос из лица тролля.
И роман "Номинал" тоже нарисовался.
Всё это как в детстве, в сказке про девочку, которая собирала ягоды...
Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится...
Ничего не дописала, не закончила.
Программирую сама себя, или предвижу. Опасалась, что антидепрессанты убьют творчество, так и вышло.
Наверное природа 2.0 созданная человеком убивает творческие способности. Блокирует выход эмоций вовне, может мы для социума болевые точки, которые нужно обезвредить. Может мы раковые клетки, которые нужно вытравить.
Чтобы мы были поглощены собой и носили психотерапевту. Чтобы спивались. Или угасились таблетками. Работали и покупали, не творили, не фонили болью, молчали.
Почему назвала эту запись выброшенный мир?
К. как-то вспоминал работу на заводе. Что он совершенно не помнит эти полгода. Они как будто выброшены из жизни.
Полгода, - смеялась я...
Я так же не помню шестнадцать лет.
Меня в них не было.
Только по фотографиям вспоминаются обрывки какого-то безвыходного ужаса. Чур меня...
Всё же решила скачать эти фотографии, прожить процесс воспоминаний.
Сложить на флешку. Убрать эту флешку в долгий ящик.
Вещи выбросить.
А дальше... Не знаю.
Написать надо все мои книги, где-то для этого набраться сил.
Или признать, что я сделала всё, что могла. И больше не могу.
Лето, а я лежу, не выхожу даже на улицу...