Утреннее солнце заглянуло в окно и вскоре добралось до моего лица. Я открыл глаза, потянулся и зевнул. Тут перед глазами возник образ Маши с метлой под дождем, и я захлопнул рот, так и не закончив зевок. Приснится же такое.
Голова слегка побаливала, особенно темечко. Я сел на кровати, натянул одежду и встал на ноги. Рисунок ковра на стене расплылся перед глазами и меня повело в сторону. Я только успел ухватиться за спинку кровати, чтобы не грохнуться в обморок и не разбить голову о какой-нибудь угол. Такое со мной было впервые в жизни. На здоровье я никогда не жаловался.
Немного продышавшись, я сфокусировал зрение и оглянулся на подушку. Мои вырванные волосы лежали на белой ткани, словно шерсть с линялого по весне кота. Я вышел из комнаты и крикнул:
— Маша, ты в доме?
Сестра выглянула из-за занавески своей спальни и улыбнулась:
— Доброе утро. А ты чего так рано встал? Выходной сегодня, хоть до обеда спи.
— Я, кажется, заболел, — произнес я смущенно, — а еще мне кто-то ночью волосы вырывал.
Маша удивленно уставилась на меня:
— А ну-ка, покажи.
Она прошла в мою комнату и осмотрела подушку. Потом сбегала за старой газеткой и смела на нее мои волосы.
— Это у тебя от новых впечатлений, сам себе во сне прическу испортил, — сделала вывод сестра, заворачивая бумажный кулек.
— А еще я, кажется, привидение видел и тебя на улице под дождем с метлой.
Маша потрогала мой лоб и сказала:
— У тебя температура. Сейчас я тебе таблетку дам, и травяной чай заварю из подорожника, ромашки и мяты. Ты от вчерашнего дождя простыл, вот тебе кошмары и приснились. Садись к столу.
Я присел на табуретку. Маша прибавила звук на радио, которое висело на стене, и убежала в зал. Комментатор рассказывал о рекордных надоях в колхозе «Светлый луч» ясненского района и про орден труда для какого-то комбайнера. Лучше бы песни включили.
Вскоре сестра вернулась и разложила передо мной теплые вещи.
— Это шерстяные носки и свитер отца, вы с ним примерно одного размера. Надевай. А это таблетка от температуры. Пей.
Я послушно выполнил указания и стал наблюдать за суетой Маши. Она быстро навела жидкое тесто в эмалированной миске и поставила на плитку тяжелую чугунную сковороду. Вскоре в ней зашипел первый блин. Маша с ворчанием переворачивала его, но он упорно прилипал к днищу и сворачивался в ненужном направлении. Когда сестра соскребла его на блюдце, то обернулась ко мне и сказала:
— Первый, как всегда — комом. Будешь?
Я кивнул.
— Только сначала отвар выпей, — Маша нацедила через марлю пахнущий травами лечебный настой и поставила кружку передо мной.
Я, обжигаясь, выпил и сунул в рот измятый блинчик:
— Вкусно! А можно чаю?
— Ну вот! Оживаешь, — засмеялась сестра. — Если через час температура спадет, я тебя на кладбище свожу. К отцу, и деду с бабкой на могилы. Проведаешь родню.
Желания топать на сельский погост и «проведывать» людей, которые в моей жизни никакого участия не принимали, совсем не хотелось. Но и сестру обижать отказом тоже. Был, конечно, вариант симулировать болезнь и отлежаться, но мне нужно было добраться до телефона. А прикидываться болезным и не пойти на кладбище, но вприпрыжку поскакать в сельсовет… Так себе симуляция.
Я пил чай с блинами и вареньем, послушал болтовню Маши про бабочку-капустницу, гусеницы которой чуть не уничтожили в этом году молодую капусту во всей деревне — руками каждый день по полной банке собирали, и спросил:
— Проводишь меня в сельсовет или на почту? Мне позвонить надо.
Маша налила себе чай и тоже села завтракать.
— Конечно, провожу. Только не сегодня. Сегодня на кладбище пойдем.
— Но мне сегодня надо, — уперся я, — нужно вопрос решить с продажей участка.
— Ну чего ты пристал?! Выходной сегодня, все закрыто, — сестра укоризненно посмотрела на меня, — завтра звонить будешь. А там, глядишь, и передумаешь…
После завтрака я вышел на крыльцо и осмотрелся. Двор у сестры был чистый и ухоженный. Грядки в огороде были разделены деревянными дорожками, и дразнились красными помидорами, фиолетовыми баклажанами и яркими перцами на кустах.
Видно было, что моя новоявленная сестрица — хорошая хозяйка. И лицом привлекательная… Не могут же все парни в округе быть злыми алкашами и бабниками? Или с Машей что-то не так?
Я прошелся по двору, оглядывая надворные постройки: дровяник и амбар были сделаны добротно, на толстых столбах и с шиферной крышей. Неожиданно за забором, что отделял соседний двор, выглянул мужик лет сорока и с любопытством вытаращился на меня.
— Здоро́ва! — крикнул он.
— Привет, — ответил я.
Тот молча оглядывал мою одежду, узнавая отцов свитер, чесал затылок и косился на нашу дверь в избу. Я тоже не знал, как продолжить разговор со странным соседом. Собравшись с духом, он быстро произнес:
— Ты если к Машке женихаться приехал, то не задерживайся…
Он резко замолчал и нырнул вниз, спрятавшись за забором. За моей спиной скрипнула дверь, и сестра вышла на крыльцо:
— Ты с кем тут говоришь?
— Ни с кем, — почему-то соврал я, — просто вслух восхищаюсь порядком. Здорово тут у тебя.
— Ну ладно, — протянула она, с подозрением оглядывая забор, — если к тебе соседи будут с разговорами приставать, ты их не слушай. Сами пьют целыми днями, а потом из зависти про меня болтают всякое. Иди в дом и одевайся. На кладбище пойдем.
Я послушно потопал в комнату. В голосе Маши появились властные нотки, она уже не спрашивала, а приказывала. Причем таким тоном, что и возражать было боязно. И сосед ее явно боялся…
Читайте на канале: Когда ловили дьявола (часть 1), Ловец плоти.