Сегодня Троица, большой православный праздник. И я вспомнила, что это был престольный праздник у моих бабушек и дедушек, которые жили в Верхней Гнилуше, сегодня – это село Лозовое. Дела постарались дома и в огороде подделать – все равно всех не переделаешь. И размышляя, как отметить праздник, решили съездить в Лозовое, где я уже была дважды в уникальной парковой зоне «Белые ключи». Но, собираясь туда, я очень надеялась на то, что мой муж наконец-то покажет мне место, где жили мои предки. Он в молодости не раз возил сюда мою маму к родственникам, именно на Троицу, которую здесь отмечают широко и хлебосольно. Мне это раньше неинтересно было или я, имея троих малолетних детей, не могла вырваться из дома вместе с ними? Причины уже не помню. Но самое главное, что муж остался единственным человеком в моем окружении, кто доподлинно знал, где стоял дом моих предков, где родилась моя мама и ее восемь братьев. Куда вышла замуж моя бабушка Настя. И куда в во время эвакуации моя мама – тринадцатилетняя девчонка ходила пешком из Павловска.
Уже после войны, в 1946 году, мой дед перевез свой дубовый дом в несколько рейсов на подводах и собрал по бревнышку на новом месте жительства – на Петровской площади, где он стоит и сейчас. Правда, большую просторную кухню дед отдал вознице за оказанную услугу. А потом пристроил новую кухню уже на новом месте.
Мой муж – небольшой любитель путешествий. Но он давно обещал мне показать наше родовое место, да и праздник – работать нельзя. Поехали. За рулем был мой старший внук, недавно получивший права, вместе с нами поехали дочь и ее младший сын.
Муж, сидя на пассажирском сиденье рядом с водителем, показывал дорогу. Проехали центр села, свернули куда-то на боковую улицу, которая скоро превратилась в пустынное пространство. Так, кое-где еще встречались старинные дома между заросшими деревьями и травой участками…Я знала, что жили мои предки где-то на краю, но, чтобы настолько на краю, даже не представляла.
В конце концов муж велел внуку остановиться и сразу развернуться. Вышел из машины и пошел на бугор, показывая руками, что вот это и есть место, где раньше когда-то жили твои, то есть , мои предки. То ли поле, то ли луг, поросший травой.
А муж показывал – вот видишь – яма, поросшая травой – это был подвал в доме или погреб. А может быть, и колодец. Но колодец вряд ли был. По рассказам бабушки я вспомнила, что она ходила к колодцу, где собирались ее подруги и носила за пазухой им порезанное на кусочки сало и хлеб, чтобы подкормить. Дед был крепкими хозяином. У них было большое хозяйство. А бабушка – добрейшей души человек, не могла пройти мимо голодных и нуждающихся в помощи, особенно в голодные тридцатые годы. Как-то мать одного из павловских предпринимателей – одного из самых первых – Киндякова, рассказала моей маме, что благодаря моей бабушке им удалось выжить…Как она сказала, дед был дворянчиком. Но об этом в те годы лучше было промолчать…
Из разных источников я узнала, что у моего пра-прадеда Ивана было два сына, которым он поставил дома рядом друг с другом. Филипп и Исай были родными братьями. Внучка Исая Мария Михайловна Цыбина успела мне много рассказать в начале нулевых. Несмотря на свой 90-летний возраст, у нее была прекрасная память. Она была из рода Исаевых – это и была их уличная фамилия. А наш род был по линии Филиппа Ивановича, у которого был один сын Василий – мой дед и пятеро дочерей. Василий женился и привел в свой дом мою бабушку Настю. Жили они вместе с родителями мужа – Филиппом и Варварой. Покладистая и работящая бабушка много вынесла на своем жизненном пути – работала не покладая рук, и дома, и в колхозе. У них родилось девять детей. Восемь сыновей и моя мама – девятая. До взрослого возраста дожили только четверо. Помню, как бабушка рассказывала, как на одной неделе дизентерия или дифтерия скосила сразу троих ребят-подростков. Пятнадцать лет ей пришлось ухаживать за парализованной свекровью. Все вытерпела, все вынесла. Не смогла только терпеть измены мужа. А человек он был в селе видный – и по должности, и по внешнему виду. Терпела, терпела, да и заявила мужу – не позорь ни меня, ни детей. Вывези меня в поле. Лучше там буду жить, чем терпеть такое. Дед знал, что был не прав. И бабушку очень уважал. Собрал пожитки в повозку, посадил семью да и поехал, куда глаза глядят. Доехал до Павловска. Спрашивает бабушку:
-Может, здесь остановимся?
- Здесь так здесь, - ответила бабушка.
Это было начало или середина тридцатых годов. Сначала снимали угол у знакомых односельчан, которые еще раньше переехали в Павловск. А потом купили участок с саманной хижиной на Петровской площади у деда по прозвищу Сталин. В общем, об этом я уже писала.
Но сегодня речь о том, что я впервые оказалась на месте , где жили мои предки. Я сказала мужу, что здесь было два дома, две усадьбы. И он быстро сориентировался и на местности показал, где стоял один дом, а где второй. Вот еще остались камни от фундамента дома. А вот камни от сарая. Прошел дальше – здесь явно был амбар, судя по фундаменту.
- Пап, возьми камень на память, - предложила дочь. Муж нагнулся за камнем, а мы увидели вдалеке приближающуюся к нам корову. Честно говоря, крупный рогатый скот я боюсь. Не жду от них ничего хорошего. Но издалека нам показалось, что это теленок. Но муж, подняв голову, сообщил, что это не корова, и не бычок, а бык. И приближался он к нам стремительно, набычив голову. У него явно не было мирных целей.
- Ой, смотрите, да он бежит, - мы еще посмеивались.
– А у тебя, мам, красная рубашка…
Не успели и глазом моргнуть, а бык был уже почти рядом, крупными прыжками преодолев за считанные секунды приличное расстояние. И несся не просто так, а к нам. А увидев меня в красном, резко развернулся.
Машина стояла недалеко, но пока мы до нее добежали, казалось - пройдет вечность.
- Эх, хоть бы в руках что-то было, - посетовал муж. – Ни палки, ничего…
Он успел сорвать пучок травы и смело пошел на быка, отвлекая его на себя.
- Беги, - кричали мы ему уже из машины, предусмотрительно открыв дверцу. Но он размахивал пучком травы прямо перед носом быка и тот, к нашему великому удивлению, остановился. Постоял. И ретировался в сторону. Через несколько секунд он также быстро исчез из виду, как будто сквозь землю провалился. Мы потихоньку вышли из машины, вглядываясь вдаль, надеясь увидеть удаляющегося быка, но его нигде не было видно.
Муж к этому времени успел положить камень в багажник. Подобрала и я – первый попавшийся, но очень необычной формы – белый, округлый, овальной формы и весь в пупырышках, напоминающий мозг.
Происшествие , конечно, нас здорово взбудоражило. Вряд ли бы нас спасла машина. Бык был такой огромный, что запросто перевернул бы ее... Мы не рискнули больше оставаться и уехали, посетив полюбившуюся парковую зону «Белые ключи». Дочь и внук окунулись в купели. Людей было очень мало, и мы просто посидели в тени деревьев на скамейке, наслаждаясь природой, тишиной и пением птиц.
Дома я показала сестре камень из нашего родового гнезда и рассказала о происшествии. А она заметила:
- Может, это был знак? Не надо было ничего оттуда привозить? Откуда там мог взяться этот разъяренный бык?
Да вот же. И взялся ниоткуда и исчез в никуда. Правда, вдалеке мы видели стадо. Но очень вдалеке... И главное, как муж сумел остановить разъяренного быка пучком травы?
Может, и правда, не надо было собирать камни? Не надо тревожить прошлое?
