Вода - это жизнь. И на севере Туркмении в течение 14 лет мы очень хорошо это усвоили.
Жили мы в областном центре, городе Ташаузе. И вода там была дефицитом. В наши квартиры её подавали по часам. По 1-2 часа три раза в день. С середины сентября примерно и по март мы справлялись и привыкали к такому распорядку. Даже дочку и сына учили плавать в ванной.
Однако летом на наш четвёртый этаж вода просто не доходила по утрам и вечерам. Поэтому стирка и мойка у меня перекладывались на обеденное время. И счастье было, если я успевала постирать бельё и помыть посуду под краном, и ещё набрать полную ванну воды на вечер и на следующее утро. Над нашим умывальником висел на стенке обычный железный рукомойник с носиком, а рядом на ванной лежал ковшик. Мылись из таза, специально купила большой. Сначала дети там помещались, а потом уж как и мы, из тазика поливались.
Поэтому летом мы не задерживались в Ташаузе. Либо были в пустыне до середины июня, либо уезжали в отпуск на Урал. И там старались пожить до сентября.
Вода разумеется была солёная из-под крана. А иной и не было. Бутилированной воды в СССР не продавали. Чайник периодически отмывала с кислотой, так как за три дня он уже покрывался толстой коркой извести изнутри. Мало того, что вода была с солями кальция, в ней ещё было много чего, что поступало в водозаборы с хлопковых полей после обработки растений. И дуст в Туркмении использовали не стесняясь. В те времена было можно. Так что народ медленно и верно травился и накапливал камни в почках. И этот диагноз был в Ташаузе очень распространённым у жителей не только преклонного возраста, но и средних лет.
Мы как биологи отлично знали и понимали риски для здоровья. Поэтому для питься старались использовать несколько раз кипячёную воду и замороженный лёд. В морозилке солёная вода не замерзала, её сливали, а лёд растаявший использовали для пищи. Андрей Затока раздобыл где-то самогонный аппарат и выгонял дистиллят. Потом немного разводил его водой из-под крана для получения нормальной солёности.
Но самым щедрым подарком была для всех вода из пустыни. Туркменские чабаны на стоянках отар строили сардобы. Это вырытые в земле и бетонированные водохранилища на такыре, куда стекала по уклону дождевая и талая вода. Ведь зимой в северных Каракумах осадков было немало. Да и такыров, огромных глиняных площадей без растительности, тоже было достаточно. На стоянке овцеводов Едихауз с двумя огромными сардобами лесники нашего заповедника устроили кордон. Очень удобно: не так уж далеко от города, и вода всегда есть, не надо с собой возить. А вода была пресная, хоть и очень мутная, похожая на какао с молоком. Но как мы ей радовались! Прозрачность достигалась отстаиванием и кипячением.
В пустыне мы пили только такую воду. И с собой в город забирали несколько тридцатилитровых фляг пресной воды. До отпуска хватало на еду. А в сентябре мы снова старались выехать в пустыню. Конечно по работе на учёты. Но и воды хорошей тоже привозили.
Рассаливали свой организм мы и на Урале. В нашем саду под Екатеринбургом вода была из скважины 90-метров. Так что и родители, и мы не пили хлорированную и ржавую воду из свердловского водопровода.
Вода на наших стационарах в пустыне доставлялась на водовозке, которая имелась в автопарке заповедника. В первый год нам троим научным сотрудникам выделили под воду трёх-кубовую бочку. По-моему, два раза тогда приезжала водовозка к нам. Воды было мало. Даже собирали дождевую с крыши вагона и на полиэтилен, который расстелили в яме, когда был ливень.
Потом четыре года у нас стоял десяти-кубовый бак. Его регулярно заполняли. Научный отдел уже вырос и имел административный вес, поэтому доставка продуктов, корреспонденции и воды была регулярной. Дефицита в эти годы мы не испытывали.
А когда стационар на Бурчлибуруне разросся до трёх бытовок, а научный коллектив до10 человек, нам построили маленькую сардобу, примерно на 30 кубов. Из этого запаса воды мы должны были ещё и заполнять водопои для архаров. При наличии транспорта. Увы, машину грузовую для нашего стационара так и не выделили. А на мотоцикле много ли увезёшь... Перед началом полевого сезона водовоз сделал несколько рейсов на Едихауз за пресной водой и заполнил наш "водопой" основательно. Это была для нас и техническая вода, и питьевая. А вы стирали бельё в дождевой воде? Мыло не сворачивалось белыми хлопьями, даже стиральный порошок можно было не использовать.
В самую жару мы в теньке устраивали нашим детям даже мини-бассейн в большом железном ящике...
А где-то на озере Сарыкамыш купались вдоволь ребятишки семьи Черновых. И мы туда тоже в июне заезжали на пару недель. Мужчины-орнитологи делали облёты озера для учётов численности птиц и колоний водных видов. На лодке ездили кольцевать пеликанов.
Мы с Леной Черновой исследовали черносаксаульники вблизи воды. Это была совсем другая и особенная растительность, не то что в пустыне. Вода озера создавала условия для образования солидной биомассы и соответственно хорошего корма для копытных, а именно, куланов. Куланы, выпущенные усилиями Капланкырского заповедника, хорошо жили и размножались в те годы. Зарубежные экологи говорят, что это теперь единственная сохранившаяся группировка в Туркмении.
А дети конечно же резвились в огромном озере. Плавали, играли, ныряли. Правда после водных процедур приходилось их обливать пресной водой. Ведь вода в озере Сарыкамыш солёная. Были такие моменты, когда на стационаре Сарыкамыш собирались все семейные одновременно. И вот такие фото на память остались.
Ещё одно место с обилием воды стало стационаром заповедника. Это впадина Акча-кая. Там в основном стояли Андрей и Женя Затоки. К ним ежегодно приезжали на практику студенты, которых Андрей и Женя загружали работой по учёту численности грызунов и рептилий. Мы пару раз тоже приезжали на этот стационар дополнить его описание в ботаническом и орнитологическом плане.
А интересным был фонтан горячей воды, который извергался на дне впадины. Это была скважина, которую в середине прошлого века пробурили геологи. Но заткнуть не могли. Так и изливалась вода с температурой около 40 градусов, заполняя такыры впадины. Во влажное время года, когда добавлялись и атмосферные осадки, на дорогах во впадине на машине можно было основательно застрять, так как всё заболачивалось.
В полевой сезон студенты ходили на скважину, как в баню. Но смыть там можно было только жир и пыль. После купания надо было обливаться пресной водой, потому что скважина был солёная.
В Туркмении вода делится на каналы и коллекторы. По каналу течёт вода великой Аму-Дарьи. В коллекторы сливается вода с хлопковых и иных полей после орошения и рассаливания. Так что это соленые водотоки. Огромный коллектор Дарьяллык впадает в Сарыкамышское озеро. В наше время в Северных Каракумах было ещё два коллекторных озера: Кой-Кырлан и Зенги-Баба. Они располагались около небольших возвышенностей с такими же именами. Сейчас ситуация с водными стоками поменялась и точно описать я её не могу. Знаю только, что воды в пустыне стало больше. Но это скорей плохо, чем хорошо. Природные комплексы нарушились.
А по городу Ташауз протекал канал с названием Шават. Мутная такая неширокая речка с обрывистыми берегами. И летом там то и дело можно было заметить купающихся ребятишек.
Если было интересно, то буду рада. С уважением, Елена
#туркмения #жизнь_в_туркмении #жизнь_в_ссср #вода_в_туркмении
