… «Миссис Стрэджер, урожденная графиня У…, между прочим, графиня в 14-ом поколении, подошла к балюстраде, ограждавшей террасу их нового дома в ...шире. Терраса выходила на неширокую долину, на южной стороне которой росли кустарники и небольшой лесок, внизу протекал ручей, пересыхавший практически полностью летом, и превращавшийся в сельскую дорогу.
Северная часть представляла собой полевые угодья семьи Стрэджеров, которые у них арендовали местные крестьяне. Утро, хоть и позднее, было ещё довольно прохладным, графиня У. повела плечами под накинутой шалью – зябко. Уже в который раз ей пришла мысль – Как же так получилось, почему, когда, она оказалась здесь?! Как, леди У.., графиня в 14-ом поколении, в её жилах текла кровь нормандских завоевателей, могла оказаться здесь, женой этого грубияна, выскочки Стрэджера.? Увы, причина была до обидного банальной – это пошлое отсутствие денег. Великая война, подкосила многие знатные фамилии, и, одновременно, вознесла на самый гребень успеха, таких вот Стрэджеров.
Братья Стрэджер очень, вернее сказать невероятно, разбогатели на военных подрядах, а старинные рода, самые известные фамилии страны, утратили не только своих самых ярких представителей, убитых или тяжело раненных на изрытых траншеями и снарядными воронками полях Франции и Фландрии, но и, лишившись прежних источников дохода, захирели. Род графов У... не был исключением, двое сыновей были убиты, вести семейный корабль, его изображение красовалось на фамильном гербе, в память о том, что их предки норманны прибыли в Британию на кораблях, было некому, и старый граф, уже залезший в долги, решил срочно пристроить оставшихся двух дочерей замуж. А нувориш Стрэджер, сказочно разбогатевший на военных поставках, но не принятый в свете, решил срочно жениться на представительнице одного из самых почтенных родов Великобритании, и таким образом войти в этот самый отторгающий его высший свет.
Но семейной идиллии не получилось, да и не могло получиться, уж слишком разными были: утончённая аристократка графиня У... и, прямо скажем, наполовину бандит Стрэджер. Да и откуда было взяться этой идиллии, когда стороны ставили перед собой совершенно, так сказать, противоположные задачи. Соседи и знакомые графов У... прекрасно понимали причины этого брака и не испытывали ни малейшего желания познакомиться с мужем графини, который, скорее, напоминал бандита из американского гангстерского фильма, А Стрэджеру, в свою очередь, быстро надоела эта аристократическая спесь. Тем более, что местные представители всех ветвей власти с удовольствием принимали участие в охотах, которые Стрэджер организовывал в своём имении, тем более что он щедро делал взносы на проведение местных собраний и балов.
Неизвестно сколько времени продолжалась бы эта, так сказать, «идиллия», если бы графиня У… не влюбилась. Нет, нет, дорогой читатель, не подумайте ничего плохого, это скорее было проявлением её нерастраченных чувств, ведь она была так молода, так хороша, но так и не узнала настоящей любви. Графиня У.., как и все молодые женщины, мечтала встретить «ЕГО» … Однажды стоя на террасе, обняв себя за плечи, и глядя на противоположный склон долины, она увидела работающих там крестьян. Они возились с сеном, или, как это будет по-крестьянски, ворошили его, что ли. Среди них выделялся один, высокий, статный, ловкий, к тому же на нём, в отличие от других фермеров, была оранжевая рубашка. Конечно, не только эта деталь привлекла её внимание, а его мужественность, хватка, с которой он управлялся со всей этой крестьянской работой. И графиня У... влюбилась, скорее не в этого молодого человека, а в придуманный ею образ, ведь она не видела его близко, но он стал мужчиной её мечты.
Так бы и развивалась, эта история: пьяные вакханалии мужа, и запертая на задвижку комната графини. Но вот, в соседней деревне наметился очередной сельский праздник, посвящённый, то ли местному святому, покровителю домашнего скота, то ли сбору урожая, и верные вассалы позвали своего сюзерена поприсутствовать на нём. Стрэджер, конечно, послал их в самых непотребных выражениях, а графиня У. с удовольствием приняла приглашение, ей, бедняжке, это было, словно вдохнуть глоток свежего воздуха. Недолго поприсутствовав на официальной части, она удалилась под навес харчевни, стоявшей на деревенской площади, чтобы не смущать своим присутствием празднующих.
Сначала действительно смущённые столь высоким присутствием, фермеры потихоньку раскрепощались (винные пары, несомненно, сослужили в этом свою службу), начались танцы, «обнимашки» и прочее, что обычно сопровождает сельские праздники. И вдруг в харчевню вошёл ОН, тот самый юноша, со склона долины: высокий, сильный, стройный, русоволосый и в оранжевой рубашке… Да, даже если бы её не было, этой самой рубашки, она бы узнала ЕГО! Ведь никто другой не мог бы так ходить, поворачиваться. Она услышала его голос, настоящий мужской баритон, уверенный, звучный, чуть с хрипотцой. Боже, что это был за голос!
Войдя на террасу, в сопровождении двух товарищей, что-то громко ему говоривших, он повернулся… и увидел ЕЁ!! Он узнал её сразу, ту стройную леди, что всегда стояла у балюстрады на террасе шикарного дома на противоположной стороне долины, когда они работали в поле, ту точёную фигурку, обнимавшую себя за плечи, опустив подбородок на грудь и смотревшую в его сторону. Обычно говорят и пишут, что тут ударила молния.
Но нет, никаких громов и молний не было, но внимательный наблюдатель даже не увидел бы, а почувствовал ту силу взаимного притяжения, которая, обычно в романах, называется внутренним магнетизмом, но это в романах, а здесь …, здесь всё было по-настоящему… Товарищи его всё, что-то громко говорили, наверное, обсуждали, что заказать выпить, ОН что-то ответил им, и деликатно, чтобы не длить ЕЁ смущение, увлёк их к выходу.
Вы, дорогой читатель, легко можете представить смущение и волнение графини У... Сказать, что она не спала той ночью, это всё равно, что ничего не сказать.
На следующей неделе, кажется в субботу, Стрэджер решил устроить очередную охоту: созвал местных высокопоставленных деятелей, которые, скажем честно, не все одобряли его поведение и выходки, но вынужденно присоединялись к нему, по причине его очень ощутимых взносов в местные фонды и мероприятия. Однако в тот раз охота не задалась: вроде, всё было, как всегда, и всадники на лошадях, и свора охотничьих собак и охотничьи горны на егерях – но ничего не ладилось.
Напрасно, легавые шныряли по зарослям, но не могли «поднять» ни одной зверушки, изгвазданные грязью охотники скакали по окрестным полям, перепрыгивая через зелёные кустарниковые ограды, а в это время зайцы, буквально на глазах у охотников, шныряли на противоположном берегу ручья, что протекал по дну лощины. В конце концов, запал участников охоты стал сходить на нет, лошади постепенно убавили шаг, а свора собак, стыдливо понурив головы и поджав хвосты, неспешно потрусила за ними.