А хорошая, но чужая Маша, точнее Лизавета, уже неслась по гулким коридорам замка навстречу своему счастью. Во всяком случае именно так девица представляла себе свое будущее: вот распахнутся сейчас двери тронного зала, бросится она Бессмертному на шею, а он и шепнет ей на ушко нежно слова заветные.
Или не так. Увидит он ее и дар речи потеряет. Прикажет тотчас свадьбу готовить, пир на весь мир и как там у всех это делается.
А может и вовсе навстречу Лизавете бросится, ошибки свои признает да отведет в заветное место, где злато хранится.
Вообще в своих мечтаниях девица твердо решила: ей нужен красавец-Кощей, чтоб покорный да влюбленный, а еще - злато, которое он где-то прячет. Но уж она, Лизавета, точно выведает, где именно. Не для того она от матушки с батюшкой себя украсть позволила, чтоб теперь он нее нос воротили. И пусть сколько угодно Серый волк думает, что это он девицу ухватил, да только не так все было.
Уж почитай несколько лет говаривали во всех городах и селах о могучем затворнике, чей замок в дремучем лесу, да там, где не отыщет никто. Пропадали отовсюду прекрасные девицы, все знали, что невесту супостат себе выбирает. Да только через время их обратно возвращали, живых и невредимых. Но все равно девицы такой участи страшились: у кого суженый на примете был, а кто и просто от страха.
Лизавета же была девицей оборотистой. Уж коли за столько лет никто сердце Кощеево не завоевал, так пришло время попытаться и ей. Оттого прогуливаться она начала лишь в праздничных платьях да при полном раскрасе: глаза угольками подведенные, щеки свеклой нарумянены. Да и вообще Лизавета была чудо как хороша: златовласая, глаза - как озера синие, тело девичье гибкое и крепкое.
А поди ж ты, устоял Бессмертный. Кикимора по секрету нашептала, что тоскует он по какой-то тощей ведьме, что недавно совсем сбежать исхитрилась.
- Это мы живо поправим, - пробормотала Лизавета, на бегу потуже подпоясываясь, чтоб талия еще тоньше вышла. - Мужики - не волки, на кости не бросаются...
С этими мыслями распахнула она двери зала тронного и огляделась. Пусто. На такое девица была не согласна: а как же пылкие признания, жаркие объятия и злато, в конце концов?!
- Кощеющка, - нежным голосом прощебетала Лизавета, словно и не она в прошлом году женихов от дверей своих собственноручно вилами гоняла. - Где же ты, родимый? Уж покажись, истосковалась я по тебе...
Тотчас полы задрожали, стены загрохотали, даже свечи в подсвечниках погасли. И в наступившей разом темноте отовсюду послышался гневный голос:
- Ты что здесь делаешь?!
Лизавета мигом растеряла свой пыл, голову в плечи вжала, к дверям попятилась. Двери же, будто почуяв неладное, захлопнулись прямо перед ней.
- Кощеюшка... - пролепетала напуганная Лизавета, а через мгновение и вовсе дышать перестала от страха. Перед ней стоял он...