Немой переулок встретил её темнотой. Никого здесь. Пустота оглушающая, а Элли надо добраться до своего дома и как можно скорее. Всего каких-то пятнадцать минут. До дома недалеко. Дыхание сбилось, и сердце колотится, как у затравленного зверька, он почувствовал себя маленьким и беспомощным.
Ещё несколько месяцев назад весёлая и беспечная Элли могла вернуться домой за полночь, а то и под утро. В тот злополучный день, после вечеринки у друзей, она шла, даже не глядя на часы. Родители уехали к бабушке, и никто не стал бы звонить ей и спрашивать: «Почему так поздно? Где ты ходишь?! Ходить по ночам в старом городе опасно, Элли!!!»
Часы на городской башне пробили половину второго. Ночь беззвёздная, дымка облаков закрыла щербатый бок луны. Элли лёгкой походкой шла по мощёной мостовой старого города, и в свете фонарей на её лице играла улыбка. В гостях у Анны девушка познакомилась с Патриком. Он приехал в Прагу из Либина. Вдруг Элли застыла в переулке. Мысли о Патрике, о его карих выразительных глазах и то, как он коснулся губами её щеки, расплескались мелодией в груди. Кто он такой? Почему в памяти какие-то странные дыры, как будто что-то важное вырвано, точно страница из интересной книги.
— Эй, Элли! — Знакомый голос окликнул её из темноты. В переулке не горел ни один фонарь. Девушка смело шагнула в мрачный коридор между домами, и пошла на голос как заговорённая. Воспоминание царапалось в подсознание, как что-то запретное, оно коснулось крылом плеча и исчезло. Страх пробежался по спине дорожкой из пота и снова спрятался в складках памяти. Это же Патрик, пронеслось в голове, ну, точно он.
— Привет, Патрик! — игриво произнесла Элли.
Вместо ответа усмешка пустоты, сшитая из подозрения.
– Патрик, хватит дурачиться.
Тишина.
Серый туман клубился под ногами. Тёмная фигура возникла из пустоты, и девушка не сразу поняла, кто это. Даже вскрикнула.
— Хватит дурачиться, идём, проводишь меня до дома, — непринуждённо произнесла она. Коготки сомнения осторожно коснулись шеи и скрылись в покрывале туманной ночи.
Молодой человек приблизился стремительно, чем немного напугал её. Девушка узнала его. Правда, кожа у Патрика бледная, наверняка, ей это из-за темноты показалось. Под глазами тени, и выглядел парень болезненно, тонкие губы растянула плотоядная улыбка. В тот момент девушка и не подумала, что во мраке невозможно разглядеть хоть что-то. Холодный свет словно исходил от юноши, он протянул к девушке руки и, обняв за талию, прижал к себе.
— Я слышу, как бьётся твоё сердце, Элли, — хрипло проговорил он.
— Конечно, — томно улыбнулась она, в животе вспышка желания, в горле пересохло от волнения. — Мы же так близко друг к другу.
— Да, — кивнул он. Улыбка у Патрика вышла странная как будто ему на лицо натянули маску. – Ведь ты живая.
Пощёчиной прозвучала мысль, что перед ней не Патрик, а чужак, опасный и жуткий тип. Ужас нарастал, он вонзился в сознание иглой. Элли могла убежать, если бы только захотела, но ей вдруг подумалось снова, что парень разыгрывает её. Хэллоуин всё-таки. С каждым вздохом, с каждой его фразой, она всё меньше хотела оставаться наедине с Патриком. «Я не должна показать, как мне страшно, если он поймёт, что я напугана, точно что-то сделает со мной. Сейчас! Здесь! Здесь никого нет, никто не поможет!!!» Она старалась изо всех сил, но сердце предательски затрепетало в груди. Стучало громко, нет — оглушительно! Оно выдавало ужас охвативший девушку.
— Идём, до моего дома недалеко, — она попыталась высвободиться из его объятий, понимая, что руки Патрика словно приросли к ней. Он молча убрал их, разглядывая Элли. Она только перевела дыхание, думая, что напрасно боялась, как он снова вцепился в неё словно зверь, глаза обезумели, а изо рта вырвалось хриплое дыхание.
–– Сегодня. Я не буду ждать. Это будет сегодня.
— Ты сума сошёл! Отпусти!!! – закричала девушка.
Элли испугал собственный голос — чужой, дрожащий и тонкий, как у маленькой девочки. Мужчина похожий на Патрика покачал головой. Девушке ничего не пришло в голову, как ударить его коленом в пах, чтобы вырваться из цепких пальцев маньяка. «Разве это Патрик? Это что-то другое!!!»
Существо, похожее на человека, ослабило хватку и скривилось от боли, сложилось пополам, хватаясь за стену. Оно изрыгало проклятия, а Элли воспользовавшись моментом, оттолкнула его от себя и бросилась прочь. Липкий туман густой и холодный пытался остановить её. Элли бежала, понимая, что из молчаливого переулка нет выхода. Здесь тишина наблюдала, а смерть тихо смеялась, зная, что рано или поздно монстр настигнет жертву.
С того времени Элли стала бояться темноты и плохо спала. Радость и беспечность ушли, подруги перестали узнавать весёлую заводилу. Та старалась возвращаться домой засветло. Самое страшное, что, её подруга Анна ни о каком Патрике и не слышала. Никто и нигде не видел парня с таким именем, и Элли не понимала, откуда вообще он взялся в её мыслях. «Он был, не могла же я его выдумать, в самом-то деле!» Анна твердила, что не знакома с ним и, возможно, в тот вечер девушка просто выпила лишнего. Элли обиделась на подругу, ответив, что не выпила ни капли алкоголя. Досада от неприятного разговора прошла быстро, всё-таки девушки дружат давно, и однажды Элли уговорила Анну пройти вечером по немому переулку.
Подруги вышли на автобусной остановке в квартале, где жила семья Элли, и, разговаривая, не замечали, как промчалось время. Мрачный переулок ждал впереди, раскрыв беззубый рот. Солнце быстро опустилось за крыши домов. Голоса и звуки сделались приглушёнными в вязком вечернем воздухе. Шаги девушек, шелест листвы и отдалённый гул автомобилей с трассы.
– Видишь, тут совсем не страшно, – проговорила Анна. Переулок и в самом деле сейчас не казался настолько жутким.
– Оставайся сегодня. Давно ты не гостила у меня, – упрашивала Элли подругу. – Домой возвращаться одной всё равно опасно.
Анна немного замешкалась, глянула в телефон и сказала, что позвонит родителям, а потом согласилась.
Подруги выпили чай, Маришка, мама Элли угостила Анну пирогом с яблоками. Девушки проговорили допоздна, и страх перестал связывать Элли. Она снова смеялась и шутила, понимая, что просто какой-то придурок напугал её в тот вечер.
Ночные кошмары, преследующие хозяйку спальни, не дали подруге выспаться. Элли просыпалась, кричала и словно от кого-то отбивалась во сне. Анна успокаивала подругу, а потом и сама долго не могла заснуть, а утром сказала, что у Элли проблемы с психикой и пусть она не обижается, а обратится к врачу.
В тот момент Элли вдруг поняла, что Анна отдаляется от неё. Та с большим интересом проводила время с другими одноклассниками, общаться со старой подругой избегала, всё время находя отговорки.
С каждым днём от девушки отходили и старые друзья, словно боялись заразиться её сумасшествием. По колледжу поползли неприятные слухи. Нет, это не произошло в одночасье, но Элли ощущала разрастающуюся пустоту и чувство, что она сходит с ума, подозревая каждого. В чём же? В том, что это какой-то заговор, и друзья, решив подшутить над ней заигрались.
Патрик приходил во сне, казался прежним, уговаривал выслушать его и не бояться. Целовал в губы, и Элли нравилось это. Страх превращался в желание. Всякий раз девушка просыпалась в холодном поту, не помня окончания сна. Лишь ощущение ужаса забравшегося под одеяло, обнимающего, проникающего под кожу — не покидало.
Родители, замечая странное поведение дочери, пригласили врача. Тот с умным видом осмотрел Элли, задал вопросы, объяснил синяки и ссадины на теле самоистязанием, предложив поместить её в клинику для дальнейшего обследования. «Так бывает с подростками, часто они причиняют себе боль, если не в силах справиться с проблемами», — пояснил доктор, качая седой головой.
Элли ничего не помнила — небольшие ранки на коже, гематомы появлялись сами собой. Упадок сил стал постоянным спутником, как и панические атаки по ночам. Учёба уже мало интересовала. Ей хотелось одного — выспаться. Рассказала как-то матери о пугающей встрече в переулке после вечеринки у Анны. Говорила о Патрике и о кошмарах. Не смогла больше носить в себе гнетущий страх и тягостные мысли.
— Неужели ты ничего не помнишь? — спрашивала мама, с трудом сдерживая слёзы. Элли качала головой.
— Признайся, ты что-то принимала тогда на вечеринке? Лучше скажи сейчас…
— Мама, ты что?! Мы ели яблоки, капкейки и тыквенные семечки!
Женщина, несмотря на подозрения, всё-таки поверила дочери, но предложила, поехать к другому доктору, который может под гипнозом расспросить о том, что произошло в тот вечер. В полдень мать и дочь уже стояли у входа в клинику, где принимала старая знакомая Маришки доктор Элизабет.
— Знаешь. Я догадываюсь, с тобой произошло что-то плохое, и твоё подсознание защищает тебя от настоящих воспоминаний, подсовывает образы. Так сказала доктор Лиззи. Бедная моя девочка, — мать обняла дочь. — Моя знакомая как раз работает с подобными случаями. Давай я поговорю с ней. Что-то надо делать, так ведь можно и в сумасшедший дом попасть. Иди ко мне, моя милая, — мама с трепетом и болью в глазах прижалась губами к щеке дочери.
Элли расплакалась и склонилась к груди матери, соглашаясь с ней. Выход один — понять, что она могла выкинуть из дневника памяти и что преследует её во сне. Сны — обратная сторона жизни и часто подбрасывает подсказки в размытых образах, только не каждый умеет распознать верный путь.
* * * *
Маришка сказала дочери, что им повезло. Лиззи принимала пациентов как раз сегодня с полудня, и есть свободный час для беседы. Доктор: высокая темноволосая женщина вызывала доверие. У неё красивые карие глаза, как заметила Элли и безупречная гладкая кожа. Казалось, Элли где-то уже видела её. Психолог выслушала девушку и попросила мать оставить их наедине. Убедила Маришку, что не о чем волноваться, и что она не раз сталкивалась с подобными случаями.
Закрыла дверь и, ласково коснувшись плеча девушки, попросила её устроиться как можно удобнее на диване. Начав разговор, который постепенно вводил в транс, она наблюдала за пациенткой, лоб которой покрылся испариной, а кожа стала бледной.
— Элли, ты меня слышишь?
— Да.
— Не бойся, тебе ничего не угрожает. Это доктор Элизабет. Сейчас я начну считать до семи, ты вернёшься в день, когда познакомилась с Патриком. Если тебе захочется, чтобы всё закончилось, и ты проснулась, только скажи. — Элизабет склонилась над ухом пациентки и прошептала: — Шесть, скажешь, шесть и всё закончится. Я начну отсчёт и когда произнесу один, ты придёшь в себя. Ты меня слышишь?
— Да, доктор.
— Ты пришла в гости к подруге, как зовут её?
— Анна.
— У вас там весело?
— Да, — улыбнулась Элли, — на Хэллоуин мы всегда собираемся. Надеваем страшные маски, костюмы.
— Расскажи, что сейчас происходит, и что ты видишь?
— Майкл дурачится, Лиза и Петра вытаскивают яблоки из воды ртом. У них плохо получается это делать, — рассмеялась Элли. — Вот тыквы они такие прикольные. Кто-то же вырезал им такие страшные рожи. — Девушка опять рассмеялась. — Мы сели за стол, Анна тыквенные семечки принесла. Вкусные, сказала, что они с прошлогодней тыквы. Прям, очень вкусно. Такие красно-коричневого цвета, жареные что–ли. Так весело! Танцуем. Танцуем! — девушка снова залилась громким смехом. — Ой, так не хочется уходить, и в голове шумит. Анна позвала меня за собой, сказала, что покажет своих друзей.
— А разве ты не со всеми знакома?
— Я думала, что на вечеринке только студенты из колледжа.
— А на самом деле?
— Странно так. Мы спускаемся в подвал. Я думаю, что Анна хочет разыграть меня. Меня качает, хотя я не выпила ни капли алкоголя. Так весело! Свет моргает. Знаю такие фокусы. Хэллоуин всё-таки. Спросила подругу, насыплешь в карман семечек, она говорит, конечно. Внизу дверь. Анна говорит, что меня ожидает сюрприз. Я её спросила, а что за друзья ждут меня? Она открывает дверь, там темно. Оборачиваюсь. Анна, зачем ты закрываешь дверь?
Элли замолчала на мгновение, а потом закричала, начала отбиваться от кого-то.
— Помогите! Зачем вы это делаете! Анна, что это за игра, я не хочу! Прекрати! Нет! Нет! Кто вы?! Зачем?!! Не-ет, нет!
Доктор взяла девушку за запястье, но та вырвала руку и невидящим взглядом посмотрела на Элизабет.
— Зачем ты копаешься в её голове? Ты хочешь понять, хочешь, услышать ответы?
Элли заговорила чужим голосом. Тот звучал властно и холодно, у доктора Лиззи пробежали по спине мурашки.
— Кто ты? — тихо, но твёрдо спросила она.
— Она назвала меня Патриком, я выпью её, а ты… Не мешай! Ты сама хотела этого.
Тело Элли пронзило судорогой, она выгнулась дугой и задёргалась в конвульсиях.
— Элли! — закричала доктор, начиная обратный отсчёт, — я вывожу тебя из сна. Восемь, семь, сейчас ты возвращаешься. Шесть, пять, это прошлое, оно отпускает. Пять, четыре, три, ты свободна, никто не преследует тебя. Два. Один.
Элли выдохнула, как будто что-то гнетущее отпустило её, и открыла глаза. Села на диване и задохнулась от кашля. Лицо её покрылось красными пятнами, Элизабет коснулась руки девушки, пытаясь успокоить её.
— Как ты, милая? — спросила пациентку дрожащим голосом Элизабет.
— Я вспомнила, — проговорила Элли. — Я всё вспомнила. Всё началось с семечек. Там что-то было. И это существо, оно во мне.
— Кто?
— Что-то страшное, мёртвое, я не знаю, кто это, оно мучает меня по ночам и влезло в меня на том ритуале в Хэллоуин.
— Ритуале? — Девушка кивнула. — Я не знала, что Анна с ними заодно. Она втолкнула меня в комнату подвала, где меня уже ждали. Вместо лиц улыбающиеся фотографии. Они приклеены к маскам. Поэтому я и представила Патрика. Сложила его образ из фотографий, как пазлы. Они схватили меня и потащили к столу. Я сопротивлялась и не понимала, что происходит. Что это игра? Или Анна сошла с ума, раз позволила так обращаться с лучшей подругой?!
Она обхватила себя за плечи и заплакала, рассказывая, как люди в масках надругались над ней, и в какой-то момент это даже показалось приятным.
— Я думала, меня убьют, а потом захотела, чтобы всё повторялось снова. Я как пьяная смеялась, а потом дрожала от ужаса. Каждый из них говорил непонятные слова и, касаясь лезвием ножа к моей обнажённой коже, оставлял неглубокие порезы. Эти люди прикасались губами к ранкам, я чувствовала их горячие шершавые языки, а потом что-то сделало меня бесчувственной, кожа словно стала чужой. Сердце только колотилось, и страх сжимал горло. Хотелось кричать, но я не смогла. Сначала они трогали меня липкими пальцами, а потом начали кусать, и я даже решила, что они вампиры, раз им нравится пить мою кровь. Потом я уже ни о чём не думала, что-то одурманило меня. Боль превратилась в наслаждение, а страх не душил невидимым шарфом. В полумраке я видела много голых тел и масок на лицах. Когда мерзавцы приказали мне одеться, я подчинилась, хотя уходить не хотелось. Анна вывела меня из подвала, наверху продолжали веселиться друзья. Никто ни о чём и не догадывался. Я увидела только одну девушку, которая подошла к Анне, и та указала ей на дверь, ведущую в подвал. Не знаю, что произошло с бедняжкой. Помню такси и то, как машина остановилась в квартале от моего дома. Через неосвещённый переулок самый короткий путь. Дальше вы уже знаете, я рассказывала, как Патрик встретил меня, и как мне стало страшно, потому что я поняла — никакой он не человек, а страшное существо, чудовище, которому нужна я.
— Что же будем с этим делать? — Доктор Элизабет нахмурилась и покачала головой. — Тыквенные семечки.
— Семечки? — непонимающе спросила Элли. — Причём тут семечки?
— Тебе разве не известно всё? Каждый год семечки из тыквы на Хэллоуин замачивали в крови девственницы, проводили обряд, а потом Анна просто добавила немного опиума в них.
–– Зачем?
–– Чтобы вернуть к жизни мёртвых. Это давнишняя традиция семейства Анны Годри, помогать перерождению погибших душ, что ещё бродят по земле. Твоя подруга Анна не в первый раз участвует в ритуале. Одна чистая невинная душа, чтобы возродился умерший человек. Вернулся домой… Главное напоить адептов, вызывающих духов кровью девственницы и опиумом.
— В смысле? — девушка вопросительно взглянула на доктора. — Если на меня напали какие-то монстры, о существовании которых никому неизвестно, надо мной совершили какой-то ритуал?! А… А вы откуда сё это знаете?!
— Сама догадалась, детка. Ты ж не глупая. — Доктор Элизабет гадко улыбнулась, и Элли вдруг ощутила, как липкие щупальца ужаса прикоснулись к шее, влезли под свитер. – Осталось закончить начатое.
— Мама! — вскрикнула она, пытаясь броситься к выходу.
— Тсс, — доктор прижала пальцы к губам, задержав девушку. В её руках появился шприц. — Кричать не нужно. – Элли следила за каплей, застывшей на конце иглы. – Жаль, что ты всё-таки вспомнила подробности. Не ожидала. Обычно никто не помнит. Смотри, что я покажу тебе.
Она отошла к столу, и, открыв верхний ящик, вынула оттуда фотографию, показывая пациентке.
— Он погиб от передозировки наркотиков. Глупый, несчастный мальчик. Я ничего не смогла сделать. У меня остался один лишь выход.
— Это же Патрик! — воскликнула, холодея от ужаса Элли. — Это же он!!!
— Да, Патрик, мой сын. И я хочу, чтобы он вернулся. Поэтому заключила сделку.
— О чём вы говорите, доктор Элизабет. Какая это сделка? — испуганная девушка медленно поднялась с дивана, озираясь по сторонам. «Нужно бежать! Но как выбраться?!»
— Разве тебя не удивил необычный цвет семечек, они стали коричневого цвета от крови и опиума.
В дверь постучала Маришка, мать Элли. Её взволнованный голос заставил Элизабет поморщиться, мысль, что ей могут помешать, заставила женщину сжать губы. Девушка хотела закричать, но не успела. Доктор зажала ей рот и повалила на диван, чтобы сделать укол. Глаза у неё теперь не казались добрыми и понимающими. Теперь Элли знала, почему доктор Лиззи показалась ей знакомой – Патрик очень походил на мать. Страх заставил сопротивляться, но противница оказалась сильнее, девушка не могла с ней справиться.
— Я завершу ритуал и для этого мне не нужна Анна, — прошипела доктор Элизабет и внезапно вскрикнула от боли. Элли укусила её. Вырвалась, красные капли крови застыли на побелевших от гнева и ужаса губах.
В мгновение, девушка оказалась у окна и, схватив металлический стул, бросила в сторону спасительного выхода. Оглушительный звон стекла и грохот в дверь. Мать Элли дёргала за ручку, но Лиззи не обращала внимания на шум за дверью.
— Тебе не уйти — прошипела доктор, в её руке сверкнуло лезвие скальпеля.
— Не подходи!!!
–– Неужели ты думаешь, тебе удастся сбежать?
Доктор Лиззи приподняла левую бровь и усмехнулась.
Второй этаж. Пускай! Нет, они не достанут меня, билось в голове Элли.
Женщина стремительно прыгнула к жертве, но не успела схватить её. Беглянка вскочила на подоконник, тут невысоко, она глянула вниз. Мать Патрика бросилась к ней с криком и вцепилась пальцами в лодыжку девушки, та ударил её ногой, но на узком подоконнике не удержалась, и полетел вниз, размахивая руками точно крыльями раненая птица.
Элизабет перегнулась через подоконник, её лицо исказила гримаса торжества.
Девушка упала в траву. Осколки выбитого стекла вонзились в шею, в спину. Боль обожгла. Через минуту Элли вскочила на ноги и побежала. Неслась без оглядки, не видя, что застывшее тело так и осталось лежать на примятой траве. Её конечности неестественно вывернулось, и лишь в глазах погибшей застыл немой вопрос.
Бесплотное существо, напуганное и отчаявшееся неслось по тёмной улице старого города. Сердце колотилось в груди, дыхание перехватывало. Куда бежать только? Вокруг неё люди в масках, она расталкивала их. Впереди туман с шевелящимися щупальцами, он ползёт по одинокому переулку. До дома рукой подать. Элли снова оказалась перед выбором. Нет, она не пойдёт сегодня тем же путём. Она скользнула в сторону, тёмный город встречал фонарями. Пока светло: Элли нечего бояться. Отчего же фонари гаснут. Отчего тени удлиняются и обретают плоть. Они пытаются схватить её. Тыквенные семечки, они такие вкусные.
* * * *
Маришка сидела в тишине глядя в пустоту. После гибели дочери прошло полгода, а боль не отпускала. Вопросы, вопросы, а ответов всё нет. Что произошло с ней у доктора Лиззи. Элизабет сама ничего не могла объяснить толком, говорила, что во время сеанса Элли вскочила с дивана и побежала к окну. «Я даже остановить её не смогла. Она просто слетела с катушек. Я пыталась, но не удержала Элли».
Разбитая горем мать не знала, кого винить. Лиззи что-то говорила о наркотиках, и что подростки очень уязвимы в этом возрасте. Тогда Маришка не слушала.
Прошло всего полгода
— Привет, милая. — Женщина вздрогнув, подняла глаза и увидела доктора Элизабет с молодым человеком. — Как ты? Давно не видела тебя.
— Всё нормально, Лиззи, — ответила Маришка, не признаваясь, что встреча со старой подругой заставила вновь пережить смерть дочери. Мать всегда будет оправдывать ребёнка, так же и Маришка не поверила, что её дочь могла принимать сильно действующие вещества.
— Всё будет хорошо, ты же всегда можешь положиться на меня, — ласково проговорила доктор Элизабет. Маришка скользнула взглядом по незнакомому лицу парня. — Да, кстати. Познакомься — это мой сын Патрик. Приехал из Либина.
Он кивнул, сжимая в руках оранжевый пакетик с тыквенными семечками, в его пальцах мелькнуло красно-коричневое зёрнышко. Маришка услышала, как во рту кожура хрустнула, и поморщилась.
– Угощайтесь, – улыбаясь, Патрик протянул ей горсть тыквенных семечек.
Маришка кивнула и кисло улыбнулась, понимая, что сын Лиззи не виноват в смерти Элли. Семечки вкусные, кожура хрустящая. Во рту появился привкус крови, и женщина непонимающе обернулась, видя две удаляющиеся фигуры – матери и сына.