Иван Гушалевич – известный галицкий поэт и политик.
Посвятим памятную дату беглому разбору статьи Ивана Франка об этом выдающемся человеке (Франко І. Іван Гушалевич //Франко І. Зібрання творів. У 50-ти т. Т. 35. Літ.-критич. праці. — К., 1982. — С.7-74).
Франко накидывается на Гушалевича словно волк на падшего льва. Как только Франко не кусает его и не треплет. Не брезгует даже самыми мелочными придирками (Например, разбирая рукописи Гушалевича, заметив совершенно очевидную описку в слове «Буковинская» (Гушалевич написал «Бувинская»), вместо того, чтобы поправить «Бу[ко]винская», редактирует так: «Бувинская (sic!)). Но между строк ругани, перед нами поднимается действительно выдающийся и уважаемый человек. Да и взялся бы Франко с такой страстью размениваться на меньший масштаб?
«Поет руської нації в Австрії», «соловій Руси», автор песни «Мир вам, браття, всім приносим», которая стала национальным гимном галичан с 1848 года, Гушалевич по политическим взглядам относился к течению, которое поддерживало идею единства Руси. Течение, которое противники называли «москвофильством».
Обливая грязью «москвофилов», представляя их как корыстолюбивых фарисеев, лживых лицемеров, сковавывших подобно болоту народное развитие, Франко, тем не менее, вынужден был признать: «Гушалевич служил поганому делу совсем бескорыстно»
(Поливать грязью противников несложно, но в минуты откровения, когда спадают страсть и злоба, когда просыпается совесть, и светлая сторона берет верх, мы видим благородного Франка. Вот строчки из статьи Франка «Формальный и реальный национализм» о "запроданцах"-"москвофилах", в стравнении с которыми мы видим, насколько отличается автор в порыве благородства от себя же в порыве страсти: «Не забудем, что, и между интеллигентными галицко-русскими «запроданцами» находятся люди, которые за мужика, за дело языка и письменности русской («за справою язика та письма руського», Франко имел здесь в виду слово «русское» в узком значении «галицко-русское» – М.Б.) в десять раз смелее выступят, в десять раз скорее бросят вызов властям и всяким «сильным мира сего», как ни один народовец. Не забудем, что между теми «запроданцами» находились и находятся люди, которые весь век живут в самых скромных условиях, в тесноте, в бедности, служа делу, которое кажется им справедливым, люди, которые не дрогнут наложить на себя руку, когда увидят, что дело, в котором они видели народную силу и честь, слабеет»)
Пытаясь умалить личность Гушалевича, мол, не оратор, не политик, Франко тем не менее отмечает: «Стойкая оборона прав русского языка (руської мови) в Галичине была его главной заслугой» (Такая похвала за честь любому народовцу-украинофилу!)
Всегда пытаясь представить Гушалевича в негативе, даже его популярность («Велику симпатію») среди его учеников объясняет Франко тем, что «учил не много и экзаменовал не строго». Насколько совестно такое объяснение, мы можем почувствовать из стихотворения «Батьку наш, Соколе!» будущего соратника И.Франка, «непідозреного свідка», по словам последнего, Михаила Павлика, который от имени «благодарных учеников» посвятил Гушалевичу такие стихи:
Тогды як соловѣй, Спѣваче,
Ты миром заспѣвал святым
И рôдным словом золотым,
Ты слово серденьку впѣлил!
И пѣснь по Руси полинула:
О! любо стало всѣм, неначе
Прадѣдня доля повернула….
А нас, що в свѣтѣ будем жити,
Борьба тяжка, кровава жде:
Но будем за народ стояти,
Най прийде душу положити
За руску долю, за житье!
Блогослови жь Ты нас в дорогу –
А мы будем молитись Богу,
А мы где будемо на свѣтѣ
Будем про Тебе все молити,
Щоб долго Ты межь нами жил
И молодыи сердця грѣл»
(По словам Франка, это стихотворение написано «достаточно чистым народным языком», но, очевидно, понятно любому москалю. На всякий случай, если кто сомневается, что полностью понял смысл, перевожу:
Тогда, как соловей, певец, Ты миром пел святым, и словом золотым, родным
сердечко тронул. И полетела песня по Руси, и так всем полюбилась, как будто слава дедов воротилась… Нас ждет тяжелая, кровавая борьба. Но будем за народ стоять, готовы кровь и сердце дать, готовы душу положить за долю русскую, за жизнь. Благослови ж Ты нас в дорогу, а мы будем молиться Богу, и где на свете будем жить, мы будем Бога все молить, чтоб долго Ты меж нами жил, и жар в сердцах младых хранил)
Одно время в Вене верные Вагнеру венские газетчики в своих статьях пытались доказать, что нет в мире бездарнее композитора, чем Лист. Зато когда в Вене поселился Брамс, оказалось, что есть кое-кто и похуже Листа. «В одном ударе тарелок в любом произведении Листа больше души и чувства, чем во всех трех симфониях Брамса с его серенадами».
Что-то подобное мы читаем у Франка:
«поэтическая импотенция», «многотомовая мазанина». «безграмотность, наивность и бессовестная лживость», «рифмованные блювотины», «стихотворения, среди которых ни одного не найдете свободного от кованных, перекрученных и неверно акцентированных слов, ни в одном нет чистых ритмов, ни в одном мысль, не говоря о чувстве, не плывет натурально», «все, к чему притронется наш автор, хоть это была бы и живая тема… все под его рукою делается мертвое, безидейное, глупое, карикатурное».
Наверное поэтому М.Кропивницкий ставил произведения Гушалевича на сцене, а М.Вербицкий писал к его стихам музыку.