Селимие встала с кровати и, пошатываясь, подошла к потайному шкафчику в углу комнаты. Наклонилась, отвернула край ковра, подняла незаметный осколочек в мраморном полу, достала оттуда ключик и открыла заветную дверцу. Она этот тайник в полу случайно обнаружила.
Когда в новые покои заселялась, ковёр велела поменять, окрас ей не понравился. Так вот. По полу пошла, да и зацепилась за что-то. Посмотрела – а в полу маленький кусочек откололся.
Она собралась, было, кликнуть слуг, да вовремя остановилась, подумав, что такой тайник будет ей кстати. Аккуратно назад его приложила, чтобы незаметен был.
В квадратной расписной шкатулке стояла уйма всяких пузырьков с жидкостями разного цвета: бледно-зелёными, тёмными, бесцветными и даже синими. Эту шкатулочку среди украшений Мария Темрюковна ей в багаж подложила, когда в Стамбул снаряжала.
Селимие взяла нужный флакончик и сразу отпила из него пару глотков. Закрыв шкафчик и спрятав ключ, села на ложе и прислушалась к себе.
Не прошло и пяти минут, как в голове просветлело, туман перед глазами рассеялся, и конечности перестали дрожать. Ещё через полчаса она почувствовала себя совсем хорошо.
“О, Аллах, значит, травят меня? Но кто, а самое главное, как? – изумлённым взглядом она обвела комнату. – Завистливые икбал травить не могли, у них не хватило бы ни ума, ни средств подкупить стольких людей.”
Селимие из предосторожности, по совету той же тётушки Кученей, заставляла служанок проверять еду и питьё перед каждым приёмом пищи.
Нурбану-султан? Нет, вряд ли. Госпожа уже давно не обращала никакого внимания на наложниц повелителя и его детей. Она полностью окунулась в благотворительность и внешнеполитические дела государства, и, похоже, была уверена, что трон после Селима займёт её сын Мурад.
Следовало признать, что её уверенность была оправданной, потому что султанша отличалась острым умом и деловой хваткой и, скорее всего, уже подготовила почву для будущей жизни любимого сына.
От напряжённых мыслей голова Селимие вновь стала побаливать, и девушка решила на время оставить тяжёлые думы, до тех пор, по крайней мере, пока противоядие полностью прекратит действие яда. К тому же во рту сильно пересохло, и султанша велела служанке подать воды.
- Слушаюсь, - ответила молоденькая девушка и подала чару с водой. – Госпожа, как Вы себя сегодня чувствуете? Прикажете нести воду для омовения? – спросила она, и Селимие, вдруг, заметила волнение в голосе и действиях служанки.
Делая медленные глотки, султанша, не отводя взор от хатун, принялась мысленно укорять себя: ”Я становлюсь слишком подозрительной, так и с ума сойти недолго. Эта девушка послушная, расторопная, приветливая. На неё точно не подумаешь”.
И тут же сама себя перебила: “А на меня разве можно подумать, что я тайнопись в Москву шлю? Хотя я же благое дело творю. Может, и моя заслуга в том есть, что османы с русскими мир заключили. А ещё султан позволил мне трёх русских рабынь на Невольничьем рынке выкупить, я их по речи узнала, и делать с ними разрешил всё, что я хочу. Так я их с русским посольством в Москву отправила.”
- Так что, госпожа, как Ваше самочувствие? Нести воду? – прервала ход мыслей Селимие служанка своей настойчивостью.
Это уже было неслыханной дерзостью с её стороны, но Селимие, заподозрив неладное, ругать девушку не стала.
- Да, Гюрай, неси, а я пока за ширмой переодеваться буду, - беззаботным тоном промолвила она, - а самочувствие моё очень плохое, - ответила Селимие и мельком глянула на служанку.
Та засуетилась, возбуждённо забегала по комнате, хватая то полотенце, то кувшин. “Почему же я раньше не обращала внимания на поведение этой служанки? – с досадой подумала Селимие и громко произнесла:
- Гюрай, мне так плохо, помоги мне переодеться, а за водой пускай Насибе сходит.
Девушка на секунду застыла и нехотя пошла за ширму.
Селимие специально оставила Гюрай на виду: если она на самом деле как-то причастна к отравлению госпожи, то постарается продолжить это делать во что бы то ни стало.
- Хватит, Гюрай, дальше я сама справлюсь, а ты иди, готовь воду, - сказала она служанке, когда возвратившаяся Насибе поставила кувшин на стол.
- Слушаюсь, госпожа, - радостно сказала девушка, схватила таз и понесла его к кувшину.
Селимие немного отодвинула ткань на ширме и пристально стала наблюдать за действиями служанки.
Гюрай налила в таз воду из кувшина. Оглянувшись, молниеносно сунула руку в лиф платья, достала оттуда пузырёк и начала медленно лить в таз, отсчитывая капли.
- Стой на месте, замри, негодная, - резко выкрикнула Селимие, выскочив из-за ширмы. – Что ты только что налила в воду? Что у тебя в руках? Кто тебе велел это сделать? Говори! – чеканя каждое слово, сыпала вопросами султанша.
Поняв, что девушка не собирается отвечать, Селимие, не выдержав, влепила ей пощёчину, да так, что Гюрай свалилась на пол, прямо в ноги султанше.
- Я иду за стражей, в подземелье тебе быстро развяжут язык, - зло сказала Селимие и направилась к двери.
- Остановитесь, госпожа, я всё расскажу, - всхлипнула служанка, цепляясь за ноги султанши. – Я вылила в воду яд. Мне приказал это сделать…Хасан-паша, - сказала она и залилась слезами.
Селимие не удивилась, а досадно поморщилась, мысленно отругав себя за отсутствие сообразительности.
Конечно, Хасан, он главный враг, как же она забыла. Он никогда бы не простил ей унижения, к тому же их государственные интересы прямо противоположны, а султан Селим очень прислушивается к своей фаворитке.
“Хасан скорее всего приказал убить Махмуда-пашу, лояльно относящегося к русским, да ещё показавшего его слабым при женщине. Потому ага янычар и настаивал на просьбе отправить Махмуда на войну. Чего же от гнусного паши ожидать было мне?” - прозрев, подумала Селимие.
- Почему я до сих пор жива? Яд слабый? – задала она вопрос служанке.
- Нет, госпожа, яд сильный, он коварный. Если добавлять несколько капель каждый день, он постепенно будет разлагать Ваш организм. В конце концов Вы должны были бы остаться прикованной к кровати и остаться безмолвной на всю жизнь, и все бы думали, что Вы заболели, а Вы бы страдали, он так хотел, он сказал, что Вы шпионка и хотите убить повелителя, только повелитель этому не верит, потому что чем-то опоен Вами, поэтому и в обмороки падает, это все знают, - ответила Гюрай, утирая ладонями слёзы.
- Что-о? – в ужасе отпрянула от служанки Селимие. – Насибе, - крикнула она другой девушке, - унеси немедленно этот таз отсюда. Самой не сметь к воде прикасаться!
Заметив изумление на лице Насибе, она более спокойным тоном повторила:
- К моей воде не прикасаться. Я так хочу. Это приказ.
- Слушаюсь, госпожа, - ответила Насибе и, едва дотронувшись до ручки ёмкости, понесла выливать воду.
- Это чудовищно. Какую страшную пытку придумал мне паша, - промолвила Селимие и посмотрела на служанку, которую била крупная дрожь. Ей сталь жаль девушку.
- Успокойся, я не стану звать стражу, - пообещала она ей. – А ты? Как ты могла согласиться на такое? Что я тебе сделала? За что ты меня так ненавидишь? Ты мне нравилась, я верила тебе и относилась по-доброму, подарки дарила, разве не так? Воистину верно предупреждала меня покойная…- Селимие запнулась, предусмотрительно не произнеся имени своей тётушки Марии Темрюковны, - в османском дворце можно доверять только Аллаху, - продолжила она.
- Вы ничего плохого не сделали мне, госпожа…И я не верю, что Вы хотите повелителя убить, зачем Вам это. Он Вас любит, и Вы, простите, за ним, как за каменной стеной. Дело не в Вас…Хасан-паша…он взял меня силой, - еле выдавила из себя девушка.
- О, Аллах! – медленно прошептала Селимие, - где он мог это сделать с тобой, ведь ты всегда в моих покоях, лишь изредка выходишь на кухню…Или…В коридорах дворца?! – изумившись собственной догадке, промолвила Селимие, - сам Шайтан в сравнении с ним агнец невинный.
- Он подкараулил меня, когда я шла на кухню, схватился за сердце и попросил воды. Я принесла…Там в конце коридора есть лестница…- судорожно всхлипнула Гюрай и залилась слезами. – Я хотела покончить с собой, но он сказал, что давно любит меня и женится на мне, если я исполню его приказ. А если откажусь, велит лекарям осмотреть меня, и я буду казнена. Простите, госпожа, - упала на колени девушка, хватаясь и целуя подол платья султанши.
- Аллах милостив, он простит, - сухо ответила Селимие, вырывая из рук служанки платье. – Почему же не пришла ко мне? Мы что-нибудь придумали бы. Хасан-паша никогда не женился бы на тебе. Скорее всего, он исполнил бы свою угрозу, чтобы не убивать тебя самому, тебя бы казнили по его доносу за отсутствие невинности. Я не стану наказывать тебя, но взамен ты сделаешь то, что я тебе прикажу. Дай мне флакон с ядом.
Гюрай послушно протянула пузырёк султанше.
Взяв его в руки, Селимие с ненавистью посмотрела на него и произнесла:
- Я клянусь, что принесу этому чудовищу с именем Хасан столько муки, сколько сможет вместить его чёрная душа.
- Когда паша придёт во дворец и потребует от тебя отчёт, скажешь ему, что я совсем плоха и предложишь шербета выпить, скажешь, жарко, мол, и всё такое. Твоя задача сделать так, чтобы он согласился. Когда он осушит кубок, скажешь, что я просила тебя передать ему послание, и отдашь то, что я тебе сейчас передам. Вручишь записку и быстро уйдёшь, не дожидаясь, пока он прочтёт. Ты всё поняла? – спросила Селимие.
- Да, госпожа, всё сделаю, - согласно кивнула Гюрай.
На следующий день Хасан-паша прибыл к повелителю для доклада. Султан был занят, и визирь ожидал в коридоре, прохаживаясь взад-вперёд.
На очередном вираже он увидел мелькнувшую в конце коридора Гюрай, которая едва заметным кивком позвала его к себе.
Оглянувшись, паша подошёл к девушке.
- Что тебе? – грубо спросил он.
- Господин, султанша совсем плоха, - шепнула она, - испейте холодного шербету, вон как жарко, а я Вам ещё кое-что скажу.
Хасан с удовольствием взял кубок и осушил его.
- Продолжай! – буркнул он, вытирая мокрую бороду.
- Господин, она просила передать Вам послание, - всё тем же шёпотом произнесла девушка.
- Послание? – искренне удивился паша и схватил протянутую ему девушкой свёрнутую в трубочку записку.
- На словах велела что-то передать? – спросил он, развязывая тонкую тесёмочку. Не услышав ответа, он поднял голову и увидел лишь край платья девушки, скрывшейся за поворотом.
- Дура, - раздражённо процедил он и развернул записку.
“Ты выпил яд кайсаки, но гораздо бОльшую дозу, которой приказал травить меня. Тот конец, на который ты обрекал меня, теперь ждёт тебя” – прочитал он.
Глаза Хасана-паши тотчас расширились от ужаса, он стал задыхаться, рванул ворот кафтана и, словно подкошенный, упал на пол.
Он видел и понимал всё, однако пошевелиться и позвать на помощь не мог – мышцы его сковало.