Аленка изо всех тянула за собой младшую сестру. Еще немного, и они не успеют. Такие вещи долго не лежат. Припозднишься и разнесут, разломают.
- Грушка, поторопись, - подгоняла она девочку лет пяти. – Без нас начали.
- Бегу, - смешно подпрыгивала меж камней проселочной дороги Груша.
Ей страсть как хочется посидеть внутри экипажа, но разве за сестрой поспеешь. У Аленки свой интерес – обивка. Год-два и зашлют соседи сватов, а у нее еще в приданом конь не валялся. «Нашью..., - задумалась она, но мысль не шла, - Ничего. Главное ухватить, а там видно будет».
Весть о том, что барин выбросил карету вмиг разлетелась по кривым улочкам старого села. Аленка еле выпросила глянуть. Работы много. Лето зиму кормит.
Над поляной висел ребячий гомон. Старый экипаж, как новогодняя ель, был обвешан босоногими детьми.
- Говорят, в нем покойника везли. Вот где ты сидишь, он и лежал, - с серьезной рожей врал Егорка усевшимся друг против друга девчонкам.
- Дудки, - пожала плечиком Агафья. – Все знают, что княгиня барину здесь с ямщиком изменила. Оттого он карету и выбросил.
- Вот, а после, как барин узнал, то обоих придушил и чики-рики ножичком.
Девчонки взлетели с сиденья, а Егорка упал на траву, держась за живот.
- Во дуры!
Аленка подтянулась и плюхнулась внутрь экипажа. Все цело. "Неважно кто-каким непотребством занимался, - думала она поглаживая прочную ткань. - Речка смоет, солнце выбелит. Подушек- сидушек нашью". Она представила, как едет в свадебной бричке, восседает на собственных подушках.
«Главное, теперича, дождаться пока все уйдут», - настроилась Аленка стеречь до темна. Отвернешься и все – ищи свищи.
Самое ценное – колеса, еще барина сторож унес. Докатил сюда разбитый экипаж, распряг от гнедой лошадки и колеса ей на бока повесил. Может, еще что ценное было, сейчас уже не узнаешь.
- Аленка, подтолкни, - попросила Груша и устроилась на крыше экипажа. – Смотри, и нашу хату видать, и тетку Марфу.
Ребятня помладше полезла наверх, принялась разглядывать свои и соседские дома, лесок, овражек и берег Учуйки. Другие играли в упряжку. Скакали кто во что горазд, фыркали, сопели и кусали невидимые удила.
Счастливая ребятня, одетая в обноски старших, полностью ушла в мир сказки, только Аленке было грустно: не прыгать ей вскоре с подружками, не играть с детворой. Пятнадцать годочков уже. Не солидно с малышней играть.
- Аленка, я есть хочу.
- Играйся, Грушка, - делала вид, что не слышит Аленка.
Скоро мать позовет, а детей все больше. Уже и с середины села ребятня наведалась. Солнце к низу, а народ идет и идет. Парочки пожаловали, своего череду ждут в экипаже сидеть.
Сдалась Аленка. Схватила Грушу и домой. Дождалась пока все улягутся и деру к окраине. Бежит, озирается – страшно. Вон уже и крыша кареты виднеется. Аленка проверила нож, прыг внутрь и обомлела – нет сидушек. Все с корнем выворочено. Плетется домой, утирается. Такую вещь упустила. До самого рассвета крутилась, глаз не сомкнула от жалости к себе дурехе.
Утром дел много. Аленка носом клюет, спит на ходу. Расстройство одно. Нечем сватов удивлять.
- Аленка, Аленка, - теребит ее Груша. – Алешка тебе кулек передал. Говорит дюже нужная вещь. Глянь, че там, а.
- С любопытства кошки дохнут, - отмахнулась Алёнка и в стайку нырнула.
Развернула кулек, а там обивка ровнёхонько по краю резанная. Будут у них с Алешкой подушки. Хороший он парень.