Первый урок грамматики мы проведём, обратившись к пьесе Фонвизина «Недоросль». Вспомним эпизод, где высокоумный Стародум экзаменует недоросля Митрофанушку. Среди прочих вопросов он задаёт недорослю вопрос: дверь – это существительное или прилагательное? Митрофан отвечает, что это смотря какая дверь. Вот эта дверь – прилагательное, потому что она прилагается к своему месту, к косяку. А та дверь, что в чулане валяется – это точно существительное. Из такого ответа можно сделать вывод, что знаниями Митрофан не обременён, но сообразительности и логики в рассуждениях у него не отнимешь.
А теперь, памятуя о рассуждениях недоросля, перейдём ко второму уроку грамматики. «…Мне чудится, что Россия – колония какого-то могучего имперского духа. В самом этнониме «русский» слышится пленённость, принадлежность, а не самостоятельное бытие. Китаец, турок, немец – все они обозначены именем существительным, все суть сами по себе. Только русский – имя прилагательное. Были попытки ввести другие имена: руссичи, россы, но они не привились. Народ сознавал себя русским (барским, царским, казённым, русским). Русские не владеют Россией, они принадлежат Руси… И началось это не в 1917 году, а лет на тысячу раньше» (Г. Померанц).
В этих рассуждениях, как и в рассуждениях недоросля Митрофанушки, есть своя железная логика, которая укладывается и в русло некоторых исторических версий о происхождении русского народа. Согласно одной из этих версий, Русь и славяне – изначально совсем не одно и то же. Русь – это норманнское племя, завоевавшее часть славянских земель. Пригласили завоевателей княжить на славянских землях, или они сами пришли, в дальнейшем уже роли не играло. Со временем весь подчинённый норманнам-Руси народ стал именоваться «русским», то есть принадлежавшим Руси.
Впрочем, вопрос о том, добровольно или нет будущие русские приняли чужое имя, для некоторых историков был очень важным. Н. М. Карамзин, создатель «Истории государства Российского», настаивал на добровольной версии. В самом деле, если славяне сами призвали норманнов, сами подчинились установленному ими «порядку», то разве это не говорит в пользу их государственного ума, их желания обустроить свои земли на более цивилизованных началах? Что же здесь рабского и подчинённого, если народ сам решает свою судьбу, сам её принимает и несёт в дальнейшем без ропота её бремя? Вот если бы норманны пришли не званными и навязали славянам свои порядки и своё имя, тогда совсем другое дело, тогда носить веками их имя просто позорно, это всё равно, что носить клеймо «раб», пусть даже это слово и является существительным.
И вот тут мы подходим к самому главному. Если имя «Русь» чужое для славян, то не всё ли равно, является оно прилагательным или существительным: в любом случае оно было приложено к славянским племенам на веки веков. Много раз в истории человечества случалось так, что завоёванные перенимали и язык, и обычаи завоевателей, и их название. Потомки тех, кого завоевали англы и саксы, стали называться англичанами и даже гордиться этим именем. Лангедокцы и гасконцы не забыли, что они – потомки жителей особых стран, не подчинённых никому. Но и название «французы» они к себе тоже относят, хотя это название пришло от завоевателей галльских земель – франков.
Значит, дело всё-таки не в норманнах, а в особом складе характера русских, или в особом строе русской грамматики. Существует и ещё одна версия, что название «Русь» произошло от названия речки Рось, правого притока Днепра. Здесь жило когда-то славянское племя россов, которое и дало со временем своё видоизменённое название всей славянской земле от Днепра до Волхова и всем славянским племенам, обитавшим на этой земле. Наверное, племя россов было не худшим среди славянских племён, если их имя стало для них общим. В этом случае слово «русский» означает «лучший». Сначала так называли лучших выходцев из разных родов, а потом уже и всех остальных. По методу сравнения: ну, ты молодец, совсем, как росский, или русский, парень, но ведь и мы не хуже.
Но и эта версия не объясняет, почему же русские всё-таки прилагаются к своей земле, а не владеют ею. Почему у нас всегда существовал постулат: раньше думай о Родине, а потом о себе? А Родина всегда олицетворялась с государством, то есть с правящей верхушкой людей, которые всех остальных держат за холопов. Будь ты хоть русский (прилагательное), хоть россиянин (существительное), а как был ты рабом системы, так и остался. В наше время эта установка активно пропагандируется либеральной частью общества, устремлённой к западным ценностям и презирающим свою страну за отсутствие якобы этих ценностей.
А может, ларчик просто открывается, и не нужно умствовать по поводу самобытного и самого обычного названия народа. Кто сказал, что «русский» – это прилагательное? В значении «русский народ», конечно. А если просто русский, сам по себе, клятый и мятый, битый и недобитый, временами никому не нужный, даже своей стране, как та заброшенная дверь в чулане, этот русский – точно существительное, скорее всего в производном значении от глагола «существовать».
Но и эта установка постепенно меняется. Для какой-то части нашего общества быть русским стыдно. Для какой-то части мирового сообщества быть русским вообще неприемлемо, и всех русских надо или уничтожить, или переименовать в местечковые имена, и распылить по разным землям. Но есть и другая часть мира, которая на русских смотрит с надеждой, видя в них реальных защитников от глобальной диктатуры. И в самой России словосочетание «я русский» становится родным для разных народов нашей страны, независимо от того: русский – это прилагательное или существительное.
Но, с другой стороны, а что же в этом плохого, если ты являешься приложением к своей земле, к своей великой стране. Чувствовать себя сопричастным её истории, её радостям и горестям, бедам и победам. Да, я русский, я сын своей земли, я чувствую себя её неотрывной частью. Я завяну в чужих краях, как цветок, привыкший только к своей почве. «Не нужно мне солнце чужое, чужая земля не нужна». Как мы видим, даже солнце, которое светит для всей планеты, мы можем воспринимать как родное, если оно светит над нашей землёй. Не говоря уже о небе.
