Звонок в дверь раздался внезапно.
Я вымыла руки, сняла фартук и пошла к двери. Заглянула в глазок, и обмерла. На лестничной клетке стоял Валера.
Сердце ушло в пятки: мы не виделись целый год. Помедлила, дверь открывать совсем не хотелось. Как будто чувствовала, что нечего ждать от мужчины, который так много времени не появлялся на горизонте.
Но ведь не открыть тоже нельзя. Он должен знать, что между нами все кончено.
Собралась с духом и щелкнула замком.
— Ну, приветик, жена! — пронзил меня колючим взглядом пропавший муж.
Засунув руки в карманы джинсов, бесцеремонно вошел в некогда нашу квартиру. Красивый, холеный. В дорогой дубленке.
Я оторопела. Надо же! Судя по внешнему лоску, совсем не бедствует Валера.
Я даже отступила к кухне – так странно было видеть его здесь год спустя. Сразу стало тесно. И дышать как будто стало нечем в его присутствии. Чужой он стал совсем за год отсутствия. Даже не верилось, что он – отец Евы.
— Что тебе нужно? — спросила я, понуро взглянув на него.
Валера захлопнул за собой дверь и прислонился к стене.
— Мать сказала, ты на развод подала?
— Подала.
— Поэтому дочку к родителям увезла? От меня спрятать?
Я издала нервный смешок.
— От тебя?! Да ты когда в последний раз дома был?! А Еву я увезла, потому что на нас с Евой напали страшные люди с автоматами. Меня избили, слава Богу, Еву не тронули. Что ты прячешь от них, Валера?
— Какие люди с автоматами, Аня?! Не выдумывай!
— Ты ни на одно мое письмо не ответил! А я попала в беду, между прочим.
— В какую беду? С работы тебя уволили? Так моя мама все время вам деньгами помогала.
— А ты? Почему мама, а не ты?
— Я был занят.
— Если все ерунда и никаких мужчин с автоматами не было, то почему у меня на теле до сих пор синяки остались? И зачем ты к Еве в сад приходил? Мне воспитательница сказала.
Вру, конечно, но правду и он не говорит.
Ни единого слова правды.
— Вот что, Аня: если на тебя напали, значит, ты что-то сделала не так. Я не имею никакого отношения к твоим приключениям в мое отсутствие. И к Еве в сад я не приходил. А квартира моя.
— С каких пор квартира, оформленная на нас в ипотеку, вдруг твоя?
— Ипотеку мы на двоих брали, первый взнос делали из моих средств. То, что ты платила год за нее сама, это капля в море.
— Где этот год был ты, Валера?!
— Я занимался творчеством. Творчество любит свободу.
— Это теперь так называется?! — Горько усмехнувшись, я всплеснула руками. — И сколько их было, тех, кто твое творчество питал? Наташ, Марин, Свет?
— Какая разница? Развод я тебе по любому не дам, Ань. Даже не мечтай. А будешь рыпаться, я дочку у тебя заберу. Я теперь могу себе позволить многое. У меня доходы выше, чем у тебя, и содержать ребенка я смогу лучше, чем ты. Кто лучше моей мамы сможет воспитать Еву?
— Тогда оплати счета, будь любезен, если у тебя такие хорошие доходы! И выделяй дочке деньги на содержание каждый месяц!
— Аня, ты не поняла? Развода не будет!
— Это ты плохо понял, Валера! Я уже подала документы. Нас разведут по-любому.
Он схватил меня за руку и прижал к стене. В его голубых глазах появился лед.
— Тогда шмотки собирай и проваливай из моей квартиры.
—Что?!
— Собирай шмотки и вали в свой Краснодар! Квартира оформлена на меня, а значит, ты жить здесь не будешь!
— Ты свихнулся?! Мы ее в браке покупали!
— Попробуй, докажи.
— Я никуда не поеду! Мы вместе покупали квартиру, а значит, я имею право здесь жить! Ты год не появлялся!
С силой толкнула его в грудь, но он только сильнее прижал меня к стене.
— Собирай вещи и проваливай! Иначе я заберу у тебя Еву, и ты больше никогда ее не увидишь!
— Зачем она тебе?! Ты ведь даже не интересуешься ее жизнью!
— У нас в семье не разводятся, Аня. Никогда, запомни это. Ребенок в случае развода останется со мной.
Он размашистой походкой направился в комнату и принялся выбрасывать из шкафа мои вещи.
Я зажмурилась. Я ведь год за квартиру из своих денег платила, едва сводила концы с концами. А теперь куда мне? На улицу?
— Пока суд не установит, у кого на что есть права, я не съеду. Ты не имеешь права меня выгонять.
— Поспорим?
Валера выпрямился. Его взгляд глаз окатил меня ледяной волной. Он внезапно оказался рядом, с силой дернул меня за волосы, и я беспомощно вскрикнула. От боли на глазах выступили слезы.
— Даю тебе десять минут, чтобы запаковать вещи в сумки и свалить отсюда, или я тебя так отделаю, что имя свое забудешь. Все ясно?
Он толкнул меня в спину, специально, и я, не удержавшись, полетела на комод в прихожей. Больно ударилась об угол, вскрикнула.
— Или забери из суда заявление, или уходи из моей квартиры, — нависал надо мной муж.
— Она не твоя.
— Плохо усваиваешь информацию, Аня.
В моих глазах стояли слезы, руки дрожали.
Быстро собрала выброшенные им вещи в дорожные сумки – какое счастье, что я не успела полностью их распаковать, а достала только самое нужное! Запихнула сверху утренние покупки.
Валера стоял надо мной, скрестив руки на груди, и посматривал на часы.
— Еще три минуты, и я вышвырну тебя за порог, — ледяным тоном произнес он. — Не успеешь одеться – твои проблемы. Пойдешь в джинсах, футболке и босиком.
Еще никогда я не чувствовала себя такой униженной. Сгребла в сумочку ключи от машины, телефон и документы. Сняла с вешалки в прихожей свое пальто, растерянно взглянула на дверь в кухню (оттуда запахло подгоревшей едой), а потом на Валеру.
Он поймал мой взгляд и презрительно усмехнулся.
— За обед спасибо. Давай, до свидания. И помни: в суде я буду биться за право опеки над Евой. Ты ее не получишь.
Распахнул входную дверь, предлагая мне убраться.
Спустя еще десять минут я сидела в своей машине. Все тело сотрясала дрожь, а по щекам текли слезы. Достала сигареты, щелкнула зажигалкой. Дым заполнял легкие, на языке ощущалась горечь.
— Я изменила тебе! Понял? — прошептала в порыве отчаяния. — И знаешь, что? В постели ты ему и в подметки не годишься. А ужином можешь подавиться. Это последний ужин, который я для тебя готовила.
"Их жаркий ноябрь"
(полную версию книги можно найти на Литмаркет)
