«Человечество заподозрило все исповеди, начиная от исповеди Августина, продолжая признаниями Бенвенуто Челлини, Казановы, Ламартина, Руссо и Толстого, в неискренности. Говорят, что человек, пишущий для потомства, уже не может быть безусловно искренним. Однако все-таки следовало бы признать, что лучшим биографом человека был бы он сам - конечно, при желании сказать о себе правду. Посторонний по оставшимся документам мог бы только приблизительно угадывать истину».
А.А. Измайлов
На занятиях со студентами часто приходится слышать факты о писателях фейкового содержания. Это объясняется очень просто – время блогеров, пранкеров и хейтеров побуждает подвергать ревизии кумиров прошлого, создавать иллюзию разоблачения сокрытой информации, например, такие заголовки, как «Чехов – диссидент», «Нетрадиционная ориентация Толстого» и прочая ерунда.
Предлагаю сравнить две биографии А.П. Чехова, написанные А.А. Измайловым и Д. Рейфилдом.
Значительным достижением известного петербургского критика Александра Алексеевича Измайлова (1873-1921) является его историко-литературный труд «Чехов. 1860-1904. Биографический набросок», традиционно признающийся в чеховедении первой биографией писателя. Архив литератора, репрезентативная часть которого сохранилась в Рукописном отделе ИРЛИ, позволяет реконструировать отдельные факты истории создания книги. Эпистолярные материалы, отложившиеся в измайловском фонде, а также воспоминания современников дают возможность увидеть, какие факты чеховской жизни стали объектом обсуждения биографа с современниками писателя. Это труд нескольких лет скромно обозначен как «Биографический набросок», потому что постичь жизнь гения сложно. То, что Измаилов пишет не о человеке, а о писателе, отражено в самом названии.
Сравним с другой работой «Жизнь Антона Чехова» Д. Рейфилда. Тут акцент не на творчестве, на человеке переломной эпохи.
Книга вызвала бурные споры среди читающей аудитории России. Камнем преткновения, прежде всего, стали подробности бытового и сексуального поведения, снижающая лексика писем, довольно циничные подчас высказывания Чехова, которые почти никогда не становились предметом публикаций о писателе. Возникает вопрос: зачем это надо было английскому биографу?
Вот ответ автора биографии:
Рейфилд: Наоборот, мы наконец освободились от советских ярлыков великого гуманиста и так далее. Чехов стал, по-моему, сложнее, но для меня, по крайней мере, еще симпатичнее. Донжуанство Чехова, по крайней мере, до его женитьбы, до известной степени вписывается в нравственность московской интеллигенции и богемы ХIХ века и к тому же объясняется его почти паническим страхом, что, связываясь с одной женщиной, он потеряет ту ограниченную личную свободу, которую он с таким трудом завоевал для себя»
Такая биография побудила многих блогеров на написание этюдов «о безобразном». Например, «Тайная жизнь писателя»: «От чеховедов и музейных работников правду не услышишь. Не могут же они рубить сук, на котором сидят». А кто нам дал право вторгаться в личную жизнь художника, да еще и судить его? Сразу же вспоминается Пушкин: «Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным…Цель его — характеры и резкая картина нравов». Или знаменитое высказывание о потерянном дневнике Байрона: Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? черт с ними! слава богу, что потеряны. Он исповедался в своих стихах, невольно, увлеченный восторгом. Оставь любопытство толпе и будь заодно с Гением».
Сам же автор в эпиграфе ко всей своей работе выразил отношение к русскому писателю, которого знает весь мир: «Кто бы мог ожидать, что из нужника выйдет такой гений».
А Чехов гений! Он научил весь мир писать по-другому, а именно видеть в мелочах жизни ее смысл, изменил природу драматического конфликта, показ человека в его экзистенциальной сущности. Поэтому нужно читать не биографии, а сами тексты. Тогда у каждого сложится свой мир поэтики Чехова. А вот до его личной жизни ни у кого не должно быть дела, не нам его судить.
Ирина Мурзак
филолог, литературовед, театровед
доцент Департамента СКД и Сценических искусств ИКИ МГПУ