"Не Холмсом единым", - в какой-то момент решила я и пошла-поехала по менее известной библиографии Конан Дойля. Нет, ну а вдруг писатель был прав, негодуя, что его лучшие произведения остались в тени коммерческого проекта?
Отдельные посты были посвящены самым значительным (после Холмса, конечно), героям:
Остальные же прочитанные вещи собирала сюда. Всего получилось 10 книг/циклов:
1. "Маракотова бездна" ("The Maracot Deep", 1928) роман
+ "Владыка Темной стороны" ("The Lord of the Dark Face", 1928) рассказ/последние две главы
Данный роман можно смело причислить не только к подростковым (как цикл о Челленджере), но и к середнячковым работам автора. Этакий Жюль Верн на минималках. Начало интересное, спуск под воду драматичен. Но вот приключения под водой описаны наивно и неправдоподобно.
А "Владыка Темной стороны" (его печатают то в качестве последних глав, то отдельным рассказом) и вовсе скатывается в мистику и выбивается из жанра научной фантастики, в котором написана основная часть книги. Неудивительно, что пресловутые две главы полностью были опубликованы в России лишь после 1990 года: в их авторстве сомневались, настолько чужеродно смотрелась рассказанная история.
Впрочем, что так, что этак, а история все равно выглядит не ахти. Персонажи раскрыты плохо, выглядят шаблонными. Финал романа также подрасстроил своей оборванностью, хоть с "Владыкой..." его читай, хоть без. Данную книгу смело можно пропустить.
2. "Капитан Шарки" (цикл из 4-х рассказов).
- "Как губернатор Сент-Китта вернулся на родину" (1897)
- "Как капитан Шарки и Стивен Крэддок перехитрили друг друга" (1897)
- "Как Копли Бэнкс прикончил капитана Шарки" (1897)
- "Ошибка капитана Шарки" (1911)
А вот этот мини-цикл настолько хорош и необычен, что остается только жалеть о таком мини-размере. Капитан Шарки - пират без всякого романтического флера: жестокий, непредсказуемый, чертовски хитрый, не жалеющих ни своих, ни чужих, человек настроения. Книги с антигероем в качестве главного персонажа попадаются редко, тем они особенно и интересны. Капитан Шарки - настоящий злодей, без оговорок. И творит он стопроцентную жесть. Но в то же время невозможно не восхищаться его дьявольской изобретательностью. Бороться с Шарки почти невозможно, но все же время от времени находятся такие смельчаки, готовые пожертвовать собственной жизнью.
Как это часто бывает у Конан Дойля, самый поздний рассказ противоречит концовке предыдущего, притом оба оставляют лазейку для возможного продолжения: саму смерть капитана Шарки читатель не видит. Так что повторюсь: очень жаль, что столь яркий персонаж оказался в творчестве писателя эпизодическим.
3. "Хитрости дипломатии" ("A Foreign Office Romance", 1894) рассказ
Достаточно проходной авантюрный рассказ из жизни дипломатов времен наполеоновских войн. Бывший дипломат, находящийся в весьма преклонных летах, рассказывает случай из своей практики.
Кстати говоря, иногда это произведение ошибочно относят к циклу о бригадире Жераре. Но нет: данного персонажа обнаружено не было.
4. "Ветеран Ватерлоо" ("A Straggler of '15", 1891) рассказ
А вот эта история понравилась, получилось трогательно. 90-летний ветеран битвы при Ватерлоо, кажется, живет лишь воспоминаниями о самом ярком моменте своей жизни: совершенном тогда подвиге. Отношение к нему окружающих разное: для кого-то старик - лишь обуза, а для кого-то - живой осколок Истории.
Позднее рассказ был переработан автором в пьесу (насколько я поняла, на русский не переводилась). Жаль, что не в повесть: с удовольствием бы почитала. За кадром явно осталась любовная линия, да и вообще интересно было бы больше узнать о Норе, скрасившей последние дни старика.
5. "Гигантская тень" ("The Great Shadow", 1892), роман
Роман с достаточно стандартным сюжетом про любовный треугольник, вплетенный в яркие исторические реалии наполеоновских войн. Но есть в нем некое очарование, чему немало способствует фигура рассказчика Джека Колдера, полного дилетанта в литературном мире. Джек то и дело жалеет, что вообще ввязался в описание своих приключений, пришедшихся на юные годы. А в конце пылко заявляет, что это в первый и последний раз.
Великие события сквозь призму восприятия маленького человека переданы реалистично. Веришь, что повествование ведет действительно простой шотландский фермерский сынок, волею случая оказавшийся втянутым в Историю. Его кузина Эди - также удачный образ, живо и ярко, хотя и несколько гротескно, обрисованный. Опять-таки присутствует уважение к доблести противника, как это было в цикле о бригадире Жераре.
Цитаты из романа:
"У человека может быть не одна жена, он может иметь несколько детей, но у него никогда не будет другой матери, и поэтому пусть он обращается с ней нежно, пока может".
"Человек всегда питает нежное чувство к тому, кому помог в беде".
6. "Трагедия с "Короско" ("The Tragedy of the Korosko", 1897) роман
Небольшой роман, больше похожий на повесть. Группа европейских туристов, путешествующие по Нилу на небольшом пароходике "Короско", попадают в опасный переплет, из которого не все выберутся живыми.
Поначалу смущает обилие действующих лиц (к счастью для читателя, их количество быстро сокращается). Большая часть из них, увы, не раскрыта или обрисована схематично. Персонажей вообще слишком слишком для такого объема. Вещь получилась бы даже отличной, если бы Дойл написал полноценный увесистый роман, раскрыв личность каждого из своих персонажей и описав их жизнь до встречи на "Короско". И позволив африканским злоключениям проявить истинные характеры, при этом, возможно, не раз удивив читателя. А так получилось достаточно средне, пусть и не небезынтересно. Хватает и юмора:
"Ехал Сесиль Броун с такой физиономией, словно он считал пустыню едва ли приличным местом для себя, да и вообще сомневался даже насчет добропорядочности целого мира".
Особенно удачно начало романа, иронично описывающего "благодетелей" Египта и вообще взаимоотношения колоний со своими господами.
"- Как могу я уйти отсюда, - возражает Англия, - когда здесь все еще продолжаются набеги и стычки. Если мы не очистим Египет, то он без нас погибнет, его сотрут с лица земли. <...> Нет? Разве нет набегов?", - спрашивает Англия; и смотришь, спустя какую-нибудь неделю, а то и меньше, газеты уже с шумом оповещают целый мир о новом набеге дервишей".
Не обойдется в повествовании и без любовной линии. Забавна и одна из героинь, мисс Адамс, которая ранее "никогда не выезжала из Бостона и теперь усердствовала изо всех сил, трудясь над неблагодарной задачей привить Востоку благоустройство ее родного Массачусетса".
Но далее книга становится достаточно стереотипной и предсказуемой. Под конец же все портит излишне благополучный, даже сказочный, финал и победа белого разума над дикими темными туземцами, хитрыми и опасными дотоле, но резко вдруг поглупевшими. В целом, на мой взгляд, сыроватая история, над которой стоило еще поработать.
7. "Изгнанники" ("The Refugees", 1893) роман
Еще один довольно странный роман, словно склеенный из двух. Действие начинается во Франции времен Людовика XIV и рассказывает о придворных интригах и непростой жизни гугенотов, этакий старый добрый Дюма. Затем вдруг переносится вместе с героями в Америку, и тут начинается Купер с осадами фортов и злыми индейцами. Целостной картинки не получилось.
Книга читается быстро, с интересом, хотя герои в основном схематичны и далеко не все характеры раскрыты. Особенно топорно вышел монах-фанатик, прямо фанера, а не человек. Очень уж напомнил зомби, стонущего "мозги, мозги". Вообще "французская" часть явно удачнее "американской", собравшей всевозможные клише и написанной словно на основе других романов об освоении Америки. Умилило и практически опущенное путешествие через океан, словно бы это так, ничего особенного. Но при этом отплытие и прибытие описано подробно. Это еще более усилило ощущение искусственной склейки между двумя разными романами.
Финал скомкан: нам быстренько рассказывают о дальнейшей судьбе героев и пинком вышвыривают из романа. Вообще, чем дальше читаю Дойла, тем больше убеждаюсь, что над крупной формой ему стоило бы больше потрудиться. Все-таки рассказы удаются не в пример лучше.
8. Цикл "Сэр Чарльз Треджеллис":
"Родни Стоун" ("Rodney Stone", 1896) роман
"Эпизод времён Регентства" ("An Impression of the Regency", 1900) рассказ
"Падение лорда Бэрримора" ("The Fall of Lord Barrymore", 1912) рассказ
Цикл весьма условный: основной роман с рассказами объединяют лишь некоторые действующие герои, сюжетные линии не пересекаются. Более ранний рассказ довольно морализаторский и чуть ли не в лоб разжевывающий основные идеи автора. Например, что "в высшем свете самое нелепое чудачество или смехотворная экстравагантность обеспечивали куда более прямой и надежный путь к успеху и известности, нежели ум, талант и дарование". Можно подумать, об этом недостаточно было сказано в "Родни Стоун"
Второй же рассказ, "Падение лорда Бэрримора" - забавный эпизод из жизни франта Треджеллиса из разряда "не было бы счастья, да несчастье помогло". Сэр Чарльз отнюдь не горел желанием встретиться с собственным племянником, однако последний оказался не промах.
Но вернемся, собственно, к градообразующему "Родни Стоуну". Вещь довольно любопытная, но сыроватая. Тут вновь смешалось несколько сюжетов: бокс, морская служба, жизнь высшего общества, тайны рождения... Даже призраки в родовых имениях будут. Пусть автор и замечает, что "в одну раму не годится вставлять две разные картины", однако сам не следует собственному совету. Как итог - роман смотрится весьма разношерстно. Будь это несколько рассказов, объединенных общей сюжетной канвой, получилось бы неплохо. А так - неясно, как и характеризовать. Часть, посвященная спорту вообще и боксерам в частности - лучшая часть книги. Читать про высший свет - занимательно. Самое слабое, банальное и предсказуемое в романе - детективная линия и семейные тайны. А в целом выходит ни рыба, ни мясо...
Кстати, занятно, что в "Родни Стоун" есть отрывок, посвященный матери, практически слово в слово повторяющий такое же место в более ранней книге "Тени великого человека". Но вот только там он был сюжетно оправдан, а тут вставлен ни к месту. Автору так понравилась мысль, что он счел нужным повториться? И как это место смотрелось в оригинале, уж не слово ли в слово?
9. "Исповедь" ("The Confession", 1898) рассказ
Коротенький рассказ о неожиданной встрече в монастыре. Изящный, хотя и простенький сюжет трогает за душу и заставляет задуматься о том, что пути Господни действительно неисповедимы. Несчастье произошло с героями? Или, напротив, их жизни сложились наилучшим образом, позволив возвыситься духовно и принести много пользы другим? Если учесть скептическое отношение автора к религии, явственно прозвучавшее в начале рассказа, ответ очевиден... Но настолько ужасен, что лучше бы церковному учению оказаться истинным. По крайней мере в той части, что учит забывать собственное горе, помогая тем, кому еще хуже, чем нам...
10. "Пасторальный ужас" ("A Pastoral Horror", 1890) рассказ
Довольно-таки простенький детективный рассказ с предсказуемой развязкой. Убийца угадывается менее чем с середины. Авторская задумка была неплоха, но подсказки слишком очевидны, особенно для сегодняшнего избалованного читателя.
-----------------------------------------------
Думается, на этом я пока прерву знакомство с творчеством Конан Дойля (благо прочитано в сумме не так уж и мало). Все-таки писатель был не прав: его конек - малая форма, а не исторические романы. Увы, одного желания писать маловато, чтобы стать хорошим писателем. До графомана Дойлю, безусловно, как до Луны пешком. Но и до классика он никак не дотягивает. Хотя отдельные вещи очень, очень неплохи и достойны войти в анналы литературной истории. Конан Дойл оказался все-таки немногим больше, чем просто талантливый детективщик.
Моим фаворитом, безусловно, стали "Подвиги бригадира Жерара", вполне достойные и славы, и известности Шерлока Холмса (если только не брать в расчет куда более слабое продолжение "Приключения бригадира Жерара"). Это был интересный читательский эксперимент, доказавший, что поклонники Дойля все-таки оказались правы: Шерлок Холмс по праву снискал известность своему создателю. А недооценен, пожалуй, лишь бригадир Жерар, чьи слабоумие и отвага доставили мне немало приятных минут. Возможно, виновным в этом оказалось именно продолжение, испортившее великолепную задумку.
Очевидно, писатель хотел и умел много писать. Но вот доводить до ума написанное ему зачастую не хватало литературного чутья. Налицо безусловный талант, но не чувствуется гениальности. Так что рамок развлекательной литературы, на мой взгляд, Артуру Конан Дойлю так и не удалось раздвинуть, хотя порою он был весьма близок к этому. Впрочем, писать хорошую беллетристику тоже далеко не всякому дано. Без Конан Дойля мир литературы многое бы потерял (хотя и меньше, нежели того желал бы сам автор).
