Наташа все-таки вышла к обеду, но вела себя так же отчужденно. Мне не нравилось ее поведение, я чувствовала, что здесь дело не только в какой-то обиде на нас. Девушка что-то замыслила. Именно это и понимали Галатея Витольдовна и тетя Катя.
- Ты чего смурная такая? – ведьма подняла на нее глаза. – Сидишь, будто чужая. Обиделась что ли?
- Нет, просто настроения нет, - дернула плечом Наташа. – Скучно мне.
- Скучно ей… Главное, чтобы страшно не стало… - проворчала тетя Катя. – Ешь, давай.
После обеда все занялись своими делами. Мужчины пошли рубить дрова, тетя Рая стирала, сидя на лавке под домом, а тетя Клава что-то варила закопченном котелке. От этого варева по всем комнатам витал горьковатый дух, от которого першило в горле. Галатея Витольдовна ушла к Федоре, а Наташа закрылась в спальне.
- Может, стоит пойти поговорить с ней? – шепнула я Олесе. – Сказать, что мы ей не враги.
- А то она сама этого не понимает! – проворчала она, но все же поднялась. – Ну, пошли. Ходим, ее все по очереди уговариваем!
Я постучала в дверь, но мне никто не ответил. Вот же характер! Как можно такой быть? Еще и в непростое для всех время?! Я толкнула дверь, но никого не увидела. Комната была пуста.
- Когда это она выйти успела? – удивилась Олеся, заглядывая за штору. – В окно вылезла! Вот зараза!
- Нужно Галатее сказать, - внутреннее чутье подсказывало, что случилось непоправимое. – Наташка к вампирам пошла!
- С чего ты взяла? – Олеся испуганно шарахнулась от окна, словно за ним уже стояла целая толпа жаждущих ее крови. – Инга, может, и нет…
- Не будь наивной, - я вышла из комнаты и сказала тете Клаве:
- Она в окно вылезла.
Старушка сразу поняла, о ком я говорю, и раздраженно швырнула ложку в котелок.
- Ну дрянь… Предупреждала ведь ее Галатея!
Она быстро пошла к двери, а мы бросились за ней.
Галатея сидела на большом пне у леса и перебирала какие-то травы. Увидев нас, она резко поднялась и пошла в сторону реки.
- Поняла все, - прошептала тетя Клава. – Ох, что ж за напасть на нашу голову!
Она поковыляла за ней. Мы тоже пошли следом.
Наташу я увидела сразу. Она стояла на мостке, нервно глядя в сторону поселения вампиров. Что же ты задумала, идиотка?! Галатея Витольдовна прибавила шагу, когда вдалеке, по ту сторону реки, показался силуэт Малахия в светлых одеждах.
- Она же хочет его пригласить! – догадалась я. Мне хотелось крикнуть, остановить ее, но тетя Клава резко обернулась и прижала палец к губам.
- Тихо!
Галатея Витольдовна остановилась, и когда мы подбежали к ней, услышали, как ведьма шепчет, выплевывая слова:
- Что к солнцу еще с утра тянулось – ныне в землю ложится, что водою еще с утра питалось – ею и отравилось! Мертвый цветок из земли мертвой вырос, в жизнь Натальи ароматом гнилым вошел, за собою позвал. Дух испустила! Дух испустила! Дух испустила!
Как только последнее слово растаяло в воздухе, Наташа, словно почувствовав наше присутствие, обернулась и тут же упала. Ее тело не удержалось на мостке и с громким плеском свалилось в воду.
- Она что, умерла?! – воскликнула Олеся, в ужасе глядя на ведьму.
- Пошли отсюда! – Галатея Витольдовна повернула в сторону леса, чтобы не попадаться на глаза Малахию. – Быстро!
Уже у темной стены хвойника, она остановилась и сказала:
- Нечего мне истерики закатывать. Я сделала то, что должна! Нужно было раньше с ней разобраться, ведь чувствовала, что Наташка не успокоится!
- Что если она просто поговорить с ним хотела? – попыталась слабо возразить Олеся, но старуха взглянула на нее насмешливым взглядом.
- Конечно. Просто поговорить… Домой идите, мне свои дела доделать нужно.
Она вернулась на пенек, а мы пошли к дому, ошалевшие от произошедшего.
- А вы не накручивайте себе, - тетя Клава дернула Олесю за край кофты. – Было бы лучше, если бы упыри сюда пришли? Как бы вы тогда запели?
- Все равно это как-то жестоко, - не сдавалась девушка. – Убить человека.
- Уже попривыкнуть бы пора… - проворчала старушка. – Жизнь вообще жестокая штука.
Я молчала, не в силах прийти в себя. Когда же это все закончится?
В этот день все легли спать рано. Ни у кого не было настроения устраивать посиделки, да и отсутствие Наташи давило на нас. Казалось, что смерть пробралась в дом и затаилась в одном из углов.
Сон пришел ко мне быстро, и я с наслаждение провалилась в его ласковую яму, где не было проблем.
Проснулась я от того, что меня словно толкнули в бок. Это было такое явственное ощущение чего-то присутствия, что по позвонку пробежали мурашки ужаса.
- Инга-а-а… - прозвучало совсем рядом. – Инга-а-а…
Я услышала, как хлопнула оконная створка и испуганно вскочила на ноги.
- Кто здесь?
Но по комнате гулял лишь ветер, поднимая пропахшие сыростью старые шторы.
Осторожно подойдя к окну, я выглянула в ночь и снова услышала протяжный шепот:
- Инга-а-а… Инга-а-а-а…
И в голове что-то щелкнуло. Сознание стало расплываться, тело не слушалось меня и, повинуясь какой-то неведомой силе, я забралась на подоконник и спрыгнула вниз.
Как мне удалось дойти до часовни в такой темноте оставалось загадкой. Но трясясь от холода, я остановилась у светлых стен, не понимая, что вообще здесь делаю. Сознание все еще оставалось затуманенным, во рту появилась странная сухость.
- Инга, посмотри на меня.
От звука мужского голоса, прозвучавшего из кромешного мрака, я вздрогнула и чуть не закричала. А потом из него выступил Малахий, фигура которого непонятным образом слегка светилась.
- Подойди ближе и посмотри на меня… - снова произнес он мягким, завораживающим голосом. – Давай, девочка…
Я не могла совладать с собой. Мои ноги двигались вопреки разуму, будто мной руководили как марионеткой.
Но все же остатки воли не дали мне сделать последний шаг. Малахий тихо засмеялся, наблюдая за моей борьбой.
- Ты сильная девочка, Инга. Сильная и храбрая.
- Что вам нужно от меня? – спросила я заплетающимся языком.
- Я просто хотел посмотреть на тебя. Твое лицо так красиво в ночной тьме…
Глаза твои голубиные
Под кудрями твоими;
Волосы твои как стадо коз,
Сходящих с горы Галаадской…
И уста твои любезны;
Как половинки гранатового яблока – ланиты твои…
Меня ужасно тянуло сделать этот последний шаг. Сердце бешено колотилось, ноги подкашивались и чтобы удержаться, я схватилась за стену часовни. Морок стал отступать.
- Дай мне руку, Инга… - прошептал Малахий, протягивая свою ладонью вверх. – Я хочу ощутить тепло твоей кожи.
Стены часовни будто блокировали его гипнотическое влияние, и я быстро покачала головой.
- Нет. Нет!
Развернувшись, я помчалась обратно, а меня преследовал шипящий голос Малахия:
- Ты все равно придешь ко мне-е-е-е… Совсем скоро-о-о-о…