Ух, общежитие! Заселилась, моя комната была прямо у холла, система была коридорная, то есть я в одном конце коридора — кухня и санузел с умывалкой — в другой. Кухня смотрелась ужасно — две старые раковины с проржавевшими участками, где была сбита эмаль, трубы, из-за которых то и дело выбегали рыжие наглые тараканы, пара столов, накрытых старой клеенкой и несколько плит, тоже времен царя Гороха, и не всегда работающих. Девочки тайком ставили в комнатах плитки, но вот беда — их надо было прятать во время обхода коменданта, потому что по противопожарной технике безопасности запрещено было их держать в комнате, впрочем, как и обогреватели — поскольку наша комната была первой от холла, никаких шансов не было вовремя спрятать плитку от коменданта, особенно, когда на ней что-то готовилось, поэтому приходилось гонять через весь коридор на кухню. Иногда бегать приходилось очень быстро, просто потому, что если что-то в стадии «почти готово» оставалось на плите, то зазевавшимся хозяевам кастрюля или сковородка возвращалась уже пустой. В большинстве случаев посуда была грязная, иногда не возвращалась совсем. Нередко по коридорам летел вопль «Але, народ, хоть кастрюлю (сковородку) верните!». Насколько действенны были эти призывы, сказать не могу, но мы старались от своей еды не отходить. Сразу за кухней была умывалка — там стояли светло-серые фаянсовые раковины с кранами, где мы все по утрам умывались и чистили зубы, а еще помещение имело наклонный к центру пол — там находилось сливное отверстие для слива воды — в этой же комнатке и стирали в тазиках. Парней в нашем крыле почти не было, контингент образовывали студенты филологического и психологического факультетов. Соседки мои жили вместе уже год, до моего появления — я заняла, как оказалось, место «старшей по комнате» - девушка была дипломницей, и покинула комнату после защиты диплома. Мне сразу дали понять, что в комнате установлены некие «правила», нарушать которые не рекомендуется. Ну-ну. Я в принципе и не рассчитывала, что будет легко, после жизни у дяди мне было просто замечательно. Правила были вполне себе разумными — сразу мыть посуду, уборка по графику, чужие вещи не брать (еще чего не хватало), ключ с собой не забирать. Обе мои соседки — Мила и Лера были студентками психологического факультета. В ответ на их условия я попросила только не направлять на меня свет их настольных ламп, когда они учат по ночам — я помнила, что иногда склонна лунатить, особенно когда на меня падает свет во время сна. В подростковом возрасте мама укладывала на место, где я обычно оставляла тапки, мокрую тряпку, чтобы я просыпалась сразу, как только встала. К сожалению, девочки подумали, что я шучу, и не восприняли всерьез мою просьбу.
Мама продолжала работать медсестрой, но денег хронически не хватало — на папины лекарства уходило довольно приличная часть бюджета, при этом он периодически лежал в областной больнице — иногда до двух месяцев. Понимая, как трудно меня содержать, решила попробовать устроиться на подработку, чтобы можно было учиться и работать.
Купила «из рук в руки», заручилась разрешением нашей коридорной дежурной, и стала обзванивать объявления о вакансиях. Конечно, девушку без опыта работы, да еще и студентку, нигде особенно не ждали. Я стала просто искать объявления типа «требуется продавец» - и на остановке у общежития я нашла в магазинчике такую табличку, выставленную в витрине у кассы. Оказалось, требуется продавец во второй магазин, недалеко от метро «Речной вокзал». Я решила попробовать, особенно не из чего было выбирать. Хозяином магазина был азербайджанец, из давно живущих в стране — говори по-русски совершенно без акцента, но когда ему надо было, чтобы мы, продавцы, его не понимали, переходил на свой язык, особенно с братьями, которые поставляли товар. Алик, как его звали, постоянно в магазине не находился, приезжал только с утра за выручкой за предыдущий день, и сам привозил aлкоголь. Заявки на товар мы писали сами, исходя из продаж. Меня не пугала работа, но график был просто зверский — работать надо было полтора дня через ночь, в таком режиме неделю через неделю. На ночь продавцы оставались по одной с охранником, который работал с десяти вечера до семи утра — павильончик был круглосуточный, как магазин «у дома», в котором было все — от вино-водочной продукции до бытовой химии. Конечно, продукты были основным товаром, но пачку порошка, средство для мытья посуды и туалетную бумагу там всегда можно было купить. Тогда даже был шампуиь Пантин, Хэд энд Шолдерс и Сансилк Термасилк в порционных пакетиках. Волосы мои укоротились экстремально — я могла с помощью такого вот пакетика шампуня и чайника с горячей водой помыть голову, чем иногда и пользовалась — в общагу я приходила без рук и без ног, и почти сразу валилась спать. Конечно в рабочую неделю об учебе не было речи. Однажды подтвердились мои опасения насчет лунатизма — после рабочей смены, уже к концу недели, когда работа превращала меня в робота, я спала, а девочки-соседки что-то учили с настольными лампами. Одна из ламп светила мне в лицо, но я была настолько вымотана, что не чувствовала света. Что произошло потом, описываю со слов соседки: «ты встала с кровати, подошла ко мне, а я сидела с учебником, опираясь на спинку кровати, за спиной была подушка. Ты наклонилась, сунула руку за подушку и стала там резко шарить. Я спросила, что ты там ищешь, ты посмотрела мимо меня пустыми глазами, сказала «две красные помады», потом так же резко выпрямилась и ушла из комнаты, мы с Лерой выскочили в коридор — ты пошла к туалету. Потом вернулась, и легла обратно спать. Ты нас так напугала, мы и думать забыли про твою просьбу, ну, про то, чтоб свет не направлять!»
Я извинилась, что напугала, но пояснила, что раз это от меня не зависит, то лучше бы они так больше не делали. В моей работе было два очевидных плюса — первое — я похудела так, что с меня слетали штаны, и второе — я получила опыт в розничной торговле. Из минусов — график, запущенная учеба и зарплата. Деньги мы получали в процентах от проданного, так что как поработаешь, так и получишь. Только после инвентаризации с вычетом недостачи нам оставалось максимум по пятьсот рублей за неделю. Как только мы с напарницей выяснили, что основная недостача — это алкоголь, то поняли, как именно хозяин павильона нас накалывает — каждую пятницу Алик сидела в подсобке со своими братьями, якобы «совещание» проводил, нам туда ходить было нельзя. Они не пили, скорее просто выносили алкоголь, оставляя ровно столько, чтобы была хоть какая-то зарплата. Весь товар был отделен от людей холодильниками с молочкой, так что дотянуться до алкоголя было нереально. Так я уволилась, и другой работы не нашла — везде требовалось отказаться от учебы, или полностью перейти на заочное, тогда негде было бы жить. Так получился второй академ.