оглавление канала
Мутное ощущение полета, легкое головокружение, задеревенелые мышцы и тепло солнечного луча на щеке. Это первые ощущения, которые я почувствовала, когда открыла глаза. Взгляд уперся в пихтовую лапу, слегка присыпанную прошлогодней пожухлой и, уже нынешней, желтоватой листвой, с запахом свежей прели. Еще не осознавая до конца, где я и что я, прислушалась к окружающим меня звукам. Потрескиванье дров в костре, перекличка свиристелей в ивняке, едва слышные мужские голоса, о чем-то беседующие неподалеку. В глазах еще стояли каменные спуски в подземелье Родового Капища, холодные, гладкие, похожие на расплавленное стекло стены коридоров и голубоватый свет Малых Сварожичей, струящийся откуда-то из-под самого потолка. Я опять крепко зажмурилась, и вновь открыла глаза, пытаясь определиться с реальностью. Нет, все же, запах дыма, идущего от костра, и прели осенней листвы, а не холодного воздуха подземелья. С трудом расправила скрюченное тело, и даже тихонько застонала не то от боли, не то от облегчения. Мгновенно, горячий и влажный собачий язык стал нализывать мне лицо. Я попыталась отбиться от Хукка, который просто не мог выразить мне свою радость и любовь иначе. С трудом поднимаясь с кучи пихтового лапника, я проворчала:
- Хукка, звереныш!! Я вполне способна сама умыться, и лучше водой, чем твоими слюнями…
Тут же послышались быстрые шаги, и передо мной возник Божедар. Вид он имел весьма бодрый, надо полагать, в отличие от меня. Его синие глаза смеялись, искрясь огоньками, словно озерная вода под лучами солнца. Он протянул мне руку, помогая подняться, весело проговорил:
- Наконец-то…! Я уж думал ты до обеда проспишь…
Приняв его помощь, я недовольно буркнула:
- Мог бы и разбудить…
На что он весело фыркнул, и принялся отряхивать мою одежду от прилипшей к ней хвои и листьев. Мое недовольство было вызвано скорее собственным зачуханным, лохматым и заспанным видом, чем его веселостью и попытками мне помочь. Я попыталась пальцами пригладить волосы, но судя по улыбке Божедара, сделала еще только хуже, что тоже не добавило мне оптимизма. Но ничего умнее, чем нахмуренные брови и сердитое выражение лица, мне сейчас в голову не приходило. Поэтому я молча направилась к озеру, рассчитывая, что вода мне поможет принять вид, уж если не красавицы, то более приличествующий женщине, чем болотной кикиморе, точно. У костра сидели Корнил с Володаром, и вели тихий разговор, совершенно не обращая на меня внимания. Я, в полной мере оценив их деликатность, трусцой рванула к воде, стараясь, чтобы ивовая поросль закрыла меня от костра и от сидящих возле него мужчин.
Для начала, плеснула себе в лицо несколько пригоршней из озера. Ледяная вода, словно огнем опалила кожу. Я оглянулась, не видно ли меня из-за зарослей. Убедиышись, что еще зеленые листья густого ивняка меня надежно скрывают от посторонних взглядов, быстро скинув одежду, с разбега, сразу с головой, плюхнулась в воду, тихонько повизгивая от удовольствия. Выскочила, словно из кипящего котла на берег, и воспользовавшись собственной футболкой, как полотенцем, быстро обтерлась, и стала напяливать на себя одежду. Мокрые волосы скрутила жгутом на затылке, используя ивовый прутик вместо шпильки, и решительно направилась к костру.
При моем появлении мужчины повернули головы и сдержанно, вразнобой, поздоровались, пожелав мне доброго утра. Я ответила им тем же, все еще немного хмурясь. Божедар налил мне из берестяного туеска, брусничного чая, горьковатого от березовой коры, в, неведомо откуда взявшуюся, слегка помятую алюминиевую кружку. С благодарным кивком, приняв ее, я опустилась возле костра, осторожно, маленькими глоточками прихлебывая ароматное варево. Мужчины деликатно подождали, пока я сделаю несколько глотков, и только тогда начали говорить. Первым вопрос задал Володар. Помешивая прутиком угли в костре, спросил с лукавой улыбкой:
- Как спалось тебе, Вереюшка?
Я чуть чаем не подавилась, вспомнив детскую фильм-сказку «Морозко». «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?» Мне так и хотелось ответить, как Марфушка: «Да ты что, старый, очумел совсем?». Но воспитание взяло верх, и я ответила, как Настенька:
- Спасибо, батюшка… - Но, все же, не смогла удержаться от ехидной улыбочки и добавить. – Твоими молитвами…
Всю мизансцену испортил Корнил, рассмеявшись в голос. Обратившись к старцу, он проговорил сквозь смех:
- Я же говорил тебе, отче, характер у нее, словно крапива…
Володар, пряча улыбку в седых усах, закивал головой.
- Так и должно быть, Корнилушка. В наших Родах без характера не было. – Потом, посерьезнев, опять обратился ко мне. – Надеюсь, твоя память все открыла тебе?
Я неуверенно пожала плечами.
- Мне сейчас трудно сказать… Но, ощущение раздвоения личности налицо. Я уже не уверена, в каком мире я настоящая. В том или в этом?
Володар только покачал головой сокрушенно.
- Эх, люди, люди… Задурили вам головы, заморочили своими «цивилизациями». Многих и вовсе от мудрости и знаний Рода отбили. Запомни, дитятко, ты едина во все времена. Чтобы лучше поняла, приведу пример. Вот ты печешь пироги, стоишь у печи. Руки твои все помнят и действуют уже по привычке. Так? – Я хлопнула на него ресницами, и кивнула головой, мол, так, батюшка, так. Он удовлетворенно хмыкнул. – Значит, в данный момент твоя жизнь у печи. Потом ты идешь и топишь баню. Носишь воду от колодца, дрова со двора. Значит, твоя жизнь у бани и в бане. Так? – Я опять кивнула головой, уже начиная понимать, куда он клонит. – Получается это уже две твоих жизни, в которых тебе надобны разные навыки, и разные привычки. Есть и другие жизни, когда ты спишь, читаешь, ездишь по делам. Это, как отрезки, кусочки, которые ты сшиваешь в одну жизнь. И во всех этих кусочках ты бываешь разная, проявляются разные черты твоего характера, и по-разному ты с людьми говоришь. Так вот, все наши прошлые жизни – это как те же самые отрезки и кусочки, потому как, душа то одна. Если ты это поймешь, почувствуешь, то тебе будет легче принять и понять то, что происходит с тобой сейчас.
Он замолчал, глядя задумчиво на маленькие голубоватые язычки пламени уже угасающего костра. Тут зашевелился Корнил. Он поднялся и проговорил своим глубоким голосом, обращаясь к старцу:
- Время, отче, на исходе. Нам пора возвращаться…
Не отрывая взгляда от костра, Володар, закивал головой.
- Ну, да, ну да… Осталось только последнее. – Он вдруг резко распрямился, взгляд его серых глаз стал острым, словно клинок перед боем, и он заговорил, обращаясь ко мне, чеканя слова, будто приказ командира. – Ключ, что Родом тебе доверено хранить, нужно спрятать на ТОМ ЖЕ месте. А значит, вам пора отправляться в путь. Кощеи торопятся, и завтра может уже оказаться поздно. Так что выходить вам придется сегодня ночью. Путь не близкий. Все, что нужно знать вам для исполнения этого дела, ищите в себе. Знак Велеса, - он указал мне на грудь, где под рубахой, на кожаном ремешке висел амулет, изображающий лапу волка, - он поможет тебе в нужный час. А путь ко входу в Капище Рода вам укажет Хранитель этого Пути.
При этих словах я покосилась на Корнила. А Володар вдруг улыбнулся с лукавинкой в глазах, и с коротким смешком проговорил:
- Это вовсе не Корнил. Ты ведь на него подумала? Нет… Хранителя ты знаешь хорошо со своих еще детских годков.
У меня округлились глаза от догадки, тут же пришедшей мне в голову. Ну, конечно!!! Как же я раньше-то сама на додумалась. И сразу все неувязочки, недосказанности и некая загадочность деда Авдея выстроились в один цельный образ. Не удержавшись, я выпалила:
- Дед Авдей!!! Это он Хранитель Пути!!
Володар улыбнулся шире. Его сухие пальцы сжали деревянный посох, и опираясь на него, он поднялся на ноги.
- Все верно… С той самой поры, когда бабка твоя Айникки, вернула ему Родовую память. – Потом он обратился к Божедару. – А ты тоже свою роль в этом знаешь. Только тебе и твоему Роду был всегда покорным, и покорным остается Ику-Турсо, как называли его местные племена, охраняющий подступы ко входам в Капище Рода. Лишь поэтому ты остался единственный в живых со всей вашей экспедиции, и лишь благодаря ему к тебе вернулась Родовая память. С болью, со страданиями, но вернулась. Не потеряй ее вновь. А теперь, настала пора расстаться. И на прощание у меня вам будет только один наказ. Слушайте сердце свое. Оно не обманет и не предаст. И не тяните с дорогой. Время нынче дорого. Скоро Кощеи опомнятся.
Мы поклонились в пояс старцу, и это вышло, как вполне уместное, будто так и должно быть, не вызвав у меня никакого удивления или недоумения в подобном старинном, я бы даже сказала, древнем жесте. Володар с Корнилом склонили в ответ головы, и уже собирались уходить, когда у меня возник вопрос, который пришел внезапно в голову.
- А как же Авдей Алексю-то одного оставит? Да и квартирант его сразу отсутствие деда обнаружит. С этим-то как быть? Мы уйдем, а Кощеи сразу догадаются, что к чему. И деда по возвращении в оборот возьмут. Мы не можем этого допустить!!
Володар, слегка повернув голову в нашу сторону, проговорил:
- Не волнуйтесь, с этим Корнил разберется…
И зашагал довольно споро, широко отмахивая посохом вдоль озера. Корнил слегка отстал от старца. Подошел к нам и негромко проговорил:
- Я к вам сегодня вечером наведаюсь. Только вы дверь не запирайте. – Проговорив это, он поспешил вслед за старым Волхвом, фигура которого уже скрылась за густыми зарослями молодого пихтача.