Не забывайте ставить лайки, комментировать, делиться и подписываться.
Четверг
Не успел я устроиться поудобнее в кресле и открыть ежедневник, чтобы сосредоточиться на тайм-менеджменте*, как затрещал телефон. На проводе был Райхель.
_______________________________________________________________________
*Тайм-менеджмент - технология организации времени и повышения эффективности его использования.
- Ты там для чего сидишь? - раздраженный голос генерального резанул ухо.
- Что случилось, Семен Самуилович? - я был озадачен недовольством Райхеля.
- Где машина, черт побери? - бушевал Райхель в трубке. - В половине девятого должна была быть у моего дома! - голос Райхеля быстро набирал децибелы*.
______________________________________________________________________
* Децибел - единица измерения энергетических величин, в том числе, и уровня силы звука (звукового давления).
- Не знаю, - признался я, не понимая, как вести себя.
- Ну, так узнай! - по-барски прикрикнул на меня Райхель. - И срочно пришли за мной машину.
- Куда прислать, то? - мой вопрос прозвучал глупо и вызывающе.
- Не знаешь!? - Райхель, как мне показалось, чуть не выпрыгнул из штанов, если они на нем были. - Я живу здесь уже третий год! Все знают, а он, видите ли, не знает!
- Я работаю всего третий день, - встрял я в заведомо проигрышные прения с начальником.
- Машину жду через двадцать минут! Понятно? - рявкнул Райхель и швырнул трубку.
Я перевел дух и позвонил начальнику гаража:
- Почему машина за Райхелем не пришла?
- Кто его знает, - начальник гаража был невозмутим, как сфинкс.
- Позвонить Косте нельзя было? - задал я простейший вопрос, не подозревая, в какую изощренную пикировку втягиваюсь.
- Позвоним. Толку то? Может, проспал, - предположил начальник гаража.
- Тогда сами езжайте к Райхелю, - вспылил я.
- Машину на ночь Костя у своего дома ставит.
- У нас что, одна машина? - я начинал закипать.
- Нет, пять! - в голосе начальника гаража прорезались нотки профессиональной гордости. - Но, вчера вечером у всех прокололи шины.
- Кто? - изумился я массовому падежу автомобилей.
- Саранчёвские.
- Это что еще за летучие вредители? - воскликнул я.
- Саранчёв - владелец арендуемого нами гаража. Мы просрочили платежи за последние три месяца. Вот его люди и мстят, - невозмутимо пояснил начальник гаража.
- А, почему водители не меняют колеса?
- Должностной инструкцией не положено! - начальник гаража произнес эту фразу с нескрываемым пафосом. - Ждем, когда приедет эвакуатор. Повезем машины в шиномонтаж.
Я был взбешен препирательством с начальником гаража и начинал ненавидеть человечество.
- Вызывайте такси и махом к Райхелю! И сами езжайте и извиняйтесь, - распорядился я.
На другом конце провода недовольно хмыкнули. Я положил трубку и принялся глубоко и медленно дышать, чтобы восстановить позитивное отношение к окружающему миру. И в этот момент в кабинет вошел наш заведующий столовой Кругляшов. По его напряженному лицу я понял, что он сейчас выльет на меня еще одно ведро дурных новостей. Интуитивно я загородился рукой. Кругляшов даже не заметил мой защитный жест и, как ни в чем не бывало, огорошил:
- Санэпиднадзор опечатал столовую до завтра.
- Вот те на! - я решил общаться междометиями, чтобы сэкономить нервную энергию и не начать материться.
- Обедать сотрудникам сегодня негде, - поведал озадаченно Кругляшов.
- Черт побери! - возмутился я.
Кругляшов удивленно посмотрел на меня, потом продолжил:
- Табличку повесить, что ли, на дверях столовой, чтобы сотрудники шли в соседний ресторан? - предложил Кругляшов.
- Во! - я поднял большой палец вверх в знак одобрения.
- Но, там цены раза в три выше наших, - Кругляшов сокрушенно покачал головой.
- Ой! - испуганно вздрогнул я.
- Не знаю даже, что делать, - Кругляшов виновато опустил голову.
- Ну, и ну! - неодобрительно оценил я признание Кругляшова в своей беспомощности.
- Надо бы посоветоваться с председателем профкома, - Кругляшов явно хотел расширить круг виновных за срыв обеда.
- О! - согласился я с инициативой Кругляшова.
- Ладно, пойду, - разочарованно сказал Кругляшов, так и не дождавшись от меня конкретных указаний.
Не успел я произнести напутственное "Чао!", как распахнулась дверь, и в кабинет ввалился наш профсоюзный лидер Олег Наливайко. Его я хорошо знал по институтским собраниям, на которых он молол всякую белиберду о борьбе трудящихся за свои права в частных компаниях. Под эту болтовню я удивительно сладко кемарил.
- Беда, Федорович! - Наливайко пребывал в состоянии панической тревоги. - Через пару часов обед, а людям есть негде. И нечего! - воскликнул он, и в отчаянии схватился за голову. - Меня просто замочат на отчетном собрании! Что делать будем?
Учитывая необходимость, как ни крутись, дружить с профсоюзом, я решил перейти от эмоциональных восклицаний неандертальцев на современный язык.
- Предлагаю сегодня не обедать! - пошутил я.
Глаза Наливайко вылезли из орбит, переместились на лоб, и часто-часто захлопали бесцветными ресницами:
- Ты, случаем, не того? - Наливайко хотел покрутить пальцем у виска, но попал себе в ухо.
Я засмеялся. Позитивное настроение быстро возвращалось ко мне, и я сгенерировал креативную идею:
- Что скажешь, Олег, если мы в директорской столовой фуршет организуем? Она ведь не опечатана! Винегретик, блинчики, бутербродики, чай. Всё чин - чинарём, пригласим всех сотрудников.
- Райхель нам не вставит по самое не хочу? - испугался Кругляшов.
- Во-первых, его еще нет на работе. Во-вторых, когда появится, его на абордаж возьмет вождь трудящихся, - я указал пальцем на Наливайко.
- Я? - поперхнулся Наливайко.
- Так не меня же на отчетном собрании за голодомор замочат, а тебя! - мне нельзя было отказать в логичности.
- Платить, кто будет? - встрял Кругляшов. - Нужна наличка, продукты успеть до обеда в магазине закупить. Для ста человек большая сумма потребуется.
Кругляшов и Наливайко замолчали, выжидательно поглядывая на меня. Они были похожи на испуганных участников государственного заговора. Я решительно поднял трубку и позвонил главбуху, включив внешний динамик:
- Да вы что, Николай Федорович! - запричитала главбух. - Деньги из кассы на фуршет - это же грубейшее нарушение!
- Да не дрейфь, - успокоил я. - Завтра вложу свои.
- Правда? - засомневалась главбух и, тут же нехотя сдалась. - Ну, тогда ладно. Кому выдать-то?
- Кругляшову. Он сейчас зайдет, - я обернулся к своим подельникам. - Слышали? Тогда вперед!
Когда Кругляшов и Наливайко вышли, я попытался дать оценку трем дням своего нахождения в должности. Что-то мне стала надоедать эта суматошная жизнь менеджера. А как хорошо было сидеть преспокойненько за компьютером и наблюдать в великолепной японской графике движение нечистот по трубам различных диаметров. Райское было время! Я откинулся в кресле и блаженно закрыл глаза. Волна приятных воспоминаний прокатилась по телу, наполнив его покоем. Я принялся вспоминать замысловатые формулы из теории прочности и гидродинамики, всегда определявшие мой профессиональный потенциал, которым я очень гордился. Время замерло, давая моему мозгу отдохнуть от слесарей, уборщиц и тараканов в капустном салате... Мою идилию нарушил Кругляшов, сообщивший, что обед начался. Я нехотя вылез из кресла и направился в директорскую столовую, в которой мне еще не приходилось бывать.
Столовая приятно удивила меня европейским уровнем комфорта. С десяток круглых столов, накрытых белоснежными скатертями, были уставлены огромными тарелками с разнообразными закусками. Между тарелок возвышались прозрачные кувшины с разноцветными напитками. Подбоченясь, выстроились сверкающие чистотой шеренги стаканов, отражающих лучи света. Вилочки, ножички и ложечки были аккуратно уложены в плетеные корзиночки. Накрахмаленные салфетки стопками терпеливо ждали своего часа, чтобы нежно прижаться к губам многочисленных гостей. Но, самое удивительное, сегодня столовая была демократично забита нашими рядовыми сотрудниками. Когда я вошел, все дружно закричали: "Поздравляем!". Коллективом руководил Блюм - старший.
- Ну, Николай, - обратился ко мне Блюм - старший, - обеденный фуршет, посвященный твоему повышению, считаем открытым!
- С чего это взяли, что моему...
Я не договорил, так как мой голос потонул в громе аплодисментов. И вся оголодавшая орава набросилась на бутерброды. Окна в столовой запотели от выделяемой энергии человеческих тел.
Пока народ насыщался, я спросил у Кругляшова:
- И во сколько это великолепие обошлось?
- Как договаривались, на все деньги, которые наскребла главбух. Сто восемьдесят тысяч.
Я ойкнул. Заметив мое смущение, Кругляшов, как гусар, бесшабашно махнул рукой:
- Всего-то около 2 тысяч на человека. Один раз живем, Николай Федорович!
- В моем случае еще и недолго. До очередной ревизии, - уточнил я.
Чтобы действо не превратилось в обычную жрачку, я взял слово, чтобы все поняли, по какому поводу собрались:
- Друзья, спасибо что вошли в сложное положение предприятия. Дело в том, что нашу столовку до завтра прикрыли по санитарным причинам. Сейчас попрошу только запомнить, что все присутствующие обязаны завтра принести и сдать мне по две тысячи рублей за сегодняшний фуршет.
Зал ответил дружным гоготом. Какой-то шутник крикнул:
- А давайте соберем Николаю Федоровичу на подарок! Кто сколько может.
- Точно! - раздались крики поддержки.
Народ оказался необыкновенно щедр и принялся с шутками и прибаутками бросать со звоном мелкую монету на огромную сковороду, непонятно откуда взявшуюся.
- Ребята! - вдруг завопил какой-то молодой придурок. - А давайте выпьем шампанского!
- Ура! - пронеслось победным ревом по столовой.
Послышались характерные хлопки пробок. Женщины завизжали и бросились куда-то в угол с фужерами наперевес. Кто-то крикнул: "Я шампанского ни-ни. Вот коньячок бы - другое дело!". В ответ басовито заржали, потом примолкли, очевидно, открывали бутылки. Столовая быстро наполнилась ароматом вполне приличного коньяка. Благодаря натренированности моей обонятельной системы, я определил, что откупорили не менее трех бутылок.
- Федорыч, как мы за тебя рады! - ко мне подскочил бывший коллега по отделу. - Давай выпьем, - он протянул мне рюмку с коньяком, и я, удивляясь собственной сговорчивости, медленно влил её в себя. Коньяк скользнул по пищеводу и теплым комочком спланировал в желудок. Я мгновенно расслабился. Внезапно передо мной появилась наш местная дива Гера.
- А со мной, Николай, не хочешь? - Гера игриво подмигнула.
Сопротивляться было бессмысленно, и я выпил еще рюмку. Гера куда-то исчезла, а обед понесся вскачь. Включили музыку, и первые пары, выпрыгнув на середину зала, завертелись в танце. Вихрь удовольствия увлек собравшихся в крутой вираж беспричинного веселья. Я понял, что процесс пошел в разнос, и его не остановить.
И вдруг все стихло. В дверях стоял сам Райхель с искривившимся от обиды и непонимания лицом. Я совсем забыл про своего директора, которого с пяти часовым опозданием, наконец-то, доставили в офис. Но мне было все равно. Разгулявшийся в душе позитив притупил все остальные чувства. Мне захотелось прокомментировать явление Райхеля чем-нибудь вроде: "Незваный гость хуже татарина". К счастью, я не успел. Умудренный жизненным опытом Блюм - старший быстрым шагом подошел к Райхелю и поднес фужер шампанского.
- Сегодня день такой, Семен Самуилович? У нас же не было в этом году новогоднего корпоратива. А вот Николай, - Блюм - старший указал на меня, - решил порадовать коллектив. Причем за свой счет!
- Да? - Райхель недоверчивым взглядом окинул меня с головы до ног. - Ну, раз за свой счет, тогда совсем другое дело.
Райхель принял фужер из рук Блюма - старшего, понюхал и выпил маленькими глотками, причмокивая от удовольствия.
Коллектив одобрительно захлопал в ладоши. Обед незаметно перетек в ужин, закончившийся массовым загулом за полночь.
Концовку помню смутно. Кто-то очень заботливый довел меня до дверей квартиры и, позвонив, кубарем бросился вниз по лестнице. Я упал в сильные руки жены, сознавая, что наконец-то дома. В какое-то мгновение мне показалось, что дверь Цукербергов напротив слегка приоткрылась, и я увидел любопытствующий взгляд Додика. Возможно, мне почудилось.
Не забывайте ставить лайки, комментировать, делиться и подписываться.