— …Ну вот кажется и все. Слава Богу, успели.
Хозяйка дома Любовь Захаровна Шиш, женщина высокая и, мягко говоря полноватая везде, где это только возможно, с видом Наполеона под Аустерлицем, осмотрела накрытый новогодний стол.
Стол и в самом деле выглядел отменно. Плоские тарелки с холодцом припорошённым рубленным зеленым лучком, соседствовали с глубокими блюдами полными салатом оливье. С двух белоснежных, Кузнецовского фарфора селедочниц, грустными круглыми глазами на мир взирали две порезанные селедочки залом, а в пышущей жаром чугунной жаровне в кипящем аромате кавказских трав и местного чеснока, доходил до кондиции тушеный картофель вперемежку с куриными ляжками и ломтиками отварного языка. Колбасные и сырные нарезки, уложенные идеальными окружностями на блюдцах, заполняли пустые места на белоснежной скатерти. Глядя на медали на водочных и коньячных бутылках, в памяти, невольно всплывал образ бровастого генсека времен застоя. А такие мелочи, как нарезанное соленое сало, три вида хлеба, круги украинской домашней колбаски, охлаждённые до прозрачной слезы бутылки с пепси колой, маринованные черемша, огурчики и чесночок, и даже парочка баночек с красной икоркой, само собой подразумевалось на кухне: на столе, подоконнике и в холодильнике.
— Да. Похоже успели. — С грустью констатировал глава семейства Лев Яковлевич, подслеповато всматриваясь в зеркально-черные окна.
— Скоро одиннадцать. Минут через сорок Бурундуковы придут. Если придут, конечно, они же…
-Они придут! — Категорично остановила оппортунистские высказывания супруга, Любовь Захаровна и плотным животом, да что там животом, всей своей фигурой выдавила Льва Яковлевича из комнаты.
— Иди лучше папашу проведай. А то, не дай Бог, к столу в кальсонах заявится. С него станется. И сними наконец-то свою распашонку. На пороге Новый год, а ты словно только что с хутора…
На Бурундуковых Любовь Захаровна возлагала большие надежды. Ещё бы, ведь именно двоюродная племянница Бурундуковых вот уже как пять лет служит начальником паспортного стола, и не простого паспортного стола, а московского паспортного стола. Да-да именно так, именно паспортного стола при ОВД СВАО города Москвы.
Москва. От этого слова в необъятных организмах Любови Захаровны Шиш, происходило нечто трудно передаваемое словами. Это было нечто среднее между оргазмом, испытанным впервые, морской болезнью и реакцией расстроенной нервной системы на скрежет крошащегося пенопласта или скрип гвоздя по стеклу. Оно, конечно, Родина, патриотизм, это все славно и хорошо, но городок, в котором угораздило родиться и жить госпоже Шиш, чуть ли не с самого рождения вызывал в ее организме стойкую аллергию. А даже самого случайного и мимолетного взгляда на монумент оленя, известного каждому земляку Любови Захаровны, доводил её до состояния тихого бешенства. Хотелось взять в руки самый кривой и ржавый гвоздь и выцарапать на этом самом олене, короткое, но емкое ругательство.
В Москву же всех без исключения членов семейства Шиш манили радужные перспективы. Льва Яковлевича — надежда получить более интересную и соответственно более высокооплачиваемую должность, чем ту, которую он занимал последние пятнадцать лет. Кому охота всю жизнь прожить в качестве дежурного врача-проктолога в городской клинике.
Любовь Захаровну, никогда и нигде не проработавшую и дня, в первопрестольную манила возможность прикоснуться, а то и влиться в элиту крупнейшего города Европы. Дочка же их совместная, четырнадцатилетняя Олеся, о мечтах своих молчала, но уже давно составила для себя картотеку незамужних московских олигархов, их сыновей и внуков, в которой с педантичностью главбуха вносила определенные корректировки в связи с изменениями в семейных положениях вышеупомянутых господ.
Итак: ровно в 23 часа 35 минут, Любовь Захаровна Шиш, терпеливо ожидала прихода дорогих гостей, а супруг ейный, венчанный и горячо любимый Лев Яковлевич, умотылял в соседнюю комнату подготовить к выходу на люди, отца своего родного, фронтовика и алкоголика Якова Семеновича. Ну, а Алеся свет Львовна, в последние минуты перед новым годом, сидела в ванне с ароматом ромашки, по привычке веснушки отмачивала.
Ничто не предвещало беды.
Вкусно пахло оливье, чесночком, ромашкой вперемежку с хлорированной водой, валянными сапогами свекра и конечно же, елкой.
В эти же самые, 23 часа 35 минут возле лифта, на первом этаже, сбивая искристый снег с каракулевой шапки- пирожка, стоял Бурундуков, отчаянно важный и солидный. Вторая его половина, женщиной была скорее худощавой, так как фигура ее почти полностью растворялась в густой тени мужа.
В это время когда большой палец Бурундуковой десницы тянулся к кнопке лифта, дверь комнаты свекра, Якова Семеновича распахнулась и на пороге нарисовался потерянный Лев Яковлевич.
— Батя… Батя представился…- прошептал он бесцветным голосом и опустился на табурет.
— Что значит, представился?! - ахнула Любовь Захаровна, медленно осознавая какую свинью в самый неподходящий момент подложил ей её свекор.
— А может быть, он не совсем представился? - В ее голосе звучала умирающая последней надежда. — Может быть Яков Семенович так шутит?
— Да какие уж там шутки… Холодный уже совсем. Батя-то… Нужно скорую вызывать, труповозку.
— Да какую мать твою труповозку!? — Взвизгнула хозяйка дома. — Какой идиот останется встречать Новый год в квартире, где такая хрень приключилась? Нет. Бурундуковых вспугнуть никак невозможно. Одних продуктов тысяч на десять потрачено. Куда их теперя, опять на рынок снесть?
Захаровна замолчала, в задумчивости наворачивая круги вокруг новогоднего стола.
— …А может быть его в ванну впихнуть? Дескать, старый фронтовик решил перед сном косточки прогреть? Пятое-десятое…
— Там сейчас Олеся купается, - тихим эхом отозвался осиротевший проктолог и всхлипнул.
— К тому же, а вдруг гостям приспичит руки помыть или еще что-нибудь? У нас же совмещенный…
— Совмещенный, - согласилась супруга останавливаясь возле балконной двери. — Но и в комнате мы его оставить не можем. А ну как товарища Бурундукова развезет, или бабу евонную? Куда мы их тогда отдыхать пристроим, к соседям, что ли, или на пол?
Она вновь забегала по периметру комнаты. Впрочем довольно скоро остановилась возле балконной двери. На лице ее засветилась именно та самая, б**дская улыбка, ради которой затюканный жизнью проктолог в свое время надел венчальную корону.
— Слушай, милый, ну-ка тащи сюда своего папашу. Он сам говоришь уже холодный, ему уже все равно, он и на балконе не замерзнет… Быстро! - прикрикнула она на благоверного и шагнула на балкон, приготовить место для свекра.
Уже через минуту, бывший освободитель Польши и Чехословакии от коричневой чумы фашизма, оказался на балконе с сигаретой в руке. Для большей правдоподобности Люба усадила старика на ящик из-под картошки и даже умудрилась (вот ведь Золушка) забросить покойному ногу на ногу. Эдак непринужденная поза старого курильщика. Для правдоподобности и что бы хоть как-то оттенить мертвенную бледность лица свекра, она натянула ему на голову потрепанную кроликовую шапку. Слегка отойдя от покойного, женщина окинула его взглядом и довольно улыбнувшись результатом, вышла с балкона, и вовремя: за дверью уже слышалось приближение тяжелых и значительных шагов Бурундукова...
Окончание следует...
Автор: vovka asd
Источник: https://litbes.com/novyj-god-v-semejstve-lyuby-shish-2/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке!
#ирония #рассказ @litbes #литературная беседка #черный юмор #книги #чтение #романы #проза #читать #что почитать #книги бесплатно #бесплатные рассказы
