Греция ассоциируется с детством. Невольно вспоминаются наивные смешные боги: козлоногий, рогатый пан так похожий на нашего лешего, боги коварные, амбициозные и влюбчивые, да что там влюбчивые, некоторые из них просто брызжат неуемным желанием, силой и удалью. Но, разве ж это не дети с их фантазиями и капризами, мстительностью и мелкими пакостями.
Совсем другое дело наши славяне. Праздники календаря восточных славян – праздники родственники имеют своим началом Рождество Христово (по христианскому календарю) или безвременье, ничье время, порог с 31 декабря по 1 января. Эта точка на календаре соответствует двенадцати часам ночи – времени нечистой силы. Страшное время, когда приоткрываются врата времени и настает час, когда за пеленой обыденности проступают очертания грядущего и настает время гадания.
Рождество и Святки – время детской обрядности. Если дети обходили стороной чей-нибудь дом не колядуя в нем, этот дом лишался благоприятного программирования на весь следующий год, что считалось несчастьем. На Святках девушки гадали на будущего мужа. И на Святках же, одетые в костюмы и личины, являлись ряженные. Церковь осуждала ряжение, но ничего не могла с этим поделать. Маска на лице ряженного, явление антимира или мира мертвых (в изготовлении костюма и маски могли использоваться тряпки, кожа, береста, они могли быть разукрашены грязью, мукой, сажей, ветками показывая тем самым свою принадлежность к миру мертвых. Маска никогда не оставалась на следующий год, ее уничтожали в ходе обряда.
Звериные маски соответствовали зооморфным богам. Медведь приносил богатство в дом, козел мог нести плодовитость и пр.
Интересное место в культуре ряженных, занимают маски с ярким сексуальным характером. Рожа закрыта, а муди открыты на всеобщее обозрение. Да и что их не открывать, когда лица все равно никто не опознает. Не узнанность синоним безнаказности. Своеобразным костюмом может явиться и оголение всего тела, и травертизм образа – то есть мужчины могли переодеваться женщинами, а женщины мужчинами. Говорили в этом случае измененными голосами или все слова произносились на вдохе – антиречь.
Весна – время цветения природы и цветения женщины, весной закликали жаворонков, и справляли Масленницу. Праздник – это всегда выход из страдания, выплеск энергии, еда после поста, и в ожидании следующего. На Месленницу жгли чучело Масленницы, уничтожая вместе с ней болезни, невезенье, незвгоды. Само чучело Масленницы никогда не делалось аккуратным и красивым, потому что Масленница символизировала гулящую. В Масленницу мужики снимали с себя одежду и бились до крови в снегу, разукрашивая праздник своею кровью.
Христианские праздники не вытеснили окончательно языческие праздники, но преобразили их, преображаясь, сами. Так Сретенье – встреча Нового Завета со Старым приходилась на языческий праздник встречи Зимы с Весной.
Пахали землю, а засеивали ее только мужчины, причем ни как-нибудь, а сняв с себя порты и исподни. Они шли по земле, которая представлялась женщиной, а женщине свойственно жаждать родить детей. Земля должна была соблазниться и понести семя.
В Семик наряжали березку, водили вокруг нее хороводы. Березка это девушка: «Некому березку заломати, некому кудрявой заломати», следует понимать буквально. В конце праздника отличившийся в танцах и играх парень повязывал березке красный платок, как бы показывая, что хочет, чтобы березка из девушки стала женщиной. В танцах на Семик девушки и юноши показывали друг другу, какие они, шел выбор будущего спутника жизни.
Кстати, красный цвет в язычестве нес большую нагрузку, это был и цвет жизни, красоты, он нес в себе активность и праздник. Это цвет крови, которую проливали борцы на кулачных боях, и девицы в брачную ночь. «Не дари мне матушка красный сарафан», - поется в старинной русской песне. Красный сарафан дарили именно к свадьбе.
Похороны кукушки, традиционные похороны весны. Изготавливали чучела Ивана и Марьи, по легенде брата и сестры некогда любивших друг друга, и воплотившихся после смерти в цветке Иван да Марья. В отличие от Масленницы эти чучела не жгли, а сбрасывали в воду. Вода традиционно олицетворяла женское лоно, таким образом, утонувшие чучела Ивана и Марьи как бы оплодотворяли воду, а сплетенная из трав кукушка в свою очередь оплодотворяла землю.
Лето – самая яркая пора цветения – время жениховства и свадеб. Иван Купала по-другому, Иван любовный. И вот тут хочу остановиться особо. На Ивана Купала парни и девушки искали в лесу папоротник, и друг друга. Играли в «головешки», разводили костер, вынимали из него головешку, раскручивали над головой, и потом бежали парами искать ее. А, найдя, занимались любовью. Всю ночь пары соединялись в лесу и пашне, оплодотворяя землю, сообщая ей свою силу.
Рожденные после Ивана Купала дети не считались незаконнорожденными, их принимали в семьи. И девушка, выходившая замуж, далеко не всегда была девственницей. Наши предки считали, что, принимая в дом невестку с ребенком, заранее знаешь, что она плодная, то есть сможет иметь их и впредь. Эти дети воспитывались вместе с другими детьми без попреков.
Осень и пора свадеб, и пора чествования семейного человека – Бабье лето. Время сбора урожая, и сбора корней (традиционное занятие стариков). Подготовка к зиме – стариковской обрядности. А потом снова детская, по кругу из веку в век.
Вот так и жили наши предки. С тяжкой страдой, развеселыми праздниками, действенной магией, мудрой обрядностью.