Лето и дача – понятия родственные. И какое у нас к даче преимущественно отношение? Чаще всего утилитарное: как к домику с клочком земли, из которого желательно выжать как можно больше припасов на зиму. Или оздоровительное – за тёплый период времени успеть максимально окислородиться, закалиться, загореть, набраться сил. Те, у кого поблизости лес и речка – ещё и вдоволь зарядиться их энергией, наплаваться, находиться по грибы по ягоды...
Арина пошла другим путём. Сама по себе человек штучный, недюжинный, она и подход к даче придумала совершенно оригинальный. А чего ещё можно было ждать от талантливой художницы, театрального сценографа, автора эскизов костюмов для прелестных оперных героинь – Нормы, Марфы, Иоланты, Виолетты, Кармен, Аиды, Травиатты, Лизы, Татьяны, Лючии ди Ламмермур и так далее, равно как и для всех остальных солистов, хоров и кордебалетов, певших и танцевавших в изумительных декорациях всё той же Арины.
Думаете, она переосмыслила утилитарный подход в сторону буйного творчества? Решила превратить дачу в крутейший артефакт? В произведение искусства? В сцену, в некие подмостки?
А вот почитайте дальше и сами решите.
Но лучше всё по порядку. Сначала у неё появилась белая зависть, вызванная рассказами подруги, экс-дивы и оперного педагога, о собственной её даче. Муж этой приятельницы работал большим городским чиновником, соответственно, загородная недвижимость его была отгрохана по статусу. Семья подруги от встречи к встрече так вкусно рассказывала о прелестях жизни на природе, что Арину в итоге аж затрясло, так захотелось ей приобрести нечто подобное. Только намного более скромное.
И как во время подготовки к очередной оперной постановке она методично обходила магазины и рынки в поисках чудо-тканей и фурнитуры, которые ей обязательно должны были “подмигнуть”, точно также она начала объезжать выставленные на продажу фазенды в поисках чего-то, что ей подаст знак, “улыбнётся”. Садилась в рейсовые автобусы и маршрутки, знакомилась с людьми, в общем, стала туристкой поневоле и немного освоила родной край.
Потом решила купить добротный, полноценный дом в селе с налаженной инфраструктурой, чтобы въехать в него с внуком и жить до самой осени.
Но затем пришло понимание: в деревне – сложившийся устав, население с утра до ночи впахивает, а она вся из себя отдыхающая городская барыня, а по их, так бездельница. Да и в любом сложившемся сообществе терпеть не могут чужаков. Изоляция и бойкот – ещё мягкие меры, а ну как пакости начнут делать? Соседям ведь не объяснишь, почему Арине в лом засаживать половину огорода картошкой, а другую – моркошкой. Не захотелось ей становиться белой вороной и объектом для немотивированной агрессии за свои же деньги.
И вот поступило предложение осмотреть старый, полузаброшенный дачный посёлок. По дороге – что её покорило – с двух сторон стояли стеной подсолнухи. Их золотые шляпки в солнечных коронах покачивались от тёплого ветра и забрасывали в окошко автобуса горсти пахучей пыльцы. Море солнечного золота вокруг – это ли не знак?
И тут внезапно декорации резко сменились: транспортное средство нырнуло в густую, прохладную зелёную сень, поющую разными птичьими голосами. Внизу она увидела громадный каньон. С одной стороны его склон демонстрировал всю свою многомиллионолетнюю историю в срезе, с другой зарос акациевыми рощами.
Над ущельем парили орлы. Жужжание пчёл над разнотравьем напоминало оперный хор. Прибывшая с Ариной собака Тёпа бросилась купаться в волнистой, серебряной от росы траве. Внук к ней присоединился – так вдвоём и нырнули в духмяность.
Дача стояла прямо в старом ореховом саду, разбитом когда-то для поддержания почвы склона. Воздух там – чудо невозможное, не надышаться! Многие участки пустовали, всё кругом заросло яблонями, грушами и вишнями, заплелось ежевикой. Просто заколдованный мир. Во дворе дома возвышался гигантский абрикос, с виду настоящий баобаб, диаметр кроны которого превышал пятнадцать метров.
Жилище представляло собой одну большую комнату, ну или зал, с верандой и мансардой. Арина с внуком засучили рукава и принялись за дело: участок прибрали, окопали.
Пришла догадка: это место ждало её всю жизнь! А она – его!
Но что же привнесла она от цивилизации в эту одичалость? И как потешила своё эстетическое начало?
А купила три железные кровати, стоявшие у кого-то в сарае. Покрасила их зелёной и багряной акрилкой. Сверху бросила на них матрацы и покрывала. Всё это было установлено в саду, в ромашках. Так что стали спать с внуком и приехавшим вслед дедом под звёздами. Болтали до полуночи. "Если, - смеясь, говорила она, - сверху что и упадёт, то только метеорит".
Лунища огромная светила им сквозь ажур ветвей совершенно по-доброму, как своим, как и бесчисленным зверям, птицам и насекомым, точно так же спавшим в своих гнёздах, логовах, норах, дуплах, над и под листьями, на ветках и в коре деревьев.
Вообще домом Арина стала считать все купленные сотки. Каждый уголок, сантиметр их постаралась сделать сказочными. У старьевщиков возле железнодорожного вокзала купила за пятьдесят рублей кувшин прямо с картины Ван-Гога “Подсолнухи”, а за четыре сотни – латунный, позеленевший и почему-то электрический самовар. У кого-то в гараже нашла большой круглый деревянный стол, сторговались. Пропитала его асептическим лаком, и с тех семья чаёвничала за ним, обедала и ужинала.
Муж, копая яму под нужник, так раздухарился, что едва до мезозойского слоя не дорыл. Она его остановила: отроешь динозавра, тогда археологи нас отсюда сгонят.
Он сварил два на два метра шикарный душ, мотор “Ручеёк” подсоединил, потом обтянули конструкцию зелёной непромокаемой зонтичной тканью с восточными завитушками. Ветки вишен тут же стали заглядывать в щели. Так здорово было споласкиваться в жару.
Колодец – свой, с родниковой водой. Баллончик газа привезли и понемногу наварили вкуснейшего абрикосового, клубничного и вишнёвого варенья. Намазывали на ломти хлеба и запивали молоком – внук у местных по утрам покупал.
Где только можно было напихала она своих любимых роз – большим пучком купила черенки и не ошиблась. Плетистые красные, жёлтые и белые, идеально бордово-бархатные, розовые с конопушками, при увядании меняющие цвет на белый. С напылением, фарфоровые, фиолетовые. Роскошные чайные, пустить на варенье которые рука не поднялась. Знаменитые штамбовые, на одной ножке которых помещается пышный куст, усыпанный махровыми шапками. В похолодания Арина на розы “плащики” надевала. Переживала за их красоту.
В сторонке какие-то штыри в шипах непонятные торчали, думала, это выродившиеся розы. Но шестое чувство не позволило ей их вырубить. А они в благодарность выстрелили пышными алыми бутонами – по двадцать четыре на стебле!
Пионы разрослись – каждый куст руками не обхватить. Оранжевый лилейник образовал живописные заросли.
Даже дохлая, сильно подвявшая помидорная рассада, которую муж из жалости “захоронил”, а не выбросил на свалку, вдруг стала мужать и в итоге вымахала по пояс, так что столбики пришлось вкапывать и стебли к ним подвязывать. Окучивание и полив их превратились для деда в праздник. Томаты созрели – любо-дорого какие: тонкокожие, ароматные, мясистые. Сорт так до сих пор и не установлен.
А какие солисты к ним в сад залетать повадились! Весь июнь пели соловьи, соревновались в сладкозвучии и чародействе. Когда уставали – им на смену спешили скворцы, тоже заслуженные мастера руладного искусства. Один скворушка, явно солист Большого театра, нота в ноту повторял за внуком придуманные им мелодии. А мальчик между прочим профессионально занимался музыкой.
Арина приучилась вставать с петухами, до пяти утра. И давай хлопотать, благо дел – невпроворот.
Поскольку интернета на даче отродясь не бывало, внук от гаджетов понемногу отошёл. Зато дружно, всей семьёй налегли на чтение. Арина решила: если внук сейчас не прикоснётся к Пушкину, Гоголю, Бунину, то уж не полюбит их никогда. В экологически чистой атмосфере и занятия должны быть соответствующими: чтение, рисование и музыка. По вечерам смотрели заранее скачанные советские душевные фильмы.
А теперь бессмертные советы от нашей героини:
“Не свозите на дачу хлам! Либо дайте старью новую жизнь!
Рай на земле не надо искать, его можно попробовать создать самому.
Всегда стоит помнить: финал у нас у всех один, а вот пути к нему – разные: кто-то еле плетётся и сеет при этом уныние, а другие шагают с песней, светятся и радуются. Мой папа отдыхал на разных Сейшелах-Мейшелах, но лучше всего чувствовал себя только в Карелии на реке Вокса. Счастье – это найти свой островок и свить там гнездо!”
...Внешне она казалась сошедшей со страниц романа “Братья Карамазовы” Грушенькой: румяной, полнотелой русской красавицей с лёгкой походкой.
Внутренне была – заботливой, участливой, ненавязчиво мудрой, простой и одновременно сложной. Замечавшей любой оттенок настроения человека, который рядом, и взмахом рук умевшей прогнать всё дурное.
Нет, Арина не сотворила из дачи чего-то с чем-то! Она просто превратила её в своё продолжение. Или во что-то вроде одеяния. Затем облачилась в него, как в тогу, и укрыла им близких.
Как же не хватает многим из нас такой чудесной Арины и чаепитий на даче под абрикосовым баобабом…
А у вас в окружении есть такой человек? Жду ответа в комментах. Заодно лёгкого касания кнопки "Подписаться". Если лайкните, то улучшите мне настроение, и я буду стараться для вас с большим воодушевлением. Напишите в комменте ваши мысли.
Наталия Дашевская.