Это было так давно, что я даже не вспомню имя того четырехлетнего мальчика, чья бабушка ворвалась в мой киоск православной литературы и прочей церковной утвари. Всё прочее я запомнила с точностью и могу воспроизвести чуть ли не дословно, что и как было, будто случилось это всё вчера. Не рискну предположить жив ли тот мальчишка теперь или нет, но знаю в тот момент ему было очень плохо.
Мой киоск стоял тогда, как раз между женской консультацией и одной известной на тот момент редакции. В тот период ко мне частенько заглядывала одна журналистка. Мы частенько болтали, успевали выпить по кружечке чая, а потом она убегала продвигать со своим супругом какую-то политическую партию. Как раз тогда шли выборы и срочный дел у нее было уйма.
Но однажды, она забежала ко мне не для женский посиделок.
- Что делать?
- Что-то случилось?
- Мой внук тяжело заболел. То ли инфекция, то ли сбой гормональной системы, но теперь он с высокой температурой попал в инфекционную больницу и там, судя по словам докторов, медленно погибает.
Я даже было растерялась. Да и женщина уже не была той прежней. жизнерадостной, такой легкой, веселой, беззаботной... Сейчас она была подавлена, разбита, потеряна. Семью корреспондентов сложно было назвать верующими, их дочь - тем более. Слышала от неё, что была очень красива собой, ухожена, но крайне мало заботлива к своему маленькому сыну. Она продолжала устраивать свою жизнь потому, что как говорят сейчас "Не повезло с мужем". Внуком занимались его бабушка и дедушка, да и то не так, как им хотелось. Предвыборная компания занимала слишком много времени.
Как рассказала мне Светлана, внук их часто показывал пальчиком на Богоявленский собор и говорил "Вот здесь я бы очень хотел жить". Вот и тебе и желания. Вот тебе и тяжело заболел.
Услышав её беглый рассказ я начала искать икону Пантелеймона Цеителя. но из новых у меня не оказалось, и я дала ей свою, старенькую, любимую.
Как могла, посоветовала ей, чтобы мама мальчика сходила на исповедь, в особенности, если были аборты. Да и вообще не плохо бы всем членам семьи поговорить с настоятелем. Пусть вся семья молится, может случиться невозможное, главное верить. Она молча выслушала, кивнула головой и ушла.
Через какое-то время я увидела их действительно все вместе на нашем приходе. Мама действительно была женщиной утонченной, чрезвычайно изящной. Она была на исповеди, не знаю вот только причастилась ли. Но больше всего меня поразила просьба неродного отца мальчика. Он, вроде бы незнакомый человек, а заботливо, довольно участливо, с тревогой просил нашего отца К. помолиться о мальчике. Он просил его очень доверчиво, благоговейно, с надеждой, как будто это был сын не его гражданской жены, а его самого. Батюшка долго молчал. Обычно он сразу соглашался помолиться, чтобы у человека появилась надежда, а здесь почему-то медлил. Но потом, как показали последующие события, сжалился и выполнил горячую просьбу совсем можно сказать чужого для малыша человека.
Потом я знаю, они также все вместе ездили в больницу. Но почему то батюшка, больше беседовал с бабушкой Николая. Он, наверно, решил, что с мамой разговор будет бесполезен.
- Ваш внук не выживет. У него началось отмирание коры гловного мозга. Даже если чудо и произойдет, то он навсегда останется "растением". Вы должны быть к этому готовы.
Через несколько дней, этот же доктор ставил повторную систему для питания организма мальчика. Но как только он к нему подошел, и начал тыкать иголкой в его руку, он услышал, как мальчик, не поворачивая головы, сказал: " Как же ты мне надоел".
Эти слова очень поразили врача. Буквально через три дня мальчика уже готовили на выписку. Такого же крепенького, живого, умненького, улыбчивого, как и до своей болезни.
И бабушка с дедушкой, тут же ринулись в предвыборные дела, чувствуя, что их долг выполнен. Увы, больше я их не видела. Но точно знаю, никто из них порог храма не переступал. Слышала только, что тот мальчик снова потом попал в ту же поликлинику, но уже с другим диагнозом. Нарушение обмена веществ. Больше о его судьбе мне ничего не известно, так как мне пришлось по здоровью поменять место работы поближе к дому.
Но сколько бы не прошло лет, эта история не выходила у меня из головы. Тем более, что не так давно в этой же больнице мы крестили одного малыша-отказника с полным отсутсвием мозга. Его виски были полностью провалены. Он смотрел на всех отрешенно, не на чем не концентрируя свой взгляд. Зимний день был в тот день хмурым, темным, но стоило нам запеть "Во Христа креститесь, во Христа облекостеся", как малыш живо заулыбался и в ту же минуту в то хмурое небо ворвалось яркое солнышко, в одну секунду озарившее всю палату, и сияющего новокрещенного маленького Ангела.
Для всех это было по-истине чудом. Как и тот случай с внуком журналистки, которые до сих пор помнит весь медперсонал.