Новый год. Накрыт праздничный стол. Наряжена пахучая пихта, по телевизору весь день показывают новогодние фильмы и передачи.
Я на автомате надеваю платье, украшения, делаю укладку и наношу макияж.
Обуваюсь в туфли на каблуке и сажусь за стол. Наполняю бокал игристым. Игривые пузырьки тут же спешат на поверхность.
Осталось полчаса до Нового года. По традиции нужно проводить Старый год. Но если я его провожу, то с ним окончательно с ним уйдёт и Вадим…
Я смотрю на его пустующее место за столом и чувствую влагу на своём лице. Утираю ладонью слёзы и вижу на руках чёрные следы туши. Ну вот испортила праздничный макияж своими слезами.
Вдруг слышу грохот за окном и вздрагиваю.
Пускают салют. Люди радуются, ждут начало праздника, ждут Новый год и думают, что смогут начать жизнь с чистого листа. Загадывают желания и верят, что они сбудутся.
Меня одолевает страшная злость и гнев. А я ведь не смогу жить по-другому! Не смогу и просто не хочу! И желание моё не исполнится! Потому что это невозможно исполнить…
Выпиваю залпом бокал игристого и с размаху бросаю его в стену. Хрусталь разлетается острыми осколками со звоном, точно также как и моя жизнь.
Хватаю скатерть за углы и со всеми блюдами с силою дёргаю и скидываю всё на пол.
К чёрту Новый год! К чёрту всё! Я не желаю, чтобы он наступал! Всё бы отдала лишь бы снова увидеть Вадима!
Кричу в голос до хрипоты и словно далёкое эхо слышу лай своей собаки. Бо крутится вокруг меня и заходится в лае. Он не понимает, что со мной, переживает и боится моего крика.
Я падаю на колени рядом с псом, прижимаю его голову к себе и шепчу как заговор:
— Если есть чудо на свете, то пусть я снова увижу Вадима – живого и здорового! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Сколько я так сидела и повторяла одни и те же слова, не знаю. Опомнилась только тогда, когда бой курантов уже затих.
Вот и наступил Новый год, а я чувствую лишь вселенскую усталость. Забираюсь прямо в нарядном платье на диван, скидываю на пол туфли, укрываюсь пледом и закрываю глаза.
От постоянных слёз болит голова. Тошнит. Пытка и боль. Тупая внутри и острая снаружи. Чтобы защитить меня мозг подаёт сигналы организму уснуть иначе быть беде.
Бо ложится в ногах и жалобно скулит.
Он чувствует мою боль, но не знает как помочь дурной хозяйке.
Да никак.
Нет лекарства от моей «болезни» под названием горе.
* * *
— Оленька… душа моя, проснись, — доносится до боли знакомый и родной голос, будто сквозь толщу воды. — Родная моя, просыпайся, а то Новый год пропустишь.
Чувствую, как кто-то стягивает с меня плед. Тяжело раскрываю налитые будто свинцом отяжелевшие веки и часто-часто моргаю, силясь прогнать белую пелену с глаз.
Крик застывает в горле.
Я не верю своим глазам!
— Милая, ты в порядке, что-то случилось?
— Вадим? Ты? Ты вернулся...
Задерживаю дыхание, чувствую бешеный стук своего сердца. Вглядываюсь в родное лицо, стараясь заметить хоть что-то чужое, но нет, это мой Вадим.
МОЙ ВАДИМ!
Такой же, как я его и запомнила в пустоте своей души и полгода без него лелеяла его образ одинокими вечерами под громкие стоны тишины.
— Вадим… ты живой… — шепчу и тяну к нему руки, которые он тут же берёт в свои и присаживается рядом со мной.
— Милая, ты меня пугаешь… — шепчет он беспокойно.
Громко всхлипываю. Оказывается, я ещё не все выплакала слёзы. Из моих глаз льётся водопад солёной воды. Вадим крепко прижимает меня к себе, а я хватаю его за волосы, за белый свитер и сжимаю его в своих объятиях настолько крепко, насколько могу.
Реву долго и громко. Вадим напуган, но он даёт мне возможность выплакать накопившуюся боль, горечь, страх, всё моё одиночество…
Я ещё не осознала, что произошло. Я просто рада своему родному человеку и знаю только одно – я его не отпущу. Не отдам. Не сможет смерть снова его у меня отнять. Не сможет. Зубами в её костлявые руки вопьюсь, но Вадима не отдам.
— Тише, тише… - шепчет он ласково и гладит меня по спутанным волосам.
Я уже не плачу, а только чуть-чуть всхлипываю да икаю.
— Я сейчас принесу тебе воды, хорошо? – говорит любимый, продолжая держать меня и укачивать, словно ребёнка.
Я согласно киваю, так как говорить совершенно не могу.
Вадим целует меня в висок и с обеспокоенной улыбкой скрывается на кухне.
И только теперь я рассматриваю обстановку, в которой находилась.
Это же…
Что же это?
Разве такое возможно?
Я находилась в нашей первой с Вадимом квартире, маленькой двухкомнатной хрущовке, которую он купил сразу, как только мы скопили денег.
Стены были оклеены теми самыми дурацкими обоями, которые я заставила купить Вадима из-за безвкусной моды, которую я только-только начинала познавать.
Даже старенький велюровый продавленный диван, на котором я сидела, был тем же самым… с прожжённой дырочкой от сигареты на подлокотнике, что сделал нам друг Вадима. Я тогда так разозлилась, что чуть не заставила мужчину купить новый диван, но положение спас мой муж.
А ещё ель стоит. Наряженная в новогодние игрушки и гирлянды.
Телевизор с кинескопом показывает новогодние программы…
Это 2008 год.
Этого не может быть! Неужели я вернулась в прошлое?
Я начала себя ощупывать, но нет, я была не той молоденькой Ольгой, а была той самой женщиной из будущего. Даже платье бархатное на мне осталось.
Но где же я сама? Та, молодая?
И я вспомнила.
В тот день мы поругались. Точнее, это я поругалась с Вадимом и уехала к родителям. И Новый год справляли мы порознь. Это был единственный раз, когда мы были не вместе.
Вадим тогда звонил и просил вернуться. Говорил, что тогда сам за мной приедет. Но я стояла на своём и кричала в телефонную трубку, что если он приедет за мной, то я подам на развод…
Какая же я была ДУРА! Даже не помню из-за чего была ссора. Совсем не помню.
Вадим вернулся со стаканом воды и протянул мне его.