В детстве я очень любил рыбалку. Даже не так - я её обожал, и книга "Рыболов - спортсмен" была моей Библией, моим Катехизисом, а Леонид Павлович Сабанеев - моим гуру. На речке и озёрах я бы жил всё лето, если бы меня не загоняли в огород. Река у нас протекала с названием Кан. Говорят, здесь когда-то проходил хан Батый и воды реки покраснели от пролитой крови... Кан - кровь в переводе с тюркского. Рыба - щука, окунь, налим, пескарь, бычки - водилась во множестве, пока по реке не стали сплавлять лес омулем. Вода стала загрязняться, омуты - забиваться корой и топляками, и рыба стала понемногу уходить в протоки... На противоположном берегу Кана возвышается гора, поросшая смешанным лесом. Кияшка. В переводе, якобы, - гора змей, но подтверждения данному переводу я так и не нашёл. Змеи там действительно водились во множестве - гадюки, каменки, изредка щитомордники, но бывали мы там нечасто - добраться туда можно было только на лодке. Над Кияшкой после грозы нередко можно было увидеть шаровые молнии. Видимо, какая-то природная аномалия. Зрелище завораживающее и немного страшноватое, особенно ночью. Ярко светящиеся шары различного диаметра во множестве взлетают над горой, двигаются по своим непредсказуемым, причудливым траекториям, иногда просто останавливаясь в воздухе на несколько секунд и в этот момент кажется, что они пристально всматриваются через ночную мглу - кто это там стал свидетелем их шабаша? Бр-р... Жуть... Даже на другом берегу было слышно лёгкое потрескивание разрядов. Затем они исчезали, как по мановению волшебной палочки.
Ранней весной, только лёд сойдёт, мы собирались в ночную на налима. Наживку готовили обычную - червей, лежалого ерша. На лежалого, дурнопахнущего ерша налим клевал с особой охотой. Такой вот гурман. Налимью рыбалку спортивной назвать трудно. Делаются закидушки из толстой лески с тремя - четырьмя поводками и грузилом на конце, вот и вся снасть. Вешаешь на нос прищепку, на крючки - опять же ерша, забрасываешь и идёшь на полчасика к костру картошку печь. Если насаживаешь червей, то надобность в прищепке отпадает. Через полчаса обходишь дозором. Если попался - тащи без сомнений. Садится налим на крючок надёжно, сходы крайне редки. Ну, примерно как фуфайку мокрую вытаскиваешь. Уха из свежепойманного сказочно вкусна. Одно непременное условие - печень аккуратно перетирается и добавляется, когда уха уже практически готова и котелок снят с костра. Есть любители засунуть в котелок тлеющую головню, но, на мой взгляд, это скорее извращение, нежели осознанная необходимость.
За карасём нужно было идти на озеро. Самый клёв - когда начинает цвести шиповник. С вечера накопать червей, приготовить удочки, сложить в рюкзачок соль, спички, полбулки серого хлеба, плавленый сырок, несколько картофелин. Всё взял, ничего не забыл. Утром подъём рано, часика в четыре, потому что ещё идти до озера три километра. Разбудить Вовку:
- Вовка, ты идёшь?
- Чё так рано?
- Ну и дрыхни дальше!
Утро туманное и туман густой настолько, что солнце не пробивается. Минут через десять сзади лёгкий шорох. Оборачиваюсь:
- Шарик, домой!
Шарик - крупный, угольно-чёрный пёсель без единого белого волоска. Достался в наследство от прежних хозяев дома, куда мы въехали. Держали они его на короткой цепи, кормили обычной сырой картошкой, не утруждая себя даже очисткой, и довели до почти полного истощения. При нас, как бы бедно мы ни жили, пёсель ожил, отъелся, залоснился, стал просто красавчиком и, похоже, даже сам себе нравился. С цепи, кстати, его сняли сразу. За заботу о себе он платил бесконечной преданностью и благодарностью. Нет, он не превратился в подхалима и не лаял попусту. Он вообще не лаял практически. Но был всегда рядом, всё видел, слышал, понимал и охранял непрерывно. Единственный пёсель на моей памяти, который ловил мышей из-под снежного наста во время наших зимних прогулок, как лиса. Постучит лапой по насту, склонит голову, прислушается и потом резко подпрыгнет, сунет клюв в сугроб, вытащит мышку, подкинет вверх, да и съест с удовольствием. Делил всегда поровну - одну сам съест, вторую - принесёт и положит перед тобой - угощайся, хозяин, очень вкусно! Но я опять отвлёкся.
- Шарик, домой, я сказал!
У Шарика внезапная потеря слуха. У Шарика возникает чесотка во всех местах.
Шарик забывает, что он Шарик.
Да и не Шарик я вовсе.
- Блин... Шарик! Что ты улыбаешься?! Ну, фиг с тобой. Иди, только тихо!
Туман начинал потихоньку рассеиваться, и на подходе к озеру открылся в его редеющих клубах мысок, на котором танцевали два журавля. Эта картина навсегда впечаталась в мою память. Это был танец просыпающейся весны, танец любви... Они кружились вокруг друг друга, взмахивая крыльями, подпрыгивая, запрокидывая головы на длинных шеях и издавая продолжительные щёлкающие звуки... Заворожённый зрелищем, я стоял, боясь пошевелиться. У Шарика интерес тоже был, но, видимо, чисто кулинарный, потому что он, не сдержавшись, очень тихо сказал: - Хрм-мрр!
Журавли насторожились и резко взлетели, уйдя в туман.
- Шарик! Скотина! Иди домой!! Быстро!!!
- Ну да, сейчас прямо… Всё бросил и побежал.. А кто охранять будет?
Но вот и озеро. В тот раз я решил, кроме обычных удочек числом две, попробовать закидушку, на которую налимов ловил, только колокольчик привязал. Закидушку же далеко забросить можно. А самый крупный карась где? Пра-ально - на середине озера. Закидушку забросил, занялся удочками. Всё готово, сидим, ждём. Шарик поскучал и занялся более полезным делом - пошёл кузнечиков ловить. Забрякал колокольчик. Ух ты, быстро как! Начинаю сматывать леску, чувствую рывки. Похоже, там не один, а два как минимум, а то и три! И тут леска встала. Вот незадача, - грузило-то я не поменял, а оно на течение рассчитано, нормальная такая свинцовая бляха. Вот оно и зацепилось за траву, видать. Обрывать жалко. Нашёл две полузатопленные шпалы, стянул брючным ремнём, сел сверху и погрёб потихоньку отцеплять. Плавал я тогда неважно, никак, можно сказать. Шарик забеспокоился - ты куда?
- Сейчас отцеплю и вернусь - сиди, жди.
Доплыл, подёргал, отцепил. И тут ремень не выдержал и лопнул. Шпалы разъехались в разные стороны, а я барахтаюсь и тону потихоньку. Шарик, не раздумывая, прыгает, подняв тучу брызг и плывёт изо всех сил - держись, держись, не тони, я сейчас!!! Подплывает - цепляйся! Чудо ты моё! Хватаю за шерсть одной рукой, другой подгребаю. Шарик сопит, тащит, старается. Выплыли, вылезаем на берег, ноги трясутся. Шарик отряхивается, подходит - я молодец? Обнимаю за шею - умница ты моя!
Отдышавшись, осторожно вытаскиваю закидушку. На этот раз без приключений. Так и есть - сидят три путёвых таких карася, настоящие лапти. Решив больше не испытывать судьбу, ловлю удочками. Карась клюёт хоть и не такой крупный, но устойчиво. Шарик принимает самое деятельное участие - сидит рядом, повизгивает и перебирает лапами в нетерпении. Когда вытаскиваю очередного карася, радуется и устраивает вокруг него пляски. Ближе к обеду клёв слабеет, подходит стайка гольянов, теребят червяков попусту и я сматываю удочки.
Пора пообедать. Как приготовить карася без сковороды и масла? Да легко! Развожу костёр, пока он прогорает, чищу несколько карасей в расчёте и на своего спасателя тоже. Рву крупные листья лопуха и заворачиваю в них присоленную рыбу. Угли сгребаю в сторонку, копаю ямку, укладываю туда карасей, засыпаю землёй, возвращаю угли на место и снова разжигаю костёр. Когда начинает прогорать, закатываю в золу картошку, жду, пока испечётся. Затем угли опять сгребаю и достаю наш обед. Карась в лопухе называется. Таким способом можно и в глине приготовить и тогда рыбу даже чистить не надо, только выпотрошить. Обмазал и положил на угли. Глина спекается, образует скорлупу, которую раскалываешь, и вся чешуя остаётся на глине. Но её же ещё найти где-то надо...
Обедаем с аппетитом. Картошка, печёная рыба, хлеб и дикий чеснок, который по дороге накопал. Шарику рыбу очищаю, чтобы костей не наглотался.
Потом купаемся, загораем... Часам к четырём снова берусь за удочки. Не клюёт. Делаю из хлеба шарики - не клюёт. Нарезаю сырок, подсушиваю на солнце, предлагаю - бесполезно. И тут вижу в зарослях ряски какую-то возню прямо рядом с берегом. Лёгкие всплески, чавканье... Кто-то кого-то ест. Сорвал несколько листиков, присмотрелся - на обратной стороне какие-то крохотные организмы, типа маленьких рачков. Насадил листики на крючок и забросил для смеху. Тут же - поклёвка! Клёв почти до темноты был просто сумасшедший.
Да и карась-то совсем не мелкий.
Вечером, нагруженный двумя весьма увесистыми куканами, гордо иду домой. Шарик, прочувствовав важность момента, вышагивает рядом, даже на кошек не глядя. Встречные мужики завистливо интересуются:
-Вот это да! Юрка, ну ты молодец! На что ловил?
Честно отвечаю - на ряску.
-Юрка! Ты когда-нибудь точно по шее получишь! С пацанами шутки шути! Не хочешь говорить - никто не неволит!
Ну вот те и раз...